Здесь можно пройти только раз - Антон Халецкий Страница 34

Вороны – птицы очень умные. Может быть, они даже видели, что эти двое без оружия. Но рисковать не стали. И правильно. Человек – самое жуткое существо. Он бьет на тысячи километров. И сквозь поколения…

Однако сразу – здесь на песке – прикрыть белого попугая чем-нибудь и спасти не удалось.

Внезапно он снова прыгнул невысоко в воздух и заметался там невероятным зигзагами.

Безнадёжно, но пытаясь до самого конца.

Маленькая белая птица, возможно, в последний раз приземлилась. На этот раз на низкую, в метр, каменную ограду (поверх – кованая решетка). И тут попугая… даже не поймали, а просто взяли в руки двое других ребят, что загорали там же. Вторая пара русских. Вороны снова не рискнули отобрать добычу. Закружили сверху. Тут и первая пара добежала до ограды.

– Не ранен он?!

– Да, вроде, нет…

– Кажется, по крылу ударили!

– Не, нормально всё…

Парень даже не держал попугая. Тот явно был ручной. Он сидел у мужчины на плече и, уже, казалось, успокоившись, грыз семечки с ладони девушки.

Девчонка из первой пары показала на ограду:

– Он, наверно, с одного из этих домов улетел… Совсем ведь домашний!.. Никита, смотри – вон мужик. Покричи ему!

– Ды, что я ему покричу?.. Здесь, говорят, с местными лучше не вступать… э… Хеллоу, со!! Экскъюз ми! Уэри импóтент ситьюэшн!

Человек, что закрывал дверцу джипа, понял. У туристов с той стороны действительно что-то серьезное. Мужчина уже торопливо подходил к ограде.

Это был местный, с вежливыми манерами. В нагрудном кармашке длинной до пят рубахи – перьевая ручка.

(«Завхоз, что ль?»)

За оградой, в глубине – несколько зданий. Похоже на дачи местных.

Парень из России меж тем продолжал подбирать английские слова:

– А нас тут птица. Не знаю, как это… Ребята, покажите поближе!

– А, попугай! – не удивился «завхоз» (его английский был намного лучше).

– О!.. Попугай! Мы хотим его вернуть. Думаем, домашний. Улетел из этих домов.

– Хорошо. Вот таких же, только чёрных, я видел в соседнем доме, – показал на крайнее здание мужчина в длинной рубахе.

– Окей, тогда возьмите его, пожалуйста. Даже, если не ваш. Потому, что иначе его вороны точно убьют.

Мужчина с той стороны протянул руку, но попугай согласился перейти только со второй попытки. Он уже привык к русским людям…

– Вот и всё. Хорошая история?

– Ага…

– И чё, всё?

– А что? – Никита хитро улыбнулся.

– Дальше придумайте!

– Я не знаю, что дальше…

– Знаете! Давайте! – дети все вместе обхватили его. Даже робкая обычно Марина.

Четверых детей безболезненно от себя не оторвать. Но, наверное, и не надо этого делать.

– Я попробую! Конечно, здесь всё только начинается… В общем, так. Попугай был не просто попугай – а принца…

…Попугай был не просто попугай – а принца.

Мужчина в длинной рубахе, с попугаем на плече солидно прошествовал к дому. Напольная мозаика весело блестела на солнце. «Завхоз» поднялся по ступеням и вошел в просторный холл. Здесь уже было свежее. Дорогое оборудование охлаждало воздух. Увлажняло. Добавляло отрицательные ионы.

Восточный дом – не для посторонних глаз. Однако внутри всё вполне по-европейски. «Изживание фанатизма».

Человек прошёл по коридору в большую гостиную.

Здесь стояли просторные вольеры для птиц. За чистыми, вымытыми прутьями, блестевшими бронзой, сидели, летали, клевали зерна и кусочки фруктов, кричали, чистили клювами перья – несколько попугаев. Таких же, как этот спасенный, только и впрямь – чёрные.

Человек внимательно осмотрел клетку. Одна дверца, как и следовало ожидать, оказалась прикрыта. Но не заперта.

«За собой снаружи сам закрыл», – хмыкнул человек, открыл дверцу и поднес руки с попугаем. Тот охотно, сам влез вовнутрь, подлетел к жёрдочке на самом верху и сел там.

Прямо из гостиной был выход во внутренний двор.

Его с пляжа совсем не было видно. С трех сторон высокая внешняя стена, а спереди – во всю ширину коттедж.

Здесь, конечно, скрыты камеры наблюдения. Но загородный дом, куда принц приехал к родственникам – не крепость. Человек не должен быть, как мрамор. Пусть видит обычных туристов на общественном пляже – хотя бы и по ту сторону ажурной решетки. Пусть при случае перебросится с ними парой фраз на безупречном английском. Пусть видит мир реальным. Кто знает, кем станут потом дети с той стороны.

У этих русских президентом стал внук придворного повара…

Здесь, во внутреннем дворе играли дети лет семи-девяти. Человек двенадцать.

Один ребенок, хоть и бегал со всеми, но был с каким-то напряженным, осунувшимся лицом. Словно плакал недавно и теперь специально хочет отвлечься. Но не может.

Принц, одетый, как все, в обычные шорты и футболку, такой же живой, но воспитанный мальчик.

– Ваше высочество, – думаю, Ваш белый попугай нашелся.

Ребенок сначала замер, не поверив, потом пронесся мимо взрослого, чуть не задев его. Распахнул легкую внутреннюю дверь в гостиную, скрылся в доме.

– Рафаэль! Рафаэль!

Он прижал маленькие ладони к прутьям.

Мажордом деликатно вошел в следом в гостиную.

– Это вы его нашли, господин Азан?

– Попугая спасли русские туристы, Ваше высочество.

Мужчина рассказал всю историю.

Мальчик, жадно дослушав, так же стремительно выбежал обратно во двор. Мужчина проводил его добрым, искренним взглядом.

– Ребята, Рафаэль нашелся! Мой белый попугай. Который утром пропал!

Дети остановились, потом подбежали, радостно, безо всякого стеснения или подобострастия обнимали принца. Некоторым он приходился двоюродным братом. Некоторым – троюродным.

Из взрослых во дворе была еще молодая женщина. Одежда элегантная, светская. Но лёгкая косынка все равно покрывает голову. Хоть и завязана тоже вполне демократично.

Мальчик вежливо попросил ее:

– Я хотел бы позвонить дедушке и порадовать его.

– Ты сам знаешь, он может быть очень занят, Джази-джан – ласково отозвалась женщина, чуть склонив голову. Няня имеет право звать принца просто по имени.

– Да, но он обрадуется за меня, зачем же сдерживать радость. Мы позвоним?

Эмир той страны действительно был очень занят.

Завершилась полуденная (обеденная) молитва – Зухр.

Эмир не без труда поднялся с молитвенного коврика. Пересек кабинет и сел за большой рабочий стол.

Слуга неслышно зашел, беззвучно собрал коврик, лежащий так, чтобы молиться лицом к Мекке. Так же бесшумно вышел.

Эмир, не обращаю внимания на слугу, погрузился в бумаги. Прошло немногим более сорока минут.

Почувствовав присутствие, правитель приподнял взгляд и увидел золотую поясную пряжку. На бело-зеленой, через плечо, ленте, поверх парадного кителя цвета «сахарного печенья».

Перед Эмиром почтительно, но спокойно стоял дежурный дневной адъютант – мусселин.

– Мой Государь, звонит няня принца-наследника Джази. Говорит – у Их Высочества для Вас, Государь – очень светлые новости.

Не поднимая глаз выше золотой пряжки, Эмир молча раскрыл ладонь.

Дежурный адъютант быстро, но без суеты, вложил в унизанные всего двумя перстнями монаршие пальцы мобильный телефон, инкрустированный серебряным орнаментом…

Няня с офицером не нарушили никаких норм. Ни этикета, ни протокола.

Дневной мусселин имеет право входить без стука в рабочий кабинет Эмира.

Няня принца – очень ответственная должность при дворе. Она воспитывает и обучает вероятного Эмира. Если