Меня зовут Сол - Мик Китсон Страница 37

В Лондоне их поселили в дорогой и крутой отель в Кенсингтоне, и люди из Штази нажрались в баре и заставили Ингрид сидеть с ними и слушать их. За ними следили британские шпионы. Ингрид поняла, что один из барменов — тоже шпион, потому что он не умел наливать пиво и все время пытался перехватить ее взгляд.

Она собиралась убежать. Ей нужно было найти полицейского и сказать, что она не хочет возвращаться в ГДР, а хочет остаться в Лондоне. Она сказала людям из Штази, что у нее месячные и ей плохо, а они все уже были поддатые и не хотели уходить из бара, так что ей разрешили уйти в номер одной. Но она не вернулась в номер. Она прошла через весь отель и нашла какую-то дверь, которая вела на задний двор и в переулок, который выходил на большую улицу с магазинами и машинами. Была почти полночь, и Ингрид долго-долго шла, чтобы убедиться, что за ней не следят. Потом она пришла в полицейский участок и сказала, что она врач из Восточной Германии и хочет попросить политического убежища. У нее не было паспорта, потому что его отобрали в Штази, но зато были письма с приглашением на конференцию и партбилет. Полицейский посмотрел на ее документы и велел посидеть, пока он сделает несколько звонков. На это ушло два часа. Потом пришли два человека в костюмах и увезли ее в большое офисное здание в Лондоне. Ей дали кофе и сигарет, и она сидела там до утра.

Когда Ингрид закончила, я легла спать. Она сказала, что устала и расскажет остальное завтра, а утром хочет пойти на Магна Бра и поговорить с Богиней. Я согласилась.

Я залезла в спальник. Пеппа все еще не спала, читала «Похищенного» при свете маленького фонарика.

— Интересно?

— Я половину не понимаю, потому что все слова какие-то древние, но корабль как бы потерпел крушение, а Дэви попал на остров, и он не мог добраться до материка, потому что не знал ничего о приливах и думал, что море всегда одинаковое. А потом он понял, что бывают приливы, убежал и попытался найти Алана. У него с собой была пуговица с мундира Алана, чтобы все понимали, что они друзья, потому что солдаты пытались поймать Алана. Не знаю почему. А потом дерьмового человека по имени Рыжая Лиса застрелили, пока Дэви говорил с ним, потому что он украл деньги горцев, у которых Алан был как бы вождем. Дэви побежал посмотреть, кто стрелял, и наткнулся на Алана, который следил за ним и Рыжей Лисой с холма… Алан сказал, что хотел убить Рыжую Лису, и Дэви решил, что он и стрелял, но Алан сказал, что это не он, и что их преследуют солдаты, и им придется скрываться. И потом они застряли на скале в долине и не могли выйти, а то их увидели бы солдаты, и у них был только коньяк, а воды нисколечки не было, и стояла жара… в Хайленде бывает жарко?

— Ага. Летом. Но в основном все равно дождь идет.

— Ну короче, они как бы застряли на этом камне и сидели там весь день, жарясь на солнце, а потом убежали и спрятались, и у них не было никакой еды, кроме холодной овсянки, а потом их поймал другой шотландец по имени Клуни Макферсон, и усадил играть в карты, и выиграл все деньги Дэви. Мне очень нравится. Они — как мы. Убегают, прячутся и выживают.

Я хотела спать, и Пеппа тоже выключила фонарик и заснула. Я еще какое-то время лежала и размышляла. Думала я про жизнь Ингрид и про ее мать. Наверное, ее убили солдаты, и Ингрид совсем об этом не вспоминала. Она вообще любила мать? Потом я задумалась о Мо, за которой я ухаживала. Даже когда я была совсем мелкая, я всегда проверяла, как там Мо, есть ли у нее в заначке банка-другая пива, и убирала за ней, и следила, чтобы никто не узнал, что она пьет. Я обычно говорила всем, что она работает в ночную смену и поэтому спит весь день. Мне приходилось следить, чтобы ее не стошнило, когда она лежит на спине, потому что в таком положении можно захлебнуться рвотой насмерть. И за Пеппой я тоже следила, потому что она, когда была совсем маленькая, заползала спать к Мо, и я боялась, что Мо может, ворочаясь, навалиться на нее и задавить — такое иногда случается, хоть и не так часто, как принято считать.

Мо ничего не делала, когда Роберт ее бил. Или когда он бил нас. Она только тихо плакала и просила: «Роберт, не надо». Как-то я видела, как они ссорились — Роберт схватил ее за волосы, таскал по комнате и ржал. Я прыгнула ему на спину, а он ударил меня в лицо и разбил мне губы. А Мо так и ныла: «Роберт, не надо». Но это потому, что она пила, а пьяные терпят неподобающее обращение. А теперь она не пьет и сразу поймет, что так не должно быть.

После появления Роберта она стала пить больше. Она ему нравилась пьяная, так что он постоянно таскал ей сидр, водку и пиво. Если она хотела не пить или обойтись колой, он говорил: «Клэр, сучка, не дури». А однажды он заставил ее выпить водку прямо из бутылки, когда она сказала, что не будет пить, потому что сегодня день рождения Пеппы и она хочет быть трезвой к ее приходу из школы. Она была совсем пьяная и все время говорила: «Извини, детка. Это меня Роберт напоил. Он меня заставил». А Роберт ржал и соглашался. И она тоже ржала.

Тем вечером я приготовила Пеппе настоящие бургеры из фарша, когда Роберт с Мо ушли. Я взяла булочки с кунжутом и сделала соус из майонеза с кетчупом, и Пеппа сказала, что вышло прямо как в «Макдоналдсе». Тогда я рассказала ей про nachtnexen, про которых читала в «Википедии», и она заявила, что это очень круто, но слово какое-то странное. Я объяснила, что nacht — это «ночь» по-немецки, а nexen — ведьмы, и она сказала, что раз так, то слово красивое.

Глава двенадцатая

Магна Бра

На следующий день мы проснулись пораньше, развели огонь, приготовили кашу и чай, и Ингрид сказала, что