Сказки о любви - Зульфия Талыбова Страница 32

Габи изо всех сил притворялся злым демоном, нарочито шутил про ад и чудовищные пытки. У него хорошо получалось, ведь он был очень харизматичный и умел красочно изъясняться. Но ему не верили, потому что глаза светились не адским пламенем, а добротой хоть он и родился чертом. Соседи это быстро поняли и называли его Плюшевым Габи – вроде бы демон, но мягонький…

… В самой глубине печки, в щелях между кирпичами жили черти-старцы. Много они повидали в горящем пламени, поэтому и мнили себя настоящими мудрецами и тёмными философами. Был среди них самый болтливый – Игор.

Однажды Габи окончательно устал корчить из себя хозяина ада и решил обратиться к темному мудрецу. Габи знал, что тот не станет над ним потешаться или позорить. Пробрался он в самый конец печки и еле протиснулся в кирпичную щель – чуть не задохнулся, пока полз через нее! И вот дышать стало легче: он очутился в небольшой круглой пещерке. Весь пол был усыпан сухими костями. Габи сделал шаг и почувствовал, как они звонко хрустнули под ногами, словно попкорн! Видимо, от жары так высохли!

Посередине лежал рогатый коровий череп. На его рогах висели украшения – позвонки и бусы из чьих-то зубов. А на самом черепе сладко спал Игор.

Габи стал нервничать: как бы повежливее разбудить мудреца? Он помялся несколько минут, потом вдруг разозлился и рыкнул: демон он или нет, в конце концов! Игор громко икнул и скатился с черепа.

– Черти мои адские, я чуть было в раю не испил пригоршню святой воды! Ужас какой! – бормотал он спросонья.

Игор протер глаза и поглядел на гостя.

– А это ты, Плюшевый, порази тебя чума! – он улыбнулся и пошёл обниматься к гостю.

– И вам того же, учитель! – нежно приветствовал Габи. – И пусть все адские псы служат вам!

– Спасибо, чертёнок, спасибо! Ну, зачем пожаловал? Да ты садись, располагайся!

Игор показал на небольшую треугольную лодочку – высушенную человеческую лопатку. Габи улёгся в ней и с грустью поглядел в кирпичный потолок.

– Ну, уголечек мой, с чем пожаловал? – ласково повторил Игор.

– Знаете, учитель, я, кажется, устал притворяться…

– Притворяться? А кем? Неужели ты не Плюшевый Габи?

– В том-то и дело! – с грустью вздохнул Габи. – Кто я?! Плюшевый Габи! Я так стараюсь, чтобы не быть им, но у меня скверно получается…

Старый черт покачал кудлатой головой:

– Чего же ты хочешь, Габи?

– Да вот, я в последнее время и задумываюсь над этим вопросом, учитель! И устал уже сам себе врать, что не хочу быть хозяином ада! Не хочу! – звонкий крик Габи разнёсся по всей пещерке. – Стыдно признаться, учитель. Боюсь, станете меня стыдить и вовсе из чертей вычеркнете!

– Ну, говори уже, уголёк, и проверим, оправданы твои страхи, иль напрасны.

– Любви я хочу, учитель! – выпалил Габи и зажмурился от ужаса.

– Вполне себе чертиное желание!

– Неужели?!

– Ну да! А что ты знаешь о любви, Габи?

– Ну, повидал я много, пока купался в золе…

– Да, но это чужие истории любви, а ведь, сколько чертей или людей, столько и любовей!

– Как так?! – встрепенулся Габи. – Неужели нет единого образца?

– Образец есть, но как можно по нему любовь сверять, если все мы такие разные?! Одному подойдёт образец, а другой все сделает по нему и несчастным останется на всю жизнь, потому что не подошёл ему образец.

– Ничего не понимаю! – расстроился Габи.

Старый черт расположился поудобнее и начал рассказывать:

– Есть одна история… Расскажу тебе, может ты и поймёшь меня…

Давным-давно, когда на земле повсюду был ад, ревели вулканы, да разливалась лава, правил ночным небом царь грома и молнии. Все звёзды и боги подчинялись ему. Жила в то время на небе прелестная богиня-певунья. Дивный голос её звучал по всему небосводу, а облака расплывались в разные стороны, когда кружилась она в нежном танце. Царь чем дольше наблюдал за красавицей-певуньей, тем рассеянней становился, а потом и вовсе стал отвлекаться от привычных небесных дел. Звёзды зачахли, и стало как-то совсем темно на ночном небе. Царь уже было подумал, что захворал, а потом вдруг признался себе, что влюбился в проклятую певунью! Чувство это утомляло его, он как будто захворал, презирал себя и стыдился за безволие и слабость души: как это – царь вздумал влюбиться!? Он ощущал себя уязвленным! Долго он боролся с собой, но все же сдался и решил признаться в чувствах певунье и сделать её своей царицею. Вместе они властвовали бы ночным небом. Он – суровый повелитель, она – прекрасная муза. Царь уже все решил, но беда несказанная свершилась: певунья отвергла его пламенную привязанность!

– Что же с царем случилось?! – вскрикнул, не сдержавшись Габи.

– Это был удар, ведь прежде никто не смел отказывать ему. Поэтому любовь его тут же в ненависть обернулась. Чуть было не изгнал он певунью с небес на землю! Та рыдала и пела о том, как страдает. Умоляла несчастная бездушного царя не изгонять ее на адскую землю, но тот возгордился пуще прежнего, взревел грозой и громом. Такой гул разносился, что звёзды тотчас за облака попрятались! Но царь не успокоился. Начал молнии метать, и одна из них ударила в прекрасную певунью… Замерла она навеки. И лик ее прекрасный отныне и по сей день живёт на ночном небе. Иногда она исчезает, иногда видно только ее краешек, а бывает, всем лицом своим печально глядит она куда-то вверх… И что-то поёт грустное… Она – как оперная певица, что взяла минорную ноту и застыла, так и не спев ее…

– Что же царь? – завороженный рассказом, немного погодя спросил Габи.

– А что царь? Пожалел, да поздно было… Плакал, рыдал, а толку. Мечта его сбылась: певунья отныне в его власти, да только вот застыла – считай – умерла! Так вот к чему это я все веду! Скажи мне, Габи, любил ли царь певунью?

– Да, – не задумываясь, промолвил он.

– Я тоже так считаю. Но кто-то другой скажет, что он самовлюблённый болван и никогда не любил ее! И тоже будет прав! Поэтому, Габи, что для одного любовь, для другого пытка. Но я убежден, что царь по-другому и не мог любить! Его любовь такая – эгоистичная, властная, царская, одним словом. А вот, что ты подразумеваешь под словом любовь?

– Я пока воздержусь, учитель! – смутился Габи.

– Ну, хорошо, Плюшевый, раз так, я тебе ещё кое-что расскажу… Вот только не хотелось, чтобы мои слова прозвучали властно или назидательно, ведь ты хозяин своей жизни… Ну да, черт с ним, как получится! Прими свою плюшевость, Габи, и будешь счастлив! Может и так случиться, что какая-нибудь чертиха и влюбится в твою плюшевость! Понимаешь?!

– Кажется, да…

– Пока не примешь