Бабушка, которая хотела стать деревом - Маша Трауб Страница 33

Сына – ему долго не могли подобрать имя, да и боялись, ведь ребенок находился на грани жизни и смерти, – Нателла назвала Ильей. Ни в чью честь, ни в память никаких предков. Илюша рос, в чем-то развивался быстрее сверстников, во многом отставал. Нателла всю свою жизнь подчинила потребностям сына. Только она его не полюбила, так и не смогла. А еще винила во всем уже бывшего мужа, придумав свою версию тех событий. Мол, это он заставил ее ехать в горы, не хотел остаться дома и провести праздники спокойно. И он всегда ей изменял, хотел развестись, да и ребенок ему был не нужен. А после развода обрек ее на ту жизнь, которую она теперь вела, замкнутая только на сыне, забывшая про себя. Кому она нужна с больным ребенком на руках? Никому. А то, что муж по-прежнему их обеспечивает, оплачивает всех врачей, все занятия, а не ограничивается алиментами, так это он свою вину так искупает. Сам-то наверняка уже другую женщину завел.

Когда бывший супруг действительно нашел другую женщину, женился и в их семье появился совершенно здоровый мальчик, Нателла чуть с ума не сошла от обиды, ярости, негодования. Она записывала Илью на новые занятия, консультации с врачами в других городах, требуя, чтобы бывший супруг все оплатил. Не потому, что думала о сыне и его здоровье. Она хотела, чтобы новой жене и новорожденному ребенку досталось меньше денег. Чтобы бывший муж сходил с ума, думая, где еще заработать на содержание двух семей.

– Ничего, пусть покрутится, – твердила она, когда даже близкие говорили ей, что она перегибает палку.

Когда очередной врач, увидев список занятий, которые посещал Илюша, перечень анализов, операций, говорил, что надо остановиться и передохнуть, дать ребенку оправиться, Нателла больше не ходила к этому врачу. А тех, что советовали новые схемы дорогостоящего лечения, новые занятия, которые стоили немало, Нателла слушалась и немедленно начинала верить во все, что они предлагали.

Она сошла с ума, так все считали. И все говорили, что сына Нателла не любит, считает его больным, неудачным. Но ей нравилось, что ею восторгаются – в поликлиниках, в больницах. Мол, какая она великая мать. Всю себя отдала сыну. Да еще и воспитывает в одиночку. В больницах Нателле особенно нравилось лежать – там можно было рассказать любую версию, и соседки по палате округляли от ужаса глаза и немедленно начинали ею восхищаться. Бывший муж однозначно считался сволочью и гадом. А Нателла – героиней. Ей нравилось чувствовать себя таковой, и она находила у Илюши все новые и новые болезни и отклонения. Таскала его по врачам и больницам. Сейчас бы любой внимательный врач сказал, что лечить надо не ребенка, а мать, и поставил бы диагноз «синдром Мюнхгаузена». Но в те времена о таком даже не знали. Находились внимательные врачи, которые пытались переубедить Нателлу, говоря, что с Илюшей уже все хорошо. Пусть живет спокойно, развивается, играет, гуляет как обычные дети. Но она им не хотела верить и шла к другим. И всегда находился тот, кто назначал дополнительные обследования, препараты, процедуры.

С чего вдруг Карина вспомнила про Нателлу, находясь в каком-то дурном сне? В подобных состояниях все внутренние страхи вылезают наружу. Карина в том же то ли забытье, то ли кошмаре думала о том, что Георгий может развестись с Зарой. Или изменит ей, и она об этом узнает. И что тогда делать? Зара не простит. Карина воспитала дочь свободной и независимой. Не компромиссной, не всепрощающей. Зара подаст на развод, не думая о будущем, не просчитывая. Не простит никогда предательства. А может, стоило научить ее хотя бы иногда взвешивать потери – что ты получишь от развода, а что приобретешь? И научить ее прощать близких, когда они не правы, когда предали, когда не поддержали. Не хранить обиду в сердце много лет.

У Карины никогда не было страха, что она сама может остаться без работы, одинокой, бессильной. Знала, что справится. Не сегодня, так завтра точно. В себе была уверена, но в близких… она не всегда могла их защитить и уберечь. Наверное, именно поэтому так и не сумела сесть за руль. Машину водить умела, права получила, ей даже нравились скорость и ощущение себя за рулем. Но, как она объясняла Самвелу, «я знаю, что все делаю правильно, но не могу отвечать за других; я не врежусь, но в меня – могут».

– Тогда страховая выплатит нам деньги. Машину починят, – отвечал Самвел.

Карина качала головой – муж не понимал ее беспокойства. Он был исполнителем. Знал, что надо делать, если что случится. Предпринимал конкретные шаги. Самвел очень ее поддерживал, грех жаловаться. Ремонт в салоне – сам красил стены, плитку клал. Комары замучили – Самвел тут же сетку на все окна повесил. Что-то сломалось, потекло – он быстро исправит, сантехник и слесарь не понадобятся. Отвезти Зару или Ани – всегда готов. Самвел оказался хорошим мужем, Карина была ему за это благодарна. Любила ли она его? Сложно сказать. Она, как и Наира, когда выходила замуж, не знала, что такое любовь. Просто очень хотела замуж. Заботилась о муже как могла, чтобы угодить свекрови. Хотела, чтобы он был счастлив, лишь бы свекровь была довольна. Да, в ее жизни не случился Гиви, с которым Наира поняла, что такое настоящая любовь. Но ей грех жаловаться на судьбу. Хорошую жизнь прожила. Главное, дочь счастлива.

Зара вышла замуж и, кажется, они с Георгием и вправду любили друг друга. Так что одним страхом меньше. Появилась Ани… Да, было тяжело – Зара лежала на сохранении во время беременности, пришлось делать кесарево, но все обошлось. Ани – счастье, радость. Зачем Самвел решил умирать, если у него есть внучка? Кто хочет умереть, когда есть внуки, ради которых нужно жить? А она? Должна бросить салон, работу, уехать, спустить деньги на билеты и застолье, чтобы порадовать мужа? Почему нельзя порадовать Ани новым платьем? Или потратить деньги, которые Самвел, как оказалось, откладывал на собственные похороны, на новую машину для Зары? Пусть сама ездит, о чем давно мечтает. Зачем копить гробовые, когда можно потратить их на жизнь? Какая Самвелу разница, в каком гробу или банке он будет лежать? В плацкарте или в семейном захоронении? А вот Ани важно быть красивой на утреннике в детском саду.