Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах Страница 38

– Добро пожаловать на борт. – И неловко добавить: – Рад знакомству.

Ребята из команды тоже вытаращили глаза. Стюард, поднесший им в качестве приветствия шампанское, не мог отвести от нее взгляда. Сам капитан сошел с мостика, чтобы поздороваться с madame Constantina, при этом, как показалось Джону, он говорил с еще более сильным акцентом, чем обычно.

«ПРОРОЧЕСТВО» вышло в море и бросило якорь неподалеку от входа в бухту Портечето, с видом на живописный, уходящий в море утес, где гнездились чайки и другие морские птицы. На корме смонтировали лестницу для спуска в воду, горку и доску для прыжков – приятный день на море мог начинаться.

Джон расположился, конечно же, в большой каюте владельца, находившейся на носу судна, и идти ему было далеко. Поэтому он не удивился, вернувшись на палубу и обнаружив, что Константина уже сидит на полотенце в узком черном бикини, собираясь намазаться кремом. Его гораздо сильнее удивило отсутствие Эдуардо.

– Будьте так добры, намажьте мне спину, – попросила она, подняв взгляд, от которого он, забыв обо всех своих деньгах, снова превратился в неловкого школьника.

– Да, конечно. – Неужели это его голос? Неважно. Он взял тюбик, который она протянула ему, и принялся распределять белую массу по спине.

– Пожалуйста, и под бретельками тоже, – подала она голос через некоторое время. – Может быть, расстегнуть?

– Нет, – поспешно произнес Джон. – И так нормально.

От прикосновения скользкой руки к коже под бретелькой захватило дух. Интересно, насколько далеко нужно сдвинуться вбок, чтобы добраться до груди? И где носит Эдуардо? Солнце палило, вселенная сузилась до размеров ослепительно белоснежной палубы, где были только прикосновения к ее коже и запах крема для загара.

– Спасибо, – закончила процедуру девушка. – А теперь вы.

Джон был рад, что лежит на животе, в то время как она натирает ему спину сильными размашистыми движениями. Он еще полежал на животе, когда она закончила. К счастью, наконец появился Эдуардо и отвлек ее внимание на себя.

Сначала они спустились в воду по лестнице, осторожно и медленно, потому что вода была холодной. Сначала после погружения в нее захватывало дух, а потом оказывалось, что это великолепно – плыть, когда под тобой глубина, вокруг – ширь, а над тобой – огромное сверкающее судно.

Полчаса спустя они стали спускаться в воду по горке, визжа и крича, как маленькие дети, а затем Эдуардо отважился на первый прыжок вниз головой с доски.

Потом, усталые и охладившиеся, они лежали на полотенцах на раскаленной палубе. Стоя на якоре, судно покачивалось на волнах, и эти движения мгновенно уносили в восхитительное состояние на грани сна и бодрствования. Яркое теплое солнце проникало внутрь, согревало, раскаляло кожу. Все становилось неважным: и огромное состояние, и пророчество, все, кроме этого дня, этого существования, дрожащей жары и криков чаек высоко над ними в бесконечной сини.

– У нас на борту есть водные лыжи. – Голос Эдуардо испугал его. – Кто-нибудь хочет покататься?

– Нет, спасибо, – сонно ответила Константина. – Из-за меня не стоит беспокоиться.

– Я тоже не хочу, – проворчал Джон, который никогда в жизни не катался на водных лыжах и до сих пор не собирался этого делать.

– Вы не знаете, что теряете, – ответил Эдуардо, поднимаясь.

Его идея встряхнула команду, заставив проявлять лихорадочную активность, прогоняя уютное спокойствие. Бóльшую из двух лодок высвободили из-под брезента и с помощью шлюпбалок перенесли через борт, достали водные лыжи и веревки, и вскоре лодка понеслась по волнам, а за ней – Эдуардо на водных лыжах.

– Вы тоже адвокат? – поинтересовался Джон, пытаясь начать разговор, теперь, когда их уже разбудили и они остались одни.

Константина убрала волосы со лба и улыбнулась.

– Если быть точной, я работаю стажером в прокуратуре. Я подозреваю, что Эдуардо поддерживает со мной связь, поскольку надеется получать информацию из вражеского стана.

Это подозрение Джон не разделял, но не сказал ничего уже только потому, что ничего подходящего в голову не приходило.

– Красивое судно, – через некоторое время произнесла Константина.

– Да, – кивнул Джон. – Это действительно так.

– Здорово быть здесь и в некотором роде иметь море в своем распоряжении.

– Да. – Он сам себе казался идиотом.

И словно чтобы спасти его из неловкой ситуации, внезапно появился стюард, держащий в руках телефон.

– Звонок для синьора Вакки.

Они вскочили, принялись кричать и размахивать руками, заставив лодку с Эдуардо пройти вдоль борта. Похоже, тот не догадывался, о чем идет речь, поскольку взял трубку с совершенно безоблачным выражением лица.

– Pronto![32] – сказал он и некоторое время слушал. – И где он сейчас? – спросил молодой человек и продолжал: – Ах. Понимаю. Нет, ничего не предпринимайте. Я постараюсь приехать как можно скорее.

– Мне ужасно жаль, – пояснил он им, когда стюард ушел вместе с телефоном, – но мне срочно нужно во Флоренцию. Одно из наших немногих дел, единственное по-настоящему проблематичное, с подтверждением документов и так далее… Как бы там ни было, я должен срочно заняться этим.

– Какая жалость! – воскликнула Константина. – А здесь так чудесно…

– Нет, нет. Вы, конечно же, остаетесь здесь, – поспешно произнес Эдуардо. – Моторная лодка может отвезти меня в Портечето, это же совсем рядом. Я только быстренько переоденусь.

Джон с недоумением смотрел ему вслед, как он с мокрыми ногами исчезает в салоне. Это прозвучало чертовски заученно. Ах он хитрый…

– Это же только предлог! – прошипел он, обращаясь к Эдуардо, когда тот стал спускаться по лестнице к лодке.

Лицо Эдуардо расцвело в улыбке.

– Ч-ш-ш, – произнес он. – Будь гостеприимным хозяином…

И моторная лодка умчалась прочь по направлению к побережью, и Джон смотрел ему вслед со странным ощущением, как будто Эдуардо знал больше него о том, что последует вскоре.

Он снова уселся на полотенце, когда лодка скрылась из виду, стараясь не смотреть на Константину. Она тоже сидела, слегка наклонившись вперед, и краем глаза он видел, как она оперлась на руку, так что грудь стала видна полностью.

– На солнце очень жарко, вы не находите? – мягким голосом, совсем не похожим на голос будущего прокурора, спросила она.

– Да, – глухо произнес он. – Довольно жарко.

– Как думаете, мы можем пойти внутрь?

– Если хотите…

В салоне царила приятная прохлада, после яркого солнечного света здесь было довольно темно.

– Может быть, вы покажете мне судно? – попросила Константина.

– Да, с удовольствием. Что вы хотите увидеть? – спросил Джон, думая о мостике, машинном отделении или камбузе.

Константина сделала большие глаза.

– Мне хотелось бы посмотреть на вашу каюту.

Вот как, значит. Джон только кивнул и пошел вперед. Его каюта. Его коллекция марок. Неужели он позволит провести случку?

Они шли вперед по длинному коридору, по ковру, среди стен, обшитых корневой древесиной, под позолоченными репродукторами. Все оплачено деньгами, которые делают его настолько сексуальным.

Но может быть, он просто все это себе придумывает. Мужчины ведь так устроены, что видят в поведении женщин именно то, что им хочется видеть. Он считает Константину сексуальной, как любой нормальный мужчина, и теперь он по-своему интерпретирует ее любопытство, поведение Эдуардо, все остальное. Точно, все так и есть. Ему лучше вернуться на землю и начать вести себя как разумный человек.

– Вот и она, – произнес он, открывая дверь.

– Потрясающе, – прошептала девушка, вошла, обернулась, оглядывая обстановку: затянутый кожей потолок, непрямое освещение, дорого украшенные стенные шкафы, все. – И круглая кровать.

Она опустилась на нее, на эту дурацкую огромную круглую кровать, похожую на лужайку для игрищ арабского вельможи, вытянулась на мягком шелковом покрывале, и у Джона едва не отвисла челюсть, когда он наблюдал за ней.

Потом она замерла, подняла голову, бросила на него загадочный взгляд, завела руки за спину и сняла верхнюю часть купальника.

Джон уставился на нее. Каждая клеточка его тела была раскалена солнцем. Или это желание? Сложно отличить. Когда же он последний раз спал с женщиной? Давно. Много месяцев назад.

– Что… – начал он, облизнул губы и продолжил хриплым, едва различимым голосом: – Что вы делаете…

Она по-прежнему не отводила от него взгляда, откинулась на спину, сняла трусики – вот они уже на бедрах, на коленях, на лодыжках.

Джон почувствовал, как сердце забилось быстрее, закипела кровь в жилах, голове, его мужском достоинстве, и голос, кричавший ему, что это все спланировано, что это случка, был уже почти не слышен за биением сердца, за кипением крови. Вот лежит она, длинноногая, длинноволосая, обнаженная, желанная. К черту Эдуардо с его играми. К черту. Все это продумано, заучено, договорено. И как она потягивается. Как она на него смотрит. Как она