Театр абсурда - Сергей Семенович Монастырский Страница 3

Анна отрицательно кивнула.

— В общем, так — заключил Олег. — Я взял два пригласительных. Спектакль в субботу.

День на раздумье. Поедешь со мной, чтобы понять, о чем говорю.

Предложение было настолько неожиданным, что Анна не сразу смогла собраться мыслями — и главная роль, и прекрасная умная пьеса, и доверие главного режиссера, но …

— Олег, — честно призналась она, — ты же понимаешь, поездка вдвоем, Москва, гостиница….

Опять пойдут сплетни, опять разборки с Антоном.

— Ну, ты выбирай! — спокойно ответил Олег. — Или театр, или сплетни и разборки. Ответ через два часа. Или сдам билет на самолет, или собирайся лететь.

…. Хорошо, что и она и Антон не были заняты в вечернем спектакле, Сказав Олегу «да», Анна провела вечер в бурных объятиях с Антоном.

— Ты или актер, или кто?! — шептала она. — Давай тогда сменим профессии. Я, например, буду продавщицей, на другую работу меня не возьмут! А ты куда? — ссора, наконец, завершилась бурным примирением в постели и обещанием друг другу никогда и никого не подозревать.

… Спектакль был потрясающим! Конечно, эту пьесу, как и все студенты, Анна проходила еще в годы учебы!

Но никогда не думала, что ее можно было сделать такой, какой играла ее Зудина!

Время от времени Олег наклонялся к ней и шептал на ухо, комментируя происходящее. Губы касались мочки ее уха, и неожиданно она почувствовала, что не только слушает его слова, но и уходит в небытие от его прикосновений.

… Отель, в котором они остановились, был недалеко от театра. И потому они возвращались пешком по мокрым осенним московским улицам.

— А мы туда идем? — спросила Анна, отрываясь от разговора.

— Я здесь прожил пять лет — напомнил Олег о своем образовании.

Войдя в холл отеля, Олег вдруг остановился.

— Слушай, я тебя незаметно провел мимо ресторана, — сказал он.

— Да я и не собиралась в ресторан, — утешила его Анна, — и пошутила, — не так для этого одета!

— Ужинать-то надо! — оправдался Олег.

Они зашли в кафе-бар на первом этаже, и Олег заказал салат, бутерброд и двести грамм коньяка.

— А вам немного? — опять пошутила Анна.

— Нет, — Олег еще раз подчеркнул на слове «нам» — не много! Как бы не пришлось добавлять.

Коньяк Анна пила редко. Но за разговорами разошлась, и добавлять, действительно пришлось.

Когда в лифте поднимались на свой этаж, Олег неожиданно притянул Анну к себе и осторожно как бы в шутку поцеловал.

Поцелуй был не таким, с каким пристают. Это был странный поцелуй — нежный, как бы нечаянный, но Анне вдруг захотелось, чтобы он никогда не кончался, чтобы шел не до десятого этажа, а куда-то в небо, туда за облака, за звезды, и продолжался долго-долго, может быть всю жизнь!

Она не помнила, как они шли по коридору, держась за руки, как прошли мимо двери ее номера, как щелкнула дверь в номере Олега, как сползала ее одежда под тихими, почти не касающимися ее руками Олега. Не помнила, что и как ему говорила, как погас свет, и как ночь проглотила их на даже не раскрытой постели!

Ничего не помнила! И не хотела помнить!

… Вползающее в окно утро разбудило ее.

Олег лежал рядом, уткнувшись лицом в подушку, и рука его лежала на ее груди.

Ужас того, что произошло, охватил ее.

Завтра они вернуться, забудется ночь, но как они будут жить дальше?

Она тихо заплакала. Потом осторожно, чтобы не будить Олега встала, пошла в ванную и долго, чтобы смыть с себя все, стояла под душем.

Накинув гостиничный халат, она вернулась в комнату.

Олег лежал на спине с открытыми глазами.

— Иди сюда! — почти приказал он.

— Нет! — Анна покачала головой.

— Иди! — уже тихо сказал Олег.

Она легла. Он обнял ее, так же тихо и ласково сказал, так же тихо и ласково, как вчера, снял халат, и все началось сначала!

Они опять уснули.

Засыпая, Анна только и успела прошептать:

— Давай, это будет только один раз. И больше никогда не будет!

— Давай! — согласился Олег.

***

… Слово свое сдержал только Олег. Он спокойно и ровно ничем не выделял Анну, иной раз, словно, нарочно, просто не замечал ее. И если сначала Анна была благодарна ему за это, то потом стала, мягко говоря, просто недоумевать! Ну да, актерская профессия учит внешним проявлениям, но, чтобы так!

Словно и никогда не было той ночи, тех слов, тех поцелуев, в искренности которых невозможно было усомниться!

Лишь иногда, проходя мимо, когда никто не видел, он слегка проводил ладонью по ее заднице.

Что-то было не так! Или той ночью или сейчас! Ей хотелось, чтобы, «что-то не так» было сейчас!

— Что ты хочешь? — спросил однажды Олег, когда — редкий случай — они остались одни в его кабинете.

— Чтобы опять театр загудел или твой муж с тобой развелся? Не ты ли сама меня просила, чтобы это было единственный раз?! Хочешь, могу сделать по-другому — ты станешь моей единственной любовницей? В театрах это не новость, а мне все-равно — жены у меня нет!

Анна вспыхнула и вышла из кабинета. В отличие от Олега, сделать вид, что ей все равно, ей не удалось.

Начал о чем-то догадываться Антон. Ну не так Анна вела с ним по ночам, не таким тоном помимо своей воли разговаривали они днем!

В воздухе пахло грозой. Пахло грозой и в театре. Каким-то шестым чувством учуивали эту ситуацию и коллеги.

… Недели через две главный снова собрал всю труппу.

— Мы с автором, — объявил он, — решили переписать некоторые действия в этой несчастной пьеске «Банальная история», — объявил он.

Пьеска наша заканчивается взмахом табуретки над головой режиссёра.

Во-первых, это не интересно, во-вторых, в этом нет жизненной правды.

А правда в том, что после этого взмаха жизнь героев продолжается. А как?

Никуда не деваются чувства любовников. И режиссер, и героиня Анны клянутся друг другу, что очередная их встреча — это в последний раз, но никак не расстанутся!

А наш рогоносец, которого играет Антон? Он должен ведь сделать какой-то мужской поступок! Если взмахнул табуреткой, то бей! А театр в городе один и другой профессии у рогатого нет.

Короче! Мы с автором дописали к пьесе третье действие.

Теперь все, о чем там написано, нужно вам прожить.

Но так, чтобы не было прямых выводов. Чтобы, уходя со спектакля, зритель так и не узнал, какой выход выбирает герой.