Елена Ткач - Проша (Непутевая семейка - 1) Страница 32

Сеня сама себе удивлялась - она всему радовалась! И приезду бабушки с теткой, и тому, что сейчас они сидят вот таким малым кругом - с дедом, отцом и братом, и тому, что у неё появился друг - Мамука, не говоря уж о том, что бабушка выздоравливает! Теперь она постарается быть к ней внимательней, она ведь знает уже, что такое, когда смерть совсем близко...

Нет, нет, нет, никакой смерти у них не будет - она минует её семью, как миновала сейчас. И они будут жить долго-долго и счастливо! И она, Сеня, больше не станет откладывать жизнь "на потом"! Не станет ждать, когда кто-нибудь принесет ей счастливую жизнь на блюдечке - интересную, распрекрасную, лишенную неудач, ошибок и огорчений... Похоже, такой жизни просто-напросто не бывает, а значит надо принять и любить её, такую как есть!

Она неожиданно поняла, что взрослым, оказывается, быть очень трудно. Что жизнь - вовсе не сплошное веселье и удовольствия! Ну так что ж - и пускай! Не надо из-за этого от неё прятаться. И уж очень жалеть себя тоже не стоит, ведь теперь она знала: тот, кто себя жалеет, жизни боится! Нельзя сказать, чтобы это открытие Сеню порадовало, но и не огорчило. Что ж, она постарается жить по-взрослому. Всерьез.

Когда она глубоко задумывалась, перебирая в памяти все эти невероятные события, кто-то её обязательно отвлекал: или дед просил передать солонку, или папа спрашивал, куда им бы с Костей хотелось отправиться путешествовать, или Костик начинал рассказывать анекдот... Мужчины, точно сговорившись, улавливали в ней малейшую тень грусти и всеми силами пытались развлечь.

Она про себя улыбнулась: "Милые вы мои! Я теперь тоже буду стараться быть чуткой, чтоб не впускать уныние и печаль в наш тесный семейный круг..."

Хотя... хотя, порой, конечно, хотелось расплакаться. Нет, все было хорошо, просто замечательно, жить бы, да радоваться, вот только... Проша. Неужели надежды рухнули, и он никогда с ними не поселится? Он явился ей, воспрянул духом, начал строить планы, чтобы вернуться к людям, в семью... а потом оказывается, семья эта прекрасно себя чувствует и без его помощи и нисколько в нем не нуждается...

"Небось, глядит на нас откуда-нибудь из-за куста и думает: и зачем я только все это затеял? - думала Сеня. - Вон какая дружная семья и вовсе не непутевая... Эх, если б он только знал, что все это благодаря ему, ведь это именно он раскрыл мне глаза, помог во всем разобраться. И прежде всего в себе! Теперь я, кажется, понимаю, что такое учиться любви... И вообще без Проши не сидели мы бы вот так, радуясь жизни, пропали б наверное..."

Милый Проша! Сеня вздохнула.

- Ой! - отшатнулся вдруг Костя. - Тут только что помидоры были... - он в растерянности оглядывал скатерть.

Действительно, в самом центре буквально секунду назад красовалось блюдо с помидорами, а теперь его не было.

- Дед, сознавайся, шалишь? - лукаво принялся подначивать деда Костик.

- Ну ты, воще-е-е-е! - поддел внука дед его же излюбленной фразочкой. - Что я, поехал, что ли?!

Сидящие за столом покатились со смеху - так похоже дедушка передразнил Костю. Тот тоже развеселился, вскочил, начал выкидывать коленца оказывается, Слон научил его выбивать чечетку.

А когда, завершив свою "цыганочку с выходом", Костя, отдуваясь и хохоча, бухнулся на траву... улыбка мгновенно сползла с его лица. Он медленно приподнялся, стараясь не делать резких движений, и изогнув шею, попытался углядеть, на что же он сел...

Непосредственно под его пятой точкой пребывало блюдо с исчезнувшими со стола помидорами, которые, само собой разумеется, превратились в пюре!

- Кисет, твои проделки? - с деланной суровостью поинтересовался Костя.

Тут все не удержались и прыснули - ничто не могло омрачить радость этого светлого утра!

Сеня, конечно, стала отнекиваться, но когда дедушка с озабоченным видом, спросил, не видал ли кто соль, а потом, глотнув чаю, поперхнулся, потому что содержимое солонки отчего-то оказалось в его чашке с чаем... Нет, если кому что и было не ясно, то только не Сене... Уж она знала, чьи это проделки!

Сказав, что пошла ставить чайник - один уже опустел, Сеня юркнула на свою любимую скамеечку за кустами сирени. Уселась на нее, поджав ноги и, сделав строгое лицо, изрекла:

- И нечего прятаться! Я знаю, что ты здесь!

- А я и не скрываюсь, Колечка! Это я так... шуткую!

Она едва удержалась, чтобы не завизжать от восторга. Проша был здесь! Жизнь продолжалась!!!

Он объяснил ей, что находясь на чужой территории, воплощаться не будет - мало ли что... И потом, где это видано, чтоб домовые людям показывались он только ей показался, но это не значит, что все время так будет, не станет он мельтешить перед ней, пусть не надеется, а то - ишь! - возомнила, небось, о себе!

Тут уж Сеня не удержалась и завизжала от радости: "будет", "надеется" - эти самые чудесные на свете слова обещали, что он исполнит задуманное и поселится с ними. В семье!

От переизбытка чувств она принялась хватать воздух руками, пытаясь поймать своего неуловимого друга, тот шлепнул её веткой сирени по попе, а родичи со смеху повалились в траву, потому что, оказывается, наблюдали за ней и видели эти странные пассы...

Поняв, что поговорить как следует не удастся, решили встретиться вечером и все обсудить. Проша заглянет к ней, - не воплощаясь, конечно...

Совершенно успокоенная, Сеня вернулась к столу, позабыв про чайник. Тот уж кипел вовсю - Костя поставил. А возле калитки послышались возбужденные женские голоса - к ним спешило подкрепление в лице бабы Дины и тети Маргоши. Поцелуи, объятия, гостинцы, смех... Нет, давно в их семье не бывало такого! Если б такая жизнь длилась вечно! День за днем...

"Но это ведь и от тебя немножко зависит! Совсем немножко... чуть-чуть!"

Она узнала знакомый внутренний голос - окрепшая и повзрослевшая душа, похоже, отныне не желала оставаться безгласной. И это Сеню ужасно радовало. Она теперь просто не представляла, как можно жить без этого голоса, который никогда не слукавит и не солжет... Что бы он ни сказал, это только поможет не затеряться в лабиринте взрослого мира, найти свой путь среди череды наваждений...

Сенина радость просто не умещалась в груди - ей хотелось поделиться ею со всеми: с дедом и братом, солнышком, цветами, травой, с отцом, ветром и бабочками... И, набравшись смелости, спросила, немного побаиваясь получить отказ, ведь он омрачил бы этот чудесный день...

- Костя... а можно я прокачусь на твоем велосипеде?

- Что за вопрос, сеструха? Вперед! Справишься? Или помочь?

Ну, это было уж слишком! Такой заботы со стороны брата она даже представить себе не могла! Как же все изменилось! И как, оказывается, хорошо, когда семья дружная!

Через минуту она уже накручивала педали, мчась навстречу солнцу и ветру, навстречу этому поистине благодатному дню, который шептал ей: все переменчиво! То, что тебя сегодня печалит, завтра пройдет без следа... Только не позволяй тоске укрепиться в сердце, не превращай его в гнездо для обид... И не сворачивай с дорожки, по которой ты мчишься, - с той дорожки, которую подарил сегодняшний день, - она поведет к любви...

Объехав поселок, Сеня вернулась домой. Бессонная ночь и все пережитое, наконец, дали о себе знать - ей вдруг смертельно спать захотелось!

Едва добредя до постели, она свалилась прямо в одежде, сил хватило только на то, чтобы скинуть туфли, и проспала весь день крепко, без сновидений... Перед тем, как проснуться, ей послышался во сне мамин голос: "Ксанушка, милая... Я люблю тебя!"

- Я тоже люблю тебя, мамочка! Очень-очень... - пробормотала Сеня... и проснулась. Был уже поздний вечер. Возле её постели сидел домовой.

Глава 18

ИСКУПЛЕНИЕ

- Все, все, все, развоплощаюсь! - замахал лапами Проша и тотчас исполнил сказанное - исчез!

- Прош, ну зачем ты? Оставайся как был. Сюда же никто не войдет...

- Войдет - не войдет... не мое это дело! Мое - слово данное исполнять. А я слово дал тем, кто меня сюда, к людям направил... Больше не буду видимым, ну, разве что, в исключительных случаях! И только с тобой! Раз уж ты - моя, мне доверенная. Постараюсь быть хорошей подмогой твоему ангелу хранителю.

- Проша! - вся просияла Сеня, вдруг догадавшись, что Прошина мечта наконец исполнилась. - Тебе позволили... больше не слыть нечистым?

- Не "не слыть", а "не быть"! Вот ведь как... - и Сене почудилось, что он от радости прослезился.

- Прошенька, как я за тебя рада! - подскочила она на кровати и запрыгала на упругих пружинах.

- Эй, эй, ты не того... не балуй! Кровати-то не для того сделаны, чтоб на них белкой скакать!

- Ну, ты и зануда, - смеясь от радости за него, покачала головой Сеня.

- Таким уж уродился. Таким и помру!

- Ну, вот еще! Помирать он собрался! Жизнь-то ведь только начинается!

- Это точно - начинается. Но это не значит, что можно баклуши бить и о вечном не помнить. А мне положено о нем помнить - о вечном, значит...

- Ну и хорошо, Прошенька, вот и помни и мне расскажи. Ты ведь мне будешь рассказывать... как тогда, а? Как в твоем подземном прибежище? Помнишь, сколько ты мне всего рассказал? Кажется, я до этого и не жила!