Записки патологоанатома - Андрей Левонович Шляхов Страница 37

– Брось свой детектив, – попросил он. – Я так по тебе соскучился…

– Давай не сегодня, а то меня что-то знобит, – Елена освободилась из объятий и продолжила читать.

Владимир понял и больше не пытался сблизиться. Раз женщину знобит в теплой постели после двухсот грамм коньяка, тут уж ничего не поделаешь…

Елена уже давно спала, а к Данилову сон все не приходил. Устав ворочаться с бока на бок, Владимир встал и вышел на кухню. Открыл холодильник и с минуту смотрел на стоявший там пакет (мать всегда утверждала, что нет снотворного лучше теплого молока), потом тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и вытащил из полочки на дверце литровую бутылку, в которой еще оставалась водка. На закуску достал банку с маринованными огурчиками. Есть не хотелось, хотелось спать, точнее – хотелось заснуть.

Он плеснул водки в стакан, тут же выпил ее, прислушался к ощущениям и повторил. Когда пришла приятная умиротворенность, налил еще немного и провозгласил тост:

– С ответственной работой вас, дорогой Владимир Александрович!

Опрокинув внутрь третью порцию, Данилов позволил себе сесть за стол и похрустеть огурчиком. Для пущего удовольствия посмотрел за окно. Хорошо любоваться тем, как идет снег, из теплой кухни, особенно если перед этим слегка (или не слегка – какая, собственно, разница?) выпить.

В голове зазвучала одна из любимых песен матери:

«А снег не знал и падал,

А снег не знал и падал,

Зима была прекрасна, прекрасна и чиста.

Снег кружится, летает, летает,

И, поземкою клубя,

Заметает зима, заметает

Все, что было до тебя…»[3]

«Если снег заметет все, что было раньше, то с чем я останусь?» – загрустил Владимир. Он понимал, как жизнь несовершенна, и уже почти не расстраивался по этому поводу. Разумеется, под умные мысли захотелось выпить еще. «Завтра же, то есть сегодня – суббота!» – вспомнил Данилов и в два приема опустошил бутылку.

Водка сработала – Владимира вдруг потянуло спать, да так сильно, что он чуть было не заснул прямо за кухонным столом.

Глава тринадцатая «ТЕАТРАЛЬНАЯ» ССОРА

Если спектакль о любви, то как после него не поговорить о чувствах? Невозможно.

На это Данилов и рассчитывал. Правда, после вчерашнего его не тянуло выяснять отношения, но «благородный муж не пасует перед трудностями и не отказывается от своих намерений».

В антракте они с Еленой выпили мартини в театральном буфете.

– Как впечатление? – спросил Данилов.

– Непонятно, зачем такой роскошной женщине этот ханурик, – улыбнулась Елена. – Если хочется о ком-то заботиться, то лучше и естественнее родить ребенка. Ему хоть сопли утирать не противно – материнский инстинкт.

– А мне кажется, что этой своей… – Данилов замялся, подбирая подходящее слово, – …экспрессией она и отпугивает мужчин. Яркого в ней с избытком, а женственности нет. И тепла… Хотя странно – такая женщина по определению не может думать о том, чтобы связать свою жизнь с человеком, который, по ее выражению, немногим красивее ежа. Нет, такая до последнего дня будет ждать принца и только принца.

– Сначала ждешь принца, потом – просто героя, потом – просто мужчину…

– А потом рожаешь ребенка и утираешь ему сопли, – закончил Данилов.

Громкий звонок, возвестивший окончание антракта, прервал беседу, грозившую перейти в спор.

– Их шансы на общее счастье практически равны нулю, – сказала Елена по дороге в зал.

– Красивую сказку тоже приятно посмотреть, – ответил Владимир.

Когда актеры уши за кулисы навстречу собственному счастью, Елена рассмеялась.

– Я смотрела этот спектакль еще в старой версии, – сказала она, не уточняя, с кем и когда, – с другими актерами. Такое впечатление, что сейчас на сцене – их дети, которым проблема одиночества досталась по наследству от родителей.

– Одиночество – страшная штука! – вздохнул Данилов.

Выйдя из театра, Елена сразу же достала мобильный и позвонила домой – Никита был дома, сказал, что поужинал и ложится спать.

– Не закрывай дверь на засов, – напомнила Елена в завершение разговора, – а то нам придется ночевать на лестнице. Тебя ведь не добудишься…

– Пройдемся, – предложил Данилов.

– Холодно, – поежилась жена.

– А мы зайдем куда-нибудь согреться и между делом вызовем такси.

– Данилов, ты слишком расточительный для ординатора! – Елена шутливо погрозила ему пальцем.

– Скопил деньжат, – гордо признал Владимир.

– Откуда?

– В морге много возможностей, – Данилов накинул на голову капюшон. – Коронки в ломбард, печенку с сердцем – в ближайшую пельменную, так и пробавляемся…

– Ну и шуточки у тебя, Вова!

– А ты не спрашивай, откуда деньги, – посоветовал Данилов. – Ты же не налоговый инспектор. Лучше помоги их тратить.

– Это запросто.

Хотелось тепла; они вошли в ближайший ресторанчик. Елена заказала коктейль из морепродуктов, а Данилов – свиную отбивную с картошкой. Флегматичная официантка пообещала, что все будет готово «ну очень быстро».

– Это же можно приготовить и дома, – заметила Елена.

– Твои морепродукты тоже, и гораздо быстрее, – парировал Данилов.

– Что будете пить?

– Мне белое вино, – не глядя в меню, попросила Елена. – Сухое.

– А мне сто пятьдесят грамм водки, – сказал Данилов, водя пальцем по перечню. – Вот этой, что по рублю грамм.

Официантка кивнула и ушла. В ожидании заказа Данилов позвонил в службу такси и попросил через час подать машину к ресторану.

Минут через десять официантка вернулась с заказом, принеся все разом – и еду и напитки, – на одном большом подносе. Поднос она несла легко, между столиками шла быстро, но тем не менее ничего не уронила и не расплескала. Профессионал!

Немного поболтали о спектакле, а затем – о собственных проблемах. Елена пожаловалась на то, что контингент сотрудников подстанции в последнее время изменился не в лучшую сторону.

– Ты ушел, Саркисян ушел, Федулаев ушел, Могила ушел, а пришли черт знает кто. Все какие-то бестолковые, наглые… И мне кажется, что они выбивают деньги из больных.

– Есть факты?

– Пока что только подозрения, – Елена покачала головой, – но веские. Устаю от этого ужасно. Тяжелее, чем в самом начале.

– Ты справишься, – обнадежил Данилов, радуясь, что им снова есть, о чем поговорить, и боясь разрушить эту хрупкую близость. – Все будет хорошо, вот увидишь. Бестолковых научишь, наглых осадишь, а рвачей уволишь.

– Твоими устами… – вздохнула Елена, поднимая бокал. – Давай выпьем за наши трудовые успехи, а потом ты расскажешь мне про свою ординатуру. Я же о ней, в сущности, ничего не знаю.

– Давай, – Данилов поднял свою рюмку. – Пусть каждый из нас пройдет по терниям до самых звезд!

– А ты, оказывается, умеешь говорить тосты, – похвалила Елена, поддевая вилкой креветку.

– Я много чего умею.

Некоторое время они