снарк снарк: Чагинск. Книга 1 - Эдуард Николаевич Веркин Страница 30

Я поглядел в окно. Женщина с бидоном исчезла, мальчишки с удочками не прошли, собака лениво поднялась, потянулась, помотала для собственного утверждения хвостом, гавкнула и скрылась в иргу.

— В «Растебяку», друг мой, в «Растебяку», — повторил Хазин. — На улице Любимова напротив Казначейства. Пойдем, Витя, пробил урочный час.

Я был готов в «Растебяку». Мы спустились на первый этаж. У лестницы нас подстерегала заведующая Нина Сергеевна с виноватой улыбкой.

— Извините, Глаша опять учудила, — заведующая покачала головой. — Я ей столько раз говорила: веди себя по-человечески, веди себя нормально, а она все дурит…

Нина Сергеевна постаралась вырвать из моих рук синее ведерко, но я ухватил его покрепче. Несколько секунд Нина Сергеевна все же старалась добыть ведерко, но я успешно сопротивлялся. Отступила заведующая после того, как Хазин сфотографировал эту сцену.

— Отец сапоги ей купил, так она в них дырки проделала и какие-то цепи вставила! — с болью поведала Нина Сергеевна. — Вот как с ней?!

— Это все от сомнительных книг, — сказал Хазин. — Смотрите за ребенком, а то он еще сам начнет сочинять, а там и до безнравственности недалеко.

— Так давно сочиняет, — вздохнула Нина Сергеевна и посмотрела на ведро. — В тетрадку записывает, а нам не показывает. И все по ночам… А вы ей не покупайте мороженое, глупости все это на самом-то деле…

— У нас в институте была девочка… тоже стихи сочиняла, — сказал Хазин. — В основном лирику, ну и гражданственное немного. Про свободу, про неравенство…

— Про экологию, — добавил я.

Нина Сергеевна солидарно покивала, видимо, и Аглая экологии не чуралась.

— Мы с этой девочкой вместе учились, — пояснил Хазин. — Ее звали Анжеликой. Крупная такая… Но талантливая.

— И что с ней стало? — спросила Нина Сергеевна.

— Ничего. Жива. Иногда пишет про свои похождения в журналах… То есть я хотел сказать, она много ездит по миру.

Нина Сергеевна сбилась, растерянно посмотрела на меня.

Я не знал, что сказать, нащупал в кармане утреннего клопа. Помолчали. Нина Сергеевна очнулась первой.

— А правда, что у нас не бумажный комбинат собираются строить, а атомную электростанцию? — спросила она.

Хазин многозначительно вздохнул, а я отрицательно покачал головой. Нина Сергеевна понимающе улыбнулась.

— Я читала в газете, что если в городе атомная электростанция, то на пенсию можно на пять лет раньше выходить. Как на Севере. И еще к зарплате коэффициенты…

— Совершенно верно, — подтвердил Хазин. — У меня брат живет возле атомной электростанции, у него все повышенное. И раз в три года бесплатный проезд.

— Очень хорошо! А то у нас с безработицей, сами понимаете…

— Не всех возьмут, — предупредил Хазин. — Электростанция не резиновая, а желающих, наоборот, полгорода. Кадровый вопрос будет обостряться по мере продвижения строительства…

Из кабинета выглянула Аглая, Нина Сергеевна погрозила ей кулаком.

— Котлован копают вовсю, — сказал Хазин. — В «Сельхозтехнике» скоро временный офис откроют, первым делом отдел кадров. И вот когда будут набирать персонал, там спросят прямо…

Хазина понесло, я схватил его за руку, вытолкал из библиотеки, дотащил до машины и вставил за руль. Сам быстренько обежал вокруг и уселся рядом.

— Ты что, Витенька, не видишь?! «Растебяка» раскинула над нами свои мохнатые крылья. Я был расстрелян из плевалки и скончался к утру…

На крыльце показалась Нина Сергеевна.

— Я нашла для вас кое-что интересное! — громко сказала Нина Сергеевна. — Очень хороший материал!

Хазин газанул, мы покинули библиотеку.

До Казначейства от библиотеки меньше километра. Само здание находилось недалеко от пожарной части, мы с Хазиным сюда пока не заглядывали. Аглая не обманула — напротив Казначейства возвысился нарядный красно-желтый домик, над зеленой крышей развеселыми синими буквами улыбалась вывеска «РАСТЕБЯКА». В букву «Б» выглядывал щекастый Колобок.

— Я люблю этот город, — сказал Хазин. — Здесь интересно и познавательно.

Колобка он сфотографировал несколько раз.

— «Растебяка», — прочитал я. — Что такое «растебяка»?

— Экономический рост, — пояснил Хазин. — Приток инвестиций. Копают котлован. На почту прокладывают интернет. Открывают кафе, шашлычные, пивные и… растебячные. Думаю, «растебяка» — это производное от расстегая и кулебяки. Некоторое синтетическое блюдо, гибрид.

Хазин указал на витрину, где изображался раскрытый пирог, из которого торчала куриная ножка. Аппетитно.

— Однако если «растебяка» — это гибрид расстегая и кулебяки, то что есть гибрид кулебяки и расстегая?

— Кулераст? — предположил я.

Хазин удержался, но с заметным трудом. Я на всякий случай достал блокнот и записал.

— Думаю, надо осмелиться и войти, — предложил я. — Адмирал Чичагин одобряет решительных.

— Растебяка выглядит решительно, — Хазин кивнул на витрину. — Хотел бы знать, как выглядит кулераст.

— Все-таки войдем, — сказал я.

И толкнул стеклянную дверь.

Внутри было новенько и блестяще. Мы устроились за столиком у окна с видом на пожарную часть, подбежала расторопная официантка.

— Нам растебяку, — попросил я. — Горячую и сытную, пожалуйста.

— И два темных, пожалуйста, — попросил Хазин.

— Мне светлое, — уточнил я.

Официантка принесла две кружки эля и один лагер, поставила их на причудливые, в виде толстой кляксы, бирдикли.

— Растебяка чуть позже, сейчас приготовят.

На бирдиклях был изображен физкультурно ориентированный лысый мужик в майке, в левой руке мужик держал огромную кружку пива, в правой — внушительную гантель.

— Вероятно, кулераст, — заметил Хазин.

— Возможно. — Я попробовал пиво. — Должен признать, что Чагинск изменился. Раньше «Растебяка» была здесь решительно невозможна.

Пиво хорошее.

— Винд оф чейнч, — философически заметил Хазин. — Через пару лет они созреют и до кулераста. Девушка!

В «Чаге» пиво лучше. Официантка вернулась. Я потер в кармане спинку серебряного клопа, на неизбежную удачу.

— Девушка, нам, пожалуйста, еще кулераста, — попросил Хазин. — Только с луком, пожалуйста.

— Как вы сказали? — растерянно спросила официантка.

— Кулераст. Это старинное русское блюдо. Тельное, расторопша, кулераст. Знаете, мама мыла кулераст…

— И мороженого, — я выставил пластиковое ведерко.

— Мороженого… и чего? Я не очень поняла… Кулерас и растебяка?

— Отдельно, пожалуйста, — уточнил Хазин. — Каждый из них сам по себе.

— Этого… первого… точно нет, — сказала официантка. — Мороженое есть, пять литров — пятьсот рублей. Деньги мне, а я вам наберу.

Я передал деньги и ведерко официантке. Отхлебнул еще пива. Потер в кармане спинку серебряного клопа.

— Как ты думаешь, банкет завтра нормальный будет? — спросил Хазин. — Или так себе? Мне кажется, для Светлова организуют что-то грандиозное…

— Надеюсь.

— А я уверен. Слушай, мне здесь нравится. Приятное местечко! Чагинск полон сюрпризов! Ожидаешь сосиску в тесте, а тебя подкарауливает растебяка… Знаешь, тут даже лучше, чем в «Бурлаках», помнишь «Бурлаки»? Пескари в томате ничуть не хуже барабули! Кстати, Аксаков ошибочно выводил этимологию слова «пескарь» к писку, издаваемому рыбкой при сдавливании, однако современные исследователи полагают, что «пескарь» восходит к латинскому pescado, означающему «рыба»…