Наталья Давыдова - Любовь инженера Изотова Страница 34

Установку пускали и останавливали. Еще одна остановка произошла из-за того, что перегорел мотор у сырьевого насоса. Это была очередная досадная случайность. Ведь мотор мог перегореть и в другое время, но он перегорел именно сейчас.

Когда установку наконец пустили и она стала работать, выяснилось, что ничто не изменилось.

Брала установка то же самое количество сырья, что и раньше, то есть позорно мало. Давала бензина столько же. Катализатор расходовался бешено.

В цехе говорили о том, что вообще не надо было затевать реконструкцию.

Алексей ломал голову, искал просчеты. Он был уверен, что упали короба из-за ненадежных Митиных креплений. Но для того чтобы проверить это предположение, нужно было опять остановить установку, а Рыжов категорически воспротивился.

- На этот раз, - сказал Рыжов, - моей властью мы будем продолжать работать. Довольно мы шли на то, что не получали денег. Сели на зарплате, сели на плане. Теперь попробуем план выполнять как есть. А когда остановимся в нормальном порядке, проверим Митины крепления, а заодно и все остальное.

Рыжов больше не говорил: "ох, реконструкция", - он страдал из-за этой реконструкции по-настоящему.

Алексей был расстроен, но он видел пути исправления ошибок. И опять оставался на заводе допоздна. И опять вместе с ним оставались Малинин, механик Митя, появлялся Кресс, неизвестно откуда, словно и не уходил совсем. Приходил Казаков.

Однажды вечером все собрались в операторной.

Операторная была знакома, как бывает знакома собственная комната. Ящик с аварийным спиртом, бинтами, ватой. Косо приклеенный на стене плакат: "Отбирай пробу только в рукавицах". Кошка в углу выпила молока, прыгнула на круглый металлический стул, на место дежурного, зевнула, разлеглась.

- Кошки могут спать... - сказал Митя. - А я сон потерял.

- Не ворчи, Митя, - засмеялся Алексей.

- Кошке позавидовал, - сказал Малинин.

- Позавидуешь тут... - пробормотал Митя. - И кошке и собаке.

Приборы, круглые, поблескивающие стеклянными поверхностями, по-прежнему не показывали ничего отрадного. "Все-таки торопились с реконструкцией, торопились пустить установку, все сроки, сроки, железные сроки, вот и расхлебываем теперь, - думал Алексей в который раз. - Ломаем головы..."

Алексей оглянулся на товарищей. Это были верные товарищи, но и они приуныли. Сидели с незажженными папиросами и смотрели на кошку.

Алексей сказал:

- Сегодня утром видел такие стихи на щите у дороги. Про кукурузу. "Тем хороша она, что на все она годна - и для супа, и для каш, и особо на фураж".

Малинин сказал:

- Люблю кукурузу с маслом.

Митя сказал:

- Неужели мои крепления подвели? Уму непостижимо.

- Что-то мне вас жалко стало. Сидите тут одни ночью, я решил к вам поехать, посидеть с вами, - неожиданно раздался в операторной мягкий, веселый голос Баженова.

Решили пойти в кабинет к начальнику цеха, там покурить и поговорить.

Митя сказал: "Сейчас бы чего-нибудь пожевать".

Малинин принес откуда-то хлеба с маслом, несколько холодных котлет и две бутылки молока, которое ежедневно получали в цехе "на вредность".

- Да, - задумчиво проговорил Баженов, прикуривая у Алексея и оглядывая присутствующих, - смотрю на вас, товарищи, и думаю: вот что-то же заставляет людей совершать поступки вопреки своему благополучию, вопреки так называемому здравому смыслу, в ущерб себе. Для чего-то лучшего и того, что будет не сейчас, а потом.

- Бесспорно, - отозвался Алексей.

- Что-то заставляет человека лезть на вершину горы? Это ведь не только спорт - мол, полезу, завоюю, буду первый. И не любопытство: что там, на вершине? На вершине снег, это все знают, и трудно дышать. А человек лезет. Или полеты в стратосферу. Зачем человек стремится полететь на Луну, на Марс, к черту, к дьяволу? Где-то я читал, что мечтают все люди, но не одинаково. Те, которые мечтают ночью, утром видят, что их мечты только мечты. А те, которые мечтают и дело делают, тем выпадает редкое счастье увидеть, как их мечты становятся действительностью.

- Мы мечтаем вслух только после выпивки или в поезде, - сказал Митя и покраснел. - А вообще-то вполне возможно, что мы наш кокс в алмаз превратим, - добавил он и окончательно смешался.

- Я всегда считал, что инженер должен быть мечтателем, - сказал Алексей.

- Вы часто говорите: "это по-инженерному", "это инженерная задача", я замечал, - засмеялся Малинин.

- Реконструкцию хочется сделать хорошо, - заметил Алексей.

- А что мешает? - спросил Баженов.

- Ошибки.

Он не хотел сейчас говорить о спешке, о недовольстве некоторых работников цеха, о сопротивлении Рыжова, его нежелании еще раз остановить установку, о том, что в цехе реконструкцию называют "горе-реконструкция".

- Не будем унывать, товарищи, - сказал Казаков. - Я лучше вас всех знаю Алексея Кондратьевича, он человек неожиданностей. Потомок Чингисхана, будет вот так, как сейчас, улыбаться загадочной улыбкой пустыни, а потом вдруг - бац!

- Что "вдруг"? Что "бац"? Почему вы говорите обо мне? Протестую, сказал Алексей.

- Говорим о тебе, но думаем о катализаторе.

- Давайте говорить о катализаторе, - сказал Алексей.

- Надо останавливаться, - заговорил молчавший все время Кресс и оглядел присутствующих круглыми детскими глазами. Волосы его, седые спутанные кудри, падали на умный, в морщинах, коричневый лоб. - Останавливать установку и смотреть.

- Да! Нужно довести это дело до конца, - сказал Баженов. - Мы не должны здесь допустить проигрыша.

23

Спустя несколько дней установка опять встала. Баженов приходил в цех, разговаривал с рабочими. Кресс умело нажал на Рыжова. Казаков действовал среди заводского руководства, обрабатывал главного инженера, главного механика. Алексей и Малинин поднимали настроение в цехе. Митя воодушевлял ремонтников и старался обеспечить каталитический крекинг материалами, которые он чуть ли не воровал.

Установка встала с согласия и одобрения работников цеха, хотя это был еще один удар по плану и зарплате во имя "чего-то лучшего и того, что будет не сейчас, а потом", "вопреки своему благополучию, в ущерб себе", как сказал ночью Баженов.

Алексей осмотрел установку и пришел к Рыжову. Начальник цеха сидел за столом, рисовал на листе бумаги кружочки и квадратики и не поднял головы.

Вместе с Алексеем пришли Митя, Кресс, Малинин.

- Надо сменить коллектор, - сказал Алексей.

- Надо, - подтвердил Кресс.

- Как они просто говорят, - усмехнулся Рыжов, снял телефонную трубку, вызвал ремонтный цех и заорал: - Вы сразу начинаете задерживать ремонт! Давайте усиляйте это дело! Людей давайте! Чтобы волокиты не было, хватит!

Это была излюбленная манера начальника цеха - кричать на одних, чтобы пугать других. Сейчас он показывал энтузиастам, что не намерен опять возиться с ремонтом. Цех не выполнял плана уже несколько месяцев, и Рыжову это надоело. У себя на установке он хозяин. Но "энтузиасты" бились за свое.

Алексей по привычке рисовал на блокнотном листке то, что, по его мнению, надо было сделать.

- Приваривать не надо, - говорил Алексей, - надо сделать как следует.

- Некому делать как следует. Людей нет! - Рыжов раздраженно чиркнул спичкой и выпустил облако дыма.

- А вообще на установке жизни нет, - сказал Алексей. - Основное - надо коллектор поменять. Вон и Кресс считает, что надо поменять.

- Считаю, - подтвердил Кресс.

- Ему легче всего считать, - сердито ответил Рыжов. - Сейчас первое число. Начнут останавливаться одна за другой установки. Термический крекинг останавливается.

- Мало ли что! Надо же один раз сделать хорошо.

- Шестого вечером, крайнее - седьмого, должны быть на режиме, - отрубил Рыжов.

Алексей поморщился. Опять начиналась спешка, этот страшный бич, гибель для любой попытки что-то усовершенствовать, сделать по-настоящему.

Рыжов был раздражен.

- Это не по-инженерному, товарищи, - сказал Алексей.

- А-а, инженеров здесь нет, здесь дельцы, - сказал Малинин с резкостью, какой Алексей в нем не ожидал. - Можно ведь сделать все культурно, продолжал Малинин, - как предлагает Алексей Кондратьевич. Регенератор нуждается в ремонте.

- А можно его залатать и работать дальше, - сказал Рыжов, - коли на то пошло.

Алексею теперь все было ясно, все ошибки и просчеты понятны, надо было еще раз, последний, взяться и сделать все как следует. Теперь неудачи не будет, Алексей мог ручаться.

Он опять пошел на установку. Обернувшись, увидел, что Митя идет следом, за ним плетется Малинин. А маленький мужественный Кресс остался с Рыжовым - будет его укрощать.

Бой с Рыжовым - не главный бой. Предстоял еще серьезный бой с главным механиком. Сейчас вся задержка была из-за него. Главный механик уже высказался в том смысле, чтобы катились ко всем чертям со своими непомерными требованиями - на заводе не один только цех каталитического крекинга. Так кричат плохие кондукторши в трамваях или кассирши в магазинах: "Вас много, а я одна". Там берут жалобную книгу и пишут жалобу на некультурное обслуживание пассажиров или покупателей. А здесь? Для реконструкции требуется оборудование, которое стоит десятки тысяч. Главный механик его не дает. Он даст, если ему прикажет директор завода.