Чингиз Гусейнов - Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина Страница 30

- Да! - И что у подножия горы Харра показались полчища врагов? - Нам не случалось испытать, чтобы ты, Мухаммед, говорил неправду, прибегал ко лжи. - Если это истинно так, то я поведаю вам об угрозе более страшной, нежели набег врага! - Какая опасность грозит нам, Мухаммед?

- Наказание за грехи! Площадь будто подменили. И люди вдруг переродились, став другими, - куда девалась их согласная вера в его правоту? Шум: - Сказки!

- И я, как посланник...

Снова не дали договорить:

- Кого-кого? - Единого нашего Бога, а я - посланник Его! Крики:

- Ложь! - ...О вы, неверные! Вот-вот его сгонят со скалы. Скажи им, Мухаммед! - Вы, обвешивающие и обмеривающие, горе вам! Власть грешников! Но кого клянёт? Не родичей ли своих? Да разве клянёт?! Он лишь весть передающий!

- Но если ты впрямь пророк, яви чудо, чтобы поверили! - Мухаммед замешкался, и Валид, поняв, что тому нечего возразить, усилил свой вопрос: Отчего б, если впрямь посланник, не уговорить Бога единого, чтобы превратил Мекканскую гору, хотя бы холмик какой в золото? Приведи нам ангела, пусть свидетельствует, что ты пророк!

И Мухаммед произнес такое, что толпа замерла: Когда солнце будет свёрнуто, и когда звезды облетят, и когда горы будут сдвинуты с мест, и когда беременные верблюдицы десять месяцев будут без присмотра, и когда животные соберутся, и когда моря перельются, и когда души соединятся,

и когда зарытая живьём будет спрошена,

за какой грех она была убита,

Да, это вы!.. Вы зарыли живьём ваших дочерей! и когда свитки развернутся, и когда небо будет сдёрнуто, и когда ад будет разожжён, и когда рай будет приближен, узнает душа, что она приготовила!.. Ни звука. Все застыли, внимая Мухаммеду. Что он скажет ещё?! Но нет! Да восхитимся движущимися обратно, текущими да восхитимся, и скрывающимися, и ночью восхитимся, когда она темнеет, и зарёй, когда дышит: это - слово посланника Божьего! Да, ваш товарищ - не одержимый, он видел Его на ясном горизонте! Бровь у виска Валида изогнулась, разломав полумесяц: - Колдовство волшебника! Люди стали расходиться. Куда ж вы идете? Это - не речь сатаны, побиваемого камнями! Уходят! Разве их удержишь? О! Мы покажем им Наши знамения в них самих, пока не станет ясно, что это истина, и развеем сомнение о встрече с Богом!

...Не ты первый, не ты последний, кто счёл ложью ниспосланный Коран! Многие были погублены вихрем, ветром шумным и буйным. И ты, крови одной со мной, и ты, мой народ, - вы приняли Коран за бред, и сказали те, которые не веруют: "Но где он, твой Коран, покажи нам его! И чтоб разом было прочитано, что в нём!"

Читай, и не прочтёшь, не одолеешь, сил человеческих не хватит постичь до конца! Разделил Он Коран на части, каждую надобно читать с выдержкой. И поклоняются люди, заслышав, и смирение растёт в них. Даже тени повергаются ниц. Но не забудь: для каждого времени - своя Священная Книга, для всякого предела - своё Писание. Бог стирает что желает, и утверждает: у Него - Мать Книги, вознесена и мудра. Алиф, Лям, Ра - знамения ясного Корана. Мим, Джим - все буквы до одной! И я, посланник Бога, читаю очищенные свитки, в них Слово прямое, и не разделились те, которым было явлено Писание, иначе, как пришло к ним ясное знамение. Да прикоснутся к Корану, коль начертано, лишь очищенные, приложив прежде к губам, и убежище тайное пред чтением Корана проси у Бога.

Коран есть лечение и милость для верующих, наблюдением увещевает, размышлением, применением разума, изысканием знаний, есть свет и ведёт по пути мира и покоя, божественно охранён и мудростью неисчерпаем. И в Книге - все заповеди, что были прежде и ниспосланы ныне: свободная от сомнений, бесподобная и не сравнимая ни с какой другой, что сотворено на земле.

И да сумеешь читать Коран, истолковать его, ибо тот, кто бездумно читает Коран и не умеет его истолковать, подобен бедуину, который частит, бормоча стихи! О, искусство толкования Корана - самое достойное из искусств, ибо высокодостойны и материал толкования - Слово Бога, и цель толкования обрести надёжную опору в мудрости и добродетели!

И хранима Им, как детище Его, ясная и дивная Книга. Раскрылась пред посланником благословенной ночью, когда Слово звучит сильнее и объемлет Собой звездное небо.

А есть книги - что говорить о них? - сеющие семя зла, и прорастают они побегами гнева и ненависти. Мы послали вам слово тяжёлое, но читайте, что легко вам, из Корана. Да, Мы облегчили Книгу для понимания, но найдется ли хоть один припоминающий?!

...Мухаммед остался почти один. Внемлите увещеванию мирам! Рядом - лишь близкие. И та, которая первой уверовала, Хадиджа. Да! Ведь хочет всякий, чтобы дали ему свитки развёрнутые! Жаждет, мечтает быть пророком и чтобы только ему ниспослано было откровение. Знать наперёд перечень своих прегрешений - что будет с ним? Всякая душа - заложница того, что приобрела сама. Но какая душа - сомнение? - стоскуется по разложившемуся телу? Божественный замысел? Но в чём? Забвение, как пыль, начиная с тебя и кончая... Кем же кончая? Достать из бездонных глубин нужное время, подолгу вглядываясь в неохватную тьму, мерцающую вспышками, и боль глазам, съедаемым слезами. - Так ли важно, - голос из чьего-то прошлого? - когда забвение? Забвение и твоего прошлого!

44.

Приписано сбоку на полях рукописи: Дары за откровения, что можно было бы счесть за название свитка, если бы не знак вопроса*,

______________

* Но он отсутствует в рукописи!

придающий фразе оттенок сожаления, вот, дескать, какой награды невежд удостоен пророк Мухаммед, да возвысится имя его!

... Сородичи облюбовали окрестности холма Сафа, и летом, когда наступает прохлада, отправляются погулять туда - может, снова Мухаммед, грозился якобы, обратится к мекканцам с проповедью, явится их потешить? Кто-то ночью разбросал у ворот дома Мухаммеда пальмовые волокна, смешанные с колючками - чертополохом, и он, выходя, не заметил их, и больно укололся. Потом узнает, что это проделки жены его родного дяди Абу-Лахаба Умм-Джамиль, сама сгоряча призналась. Мухаммед лишь промолвил, дабы обратить на себя внимание мекканцев: Во имя Бога!.. как Абу-Лахаб оборвал его: - Уймись и покайся! Хвала Владыке миров, Царю в день Суда!.. Кто-то гневно крикнул: - Не разлучай братьев - Хубала и Аллаха! - Да не возвысит несогласный голос свой, полный злобы, - ответил Мухаммед, - ибо самый неблагодарный из голосов - голос дикого осла! Что тут началось!.. - Не награды жду, ибо она у того, кто меня создал, не платы прошу, и не отягчены вы долгами!.. - Здесь не ярмарка! - перебили. И отсрочу Я им! И поистине те, которые не веруют, готовы опрокинуть тебя взорами, когда слышат поминание, и говорят они о тебе: "Он ведь одержимый!" - Но есть ли у вас Книга, которую читаете? Сокровенное, что чтите? - Ни мы, ни ты сам - никто из нас не причислен к людям Писания! Мы не иудеи, и мы не христиане! - И мы причислены отныне, у нас - Коран! - В ряду книг иных?! Где доказательство? - Доказательство - Коран! Попробует пусть кто из вас... - Голос Мухаммеда утонут в гуле голосов, но он пытался перекричать сородичей:

- ... Может, вы сотворены из ничего или сами творцы? Или есть у вас лестница, на которой вы подслушали, о чём говорят там? Пусть же слушавший придет с ясным опровержением! Или вы предпочитаете только жизнь ближайшую? А ведь последняя - лучше и длительнее! Я расскажу вам о человеке! Да, он создан в наилучших формах, и есть над каждым благородные писцы. А ещё я скажу вам про самум и про тень чёрного дыма, вдохнуть и не выдохнуть, и тень ещё с тремя разветвлениями - не тенистая и не спасает от пламени, камни - топливо, разбрасывает искры огнь пылающий, и каждая - точно желтый верблюд. И пробудут века, не вкушая ни прохлады, ни питья, кроме кипятка и гноя, - воздаяние за сотворённое, и есть плоды с дерева заккум. Видели вы его, это дерево? Серовато-коричневое, с небольшими круглыми листьями, без шипов, но запах!.. Учуешь за тысячу локтей острый смрад, от одного лишь запаха во рту разливается горечь, это смертельная пища, потому и проклято дерево в Коране, выходит из корня древа геенны, и плоды - точно головы дьяволов, и грешники едят его, оно, как медь, кипит и закипает в животах. Пить, не напиваясь, как пьют истомлённые жаждой, лакают, но едва проглатывают, и приходит к ним смерть со всех мест, но не мертвы они: состояние смерти, но без смерти, быть посреди нее, но не умереть, и когда увидит человек, что уготовили его руки, воскликнет: "О, если бы я был прахом!" Но горе злобствующему, чьи уста измышляют хулу! Богатством кичится, алчность его неуёмна! И мнит, что златом добудет бессмертие. Но нет! Я ввергну его в Моё сокрушилище! Вообразишь ли, что оно такое - сокрушилище? Огнь Создателя, разожжённый над сердцами, полыхает неистово, куполом вверху смыкаясь столбами клубящимися. Надоедливые угрозы адом, уготованным будто бы мекканцам за грехи, и самый тяжкий - гордыня неверия!..

Худшее жилище и ужасное место - вот что такое ад! Бог приводит притчи: тем, в душах которых отсвет Создателя, - благое, а тем, которые не ответили на Его зов, если бы даже обладали всеми богатствами земли и ещё стольким же, - не выкупить благое! Им - злой расчёт, убежище - геенна, скверно это их пристанище! И мнится: свора любопытствующих в аду! Возносятся оттуда вопли их, слышимые точно хохот! Ну да, что есть проще: знать, заполучив заранее, свитки прегрешений! Но нет: жить жизнью ближней и не страшиться жизни той, последней, дальней?! Неужто вам, жаждущим меня услышать, но тут же затыкающим уши, как только возглашатайствую, должен я привести ещё притчи, чтобы уверовали? Как зерно, засеянное даже на скале, из которого по воле Создателя вырастают семь колосьев, а в каждом колоске - сто зерен. - ...Надоел! - Вы, не владеющие весом пылинки на небе и на земле! Кто-то кинул в него камень, а следом, когда Мухаммед, пытаясь перекричать толпу, что, мол, выступает перед мекканцами не сам по себе, а лишь как посланник Бога, сын Абу-Лахаба, Атаба, уже решивший, что разведётся с Ругиёй, бросил в Мухаммеда по наущению отца кровавую баранью кишку: