Золотые нашивки - Юрий Дмитриевич Клименченко Страница 35

Комфортабельную каюту, приборы, сильную, надежную машину. Все… Но не будет этой удивительной тишины, когда судно бесшумно скользит по водной глади. Послушайте… Вот оно струится по бортам — рядом. Да что там… Вы вспомните плавание на «Ригеле», как лучшее время своей жизни. С гордостью будете говорить: «Я плавал на паруснике». Мне не хочется рассказывать сейчас о пользе нашего плавания. Как-нибудь в другой раз. Почему поэты, писатели, художники даже в наш век обращают свой взор именно к парусам? Потому что это красиво, трудно, мужественно.

— Правду говорили, что вы романтик, Владимир Васильевич, — перебил капитана Орлов. — Все хорошо. У вас было так, у нас иначе. Как получится, никто не знает. А пока: «Пошел брасы!»

— Не будьте скептиком. Все, о чем говорил я, рано или поздно произойдет с вами.

— К повороту! — донеслось с мостика.

— «Курсанты весело вскочили и с невиданным энтузиазмом принялись брасопить реи!» — закричал Батенин, бросаясь к своему шкоту.

Нардин засмеялся. Неохотно заполоскали передние паруса, «Ригель» неуклюже, медленно ложился на другой галс.

— Буй по носу. Лоцманский катер идет, — доложил капитану Моргунов.

— Отлично. Паруса долой! Машину готовить!

Все-таки дошли.

Поднимая пенные усы под форштевнем, к «Ригелю» несся белый лоцманский катер. Через десять минут на палубу баркентины поднялся лоцман. В руках он держал небрежно свернутый черный дождевик. Лоцман казался совсем молодым, почти юношей. Но, появившись на судне, он властно скомандовал:

— Малый ход вперед! Держите на буй!

Только после этого он повернулся к Нардину.

— Здравствуйте, капитан. Со счастливым приходом вас. — Лицо его расплылось в улыбку. — Не помните меня, Владимир Васильевич?

Нардин неуверенно сказал, взглянув на лоцмана:

— Что-то знакомое…

— Я учился у вас несколько лет назад, плавал на «Ригеле» практикантом. Помните? Моя фамилия Ульев.

Нардин вспомнил, пожал лоцману руку.

— Значит, лоцманом стали?

— Да. Сегодня моя первая самостоятельная проводка после стажировки, — с нескрываемой гордостью ответил лоцман и тут же согнал улыбку с лица, строго приказав рулевому:

— Право немного! Еще право! Так держать.

Посмотрев на катящийся вправо нос судна, он снова повернулся к капитану:

— Надо же! Первая проводка — на «Ригеле». Фатально. Я часто вспоминал наше плавание…

Парусник, подчиняясь командам лоцмана, шел узким шхерным фарватером. Впереди уже виднелись порт с кранами, складами и дома города, вперемежку с зелеными деревьями садов.

В ПОРТУ

Красные черепичные крыши домов, узенькие мощенные камнем улицы, готические пики кирок и ратуши. Вверх, вниз, вверх, вниз. Город расположен на холмах. На самом высоком — старинная крепость. Заберешься на башню и перед тобою открывается весь город. Крошечные корабли стоят в игрушечных гаванях. По дорогам ползут жучки — автомобили. Зелень парков пересекают желтые ниточки песчаных дорожек. А дальше, куда только хватает глаз, расстилается голубое, сверкающее на солнце, совершенно спокойное море. Знойно в городе.

Вчера «Ригель» наконец вошел в порт. Кончились лавировки. Можно отдохнуть. Стоянка предполагается не менее пяти суток. Так объявил капитан. Все свободные курсанты ринулись на берег. Очень хочется походить по земле и посмотреть город. Многие в нем никогда не были.

Незнакомый город! Он всегда таинствен. Что ждет их здесь? Новые знакомства, приключения, необычные места? Все интересно. Можно пойти в кино, в музей, посидеть в кафе. Говорят, что в кондитерских вкусно готовят кофе и булочки с кремом. Надо попробовать.

Курсанты в парадной форме бродят по улицам. Нет-нет и бросят взгляд на них местные светловолосые девушки. Здесь многие семьи связаны с морем крепкими узами. Кто-то работает в порту, или ловит рыбу в Атлантике, или плавает на судах. В городе любят и уважают моряков. Поэтому курсанты чувствуют себя в нем уютно.

Наконец Тронев добился у Зойки согласия сходить с ним на берег. Он долго уговаривал ее, а она смеялась:

— Очередь не дошла, — но в конце концов согласилась. — Хорошо, сделаю для тебя исключение из правил. Переставлю в списке. За то, что помогал мне весь рейс.

Виктор очень обрадовался. Он даже не мог объяснить себе, почему он так обрадовался. Кто для него Зойка? А вот, поди же… Днем он не сходил с судна. Гладил свою форменку, брюки. Собирался, как на бал. Томительно ждал, когда Зойка кончит работу.

Они сошли на берег.

— Смотри, не обижай Зоеньку, — крикнул им вдогонку Орлов и в шутку поднял кулак.

— Пожалуй, такую обидишь, — махнул рукой Тронев. — Она сама любого обидит.

Зойка, в белых туфлях, с белой сумочкой и в белых перчатках, выглядела очень нарядной. А какую прическу придумала! Она любила сооружать себе разнообразные прически. То распускала волосы до плеч, то сворачивала их в тугие валики и укладывала короной, то воздвигала высокие башни или связывала волосы в пучок…

— Я парикмахер-художник, — шутила Зойка, когда кто-нибудь восклицал: «Опять новая прическа!»

Тронев и Зойка отошли от судна, и он спросил:

— Куда пойдем? Хочешь на английскую комедию? Ребята видели, говорят, очень смешно.

— Хочу.

— Какая ты сегодня необычная…

— Ты просто привык видеть меня на работе.

В кинозале было душно. Светились красные табло над дверями выходов. Тронев повернулся, посмотрел на Зойкино лицо. В полумраке оно казалось чужим, незнакомым. Он нерешительно положил руку на Зойкино колено. Она тотчас же отодвинулась и сердито прошипела:

— Убери руку. Опять за свое принимаешься? И не смей больше. А то уйду.

Комедия была веселой, и они от души смеялись. В зале зажегся свет. Тронев виновато посмотрел на Зойку.

— Рано еще. Пойдем пить лимонад. Очень жарко.

Она насмешливо сказала:

— Не умеешь себя вести. Запомни раз и навсегда. Я не фифочка. Для тебя, видно, нужна другая партнерша. Идем домой.

Тронев смутился. Вероятно, он выглядел законченным дураком. Какая-то девчонка читает ему нотации! Надо бы ответить ей что-нибудь в его обычной шутливой манере, но слов не находилось. Он тихо сказал:

— Не сердись. Я не потому… Больше не будет.

— «Не потому»… — передразнила Зойка. — Привыкли нас ни во что не ставить. Так просто, по-человечески, по-дружески, никак не можете? Девушка — ну и давай применять испытанные методы. Так? Идем домой.

— Не так. Я тебе обещал — больше не будет. Честное слово, — умоляюще сказал Тронев. Ему не хотелось расставаться с Зойкой.

Она почувствовала искренность его слов, сказала:

— Ладно. Не переношу неуважения к себе. Подумай сам. Кто ты мне? Пошли вместе в кино, и все. А ты… Ладно. Идем пить лимонад.

Тронев обрадовался. Не сердится. Они дошли до ярко освещенной площади и уселись за столик в кафе на открытом воздухе. Виктор заказал две маленькие бутылочки лимонада.

— Как пить хочется, — сказала Зойка. — Возьми еще.