Александр Солженицын - Угодило зернышко промеж двух жерновов Страница 32

[10] А. СОЛЖЕНИЦЫН - СЕНАТОРУ ДЖЕКСОНУ 7 апреля 1974 Дорогой господин Генри Джексон! Удивительным и непонятным образом Ваше дружественное письмо ко мне от 22 февраля получено мною только вчера, 6 апреля!.. - и притом безо всякого почтового штемпеля. Каким путём оно шло, где задержалось - я так и не мог выяснить. Несколько же дней назад я послал Вам копию своего ответа двум подкомиссиям Палаты Представителей - и, я думаю, из сопроводительной записки Вам стало ясно, что в своё время я не пренебрег ответом, а просто не получил Вашего письма. Вы обнадёживаете меня, что и в изгнании писатели не погибали, не прекращали своего труда, и я особо благодарю Вас за эти слова. Сам я тоже уверен в этом. Ещё раз могу с благодарностью повторить, что мощная поддержка в сентябре прошлого года, оказанная нашему свободолюбию свободолюбием Соединённых Штатов (а в этом движении Вы играли столь ведущую роль), спасла многих из нас и даже изменила ход событий в нашей стране. И чем дальше, тем всё более будет важно сохранять и углублять взаимопонимание и сочувствие между общественными силами наших двух стран, оказавшихся (необлегчительно для себя) столь влиятельными для судеб всего мира. Тут будут неизбежны ошибки дальнего зрения: издали так трудно разглядеть суть проблем и пути развития нам у вас, вам - у нас. Но мы всеми силами должны устранять искажения оценок, взглядов и намерений, которые могут быть между нами внесены по небрежности, по поспешности или злоумышленно. В документе, который я послал Вам 3 апреля, я касаюсь отчасти и этого вопроса. Увы, не могу воспользоваться Вашим любезным приглашением, так как не имею возможности сейчас совершать далёкие поездки. Но Ваша готовность гостеприимства очень тронула меня. Глубоко сочувствуя той неизменной принципиальности, которой Вы подчиняете решения повседневных вопросов, с лучшими пожеланиями, жму руку Ваш А. Солженицын. [11] В ШВЕЙЦАРСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО 8 апреля 1974 За два месяца, что я на Западе, я засыпан лавиною писем из разных стран Европы, из Соединённых Штатов, Японии, Австралии, и лавина эта ещё усилилась после приезда моей семьи. Здесь - телеграммы, письма, пакеты и подарки людей одиночных, семейных пар, целых школьных классов, студенческих групп, университетских преподавателей и самих университетов, уже не говорю о письмах, предложениях и приглашениях многочисленных общественных организаций, международных и национальных. Однако даже если б я сейчас прекратил свою литературную работу и все другие занятия - я не успел бы ответить своим корреспондентам ранее, как за полгода. И поэтому я прибегаю к единственно возможному для меня ответу - через печать. Всех писавших мне я благодарю сердечно и прошу понять и извинить меня за физическую невозможность ответить каждому. Этим широким дружелюбием, одобрением, поддержкой, тем более ощутимым в моём самом близком окружении в Цюрихе - ото всего города, от смежных кварталов, от детей соседней школы, я и моя семья взволнованы и растроганы самым глубоким образом. Я не знаю, были ли изгнанники прежде меня, окружённые таким сочувственным теплом на чужбине, как будто это совсем не чужбина, а самая родная страна. Может быть, просвечивает здесь уже наступающее живое единство человечества. Я хотел бы правильно понять свою задачу и литературным делом отблагодарить своих бесчисленных новых друзей. А. Солженицын.

[12] ГОСБЕЗОПАСНОСТЬ НЕ УНИМАЕТСЯ* Цюрих, 3 мая 1974 В 1972 году Госбезопасность затеяла переписку с руководителем "Русского Национального Объединения" Василием Ореховым, редактором журнала "Часовой" (Брюссель), - переписку от моего имени, то есть сочиняла письма к нему, подделывая мой почерк. Сперва с невинными просьбами прислать материалы и воспоминания о 1-й Мировой войне, потом и с приглашениями приехать самому или прислать представителя "для связи" в Прагу. Поначалу эти фальшивые письма пересылались из Праги с обратным адресом известного писателя и психиатра Йозефа Несвадбы, затем - на конвертах появилось подставное лицо Отакар Горский, с "домашним" адресом на учреждение (Прага, ул. Революции, 1, где помещаются Чехословацкие аэролинии и туристические конторы), а телефоном - из того района (ул. Подкаштани и Маяковского), где расположены советское посольство и чешское ГБ. Как далеко зашла бы эта провокация, если бы меня не выслали, - не знаю. Вероятно, хотели арестовать в Праге приехавшего русского эмигранта и затем вокруг него сплести для уголовного суда мои "связи" с эмигрантскими организациями. (Связи с Зарубежьем - любимый конёк советской пропаганды.) Именно потому, что этот случай строится на графической подделке моих писем и такой приём может повторяться в будущем, я и прошу "Тайм" оповестить о нём читателей, сопроводив фотоиллюстрациями.

Подделка КГБ (слева) и моя подлинная подпись. Разумеется, в распоряжении ГБ было много образцов моего почерка и моих подписей, все подцензурные письма, в том числе и постоянный обратный адрес, который они и воспроизвели в точности:

Подделка (наверху) и подлинная рука (внизу). Сам почерк не то чтоб очень хорошо удался их графологам, но что-то схвачено, похожесть есть, и она обманывает.

Подделка (наверху) и подлинная рука (внизу). Любопытно, что жулики из ГБ подделывали не только почерк, но и - из разных других моих писем, прошедших их цензуру, - вылавливали отдельные мои выражения, фразы, синтагмы и вставляли их в свою подделку. Вполне можно ожидать, что все эти приёмы уже и в других случаях применялись против меня, и ещё будут применяться советской пропагандой в её нынешней кампании подделать моё прошлое и дискредитировать меня. Хотя после моей высылки объявлено, что я вообще перестал существовать, Госбезопасность ничуть не ослабила действий против меня и моих друзей. Бессильные уничтожить меня самого, в день моей высылки устроили себе ведьмовский праздник - ритуальное сожжение моей одежды, в которой я был арестован (меня выслали во всём кагебистском). На другой день издали (Управление по Охране Государственных Тайн в Печати) приказ сжигать изо всех библиотек мои немногочисленные сохранившиеся издания и даже целиком те номера журнала "Новый мир", где печатались мои рассказы. Со дня же высылки начались обыски у моих знакомых - в Рязани (Наталья Радугина, на обыск пришло 14 гебистов!) и в других городах, у кого рассчитывали найти или самиздатские мои издания, или что-либо написанное моей рукой, - и всё это тоже отбиралось. У Неонилы Снесарёвой (Москва) вместо обыска инсценировали "воровской налёт" (любимый маскарад гебистов), изъяли всё относящееся ко мне и оставили о том издевательскую записку. Начата систематическая расправа с лицами, подозреваемыми в дружбе или хотя бы в знакомстве со мной (недавний случай: профессора Ефима Эткинда в Ленинграде в один день выбросили из института, из Союза писателей и отняли профессорское звание). Уже и в Цюрихе провокаторы КГБ (советские граждане, и этого не скрывают) звонят мне и непрошенно навещают. Те угрозы целости моих детей, которые год назад в СССР подавались как анонимные письма мифических советских "гангстеров", прошлой зимой - "советских патриотов", - теперь повторяются этими посетителями, но уже как "сочувственное предупреждение" против гангстеров западных. Мой жизненный опыт достаточно мне прояснил, что все "гангстеры" моей жизни, и прошлые и будущие, - из одного и того же учреждения.

[13] В РЕДАКЦИИ ГАЗЕТ "НАША СТРАНА" И "JERUSALEM POST" 30 августа 1974 Для того, чтобы "Архипелаг ГУЛАГ" могли беспрепятственно читать самые широкие круги и не было бы затруднений приобрести его, я установил для всех издательств, что продажная цена книги не должна быть обычной для книг такого объёма, но в 2, 3 и даже 4 раза дешевле. При этом все гонорары автора идут на общественные цели. Эти условия большинством издательств выполнены. Издательству "Харпер энд Роу" в США удалось установить цену даже ниже 2 долларов. Однако книготорговцы-перекупщики в некоторых странах сводят на нет этот замысел, спешат нажиться на необычно низкой цене, добрать разницу в свой карман. Сейчас мне пишут из Израиля, что Ваши книготорговцы продают два тома русского издания "Архипелага" за 25 долларов (тогда как маломощное издательство "ИМКА-пресс" продало им по 5-6 долларов за том)! Я хочу публично заявить, что такая бессовестная спекуляция на этой книге оскорбляет самую память погибших, она есть попытка нажиться на крови и страданиях их. Я призываю израильских читателей подвергнуть этих книготорговцев моральному осуждению и общественными методами заставить их отказаться от постыдной наживы. А. Солженицын.

[14] ГЛАВНОМУ РЕДАКТОРУ ЖУРНАЛА "ШПИГЕЛЬ" 6 ноября 1974 Господин Аугштайн! В Вашем приватном возбуждённом ответе (1.11.74) на публичное опровержение моего адвоката (29.10.74) Вы подменяете дерзкие выражения Вашего журнала (28.10.74) на другие, более удобные к защите. Обсуждения (Erwдgungen) возможного трибунала по материалам 50-летних злодейств Архипелага носят интернациональный характер и начались с "Московского Обращения" 13 февраля 1974 года. Они могут много помочь прояснению западного сознания. Но не об обсуждениях пишет Ваш журнал, лживо приписывая мне: 1) что я планирую создание такого Трибунала, из "ярых противников режима", и это - моя самобытная (ursprьnglich) идея; 2) что такой Трибунал был бы направлен против моей родины (то есть, по аналогии, Нюрнберг - процесс против Германии, так?); 3) что от этого всего меня отговорила моя жена; 4) что я "не хочу удовлетворяться только писанием книг", но "обдумываю, как бы прямо делать политику". Предлагаю Вам публично отказаться от Вашей клеветы и напечатать это моё письмо. Это будет благоразумнее для Вас, чем защищать четыре указанных пункта в суде. А. Солженицын.