Затерянный книжный - Иви Вудс Страница 38

– Вот, у меня здесь твой экземпляр. По цене как договаривались. Сам понимаешь, мне нужна какая-то гарантия на случай возможных юридических… последствий.

– Разумеется, – подтвердил Арман. – Мой клиент весьма заинтересован.

Мне стало безумно любопытно, о чем речь. Когда продавец достал небольшой томик, завернутый в коричневую бумагу, а Арман принялся отсчитывать банкноты, я спросила, можно ли мне взглянуть.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Арман.

Мучительно медленно я развернула бумагу и увидела название: «Любовник леди Чаттерлей».

– Да, это Дэвид Лоуренс, – кивнул Арман.

– Он гений от мира литературы, и все же мы вынуждены продавать его книги из-под полы, – сокрушенно согласился герр Лар.

О, я очень хотела иметь эту книгу. Что там, я хотела забрать штук двадцать, но прекрасно понимала, что торговля столь спорной литературой может привлечь к моему магазинчику нежелательное внимание. Однако я очень хотела хотя бы сама прочитать «Любовника леди Чаттерлей», а потому прямо там, на месте, договорилась с продавцом о цене. Мы ехали на аукцион «Сотбис», а наша запрещенная литература лежала на заднем сиденье авто.

Возбужденная толпа посетителей «Сотбис» пронесла нас по темным коридорам и хлынула в большую аукционную галерею. Арман, взяв меня за руку, скользнул в маленькую угловую нишу, и там мы сели, тесно прижавшись друг к другу. Я вдохнула всей грудью его запах, ощутила жар тела и на одно пьянящее мгновение снова перенеслась в ту ночь. Чтобы отвлечься, я откашлялась и попыталась посчитать, сколько еще людей в комнате.

– Боже, что творится! Интересно, что же выставили на аукцион?

– А ты не видела каталог? Оригинальная рукопись «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла.

– Господи!

Арман попросил у мужчины, сидящего рядом, буклет и протянул его мне.

«Рождественский подарок дорогой девочке в память о летнем дне». В детстве я просто обожала эту книгу. Из буклета я с удивлением узнала, что Чарльз Доджсон, более известный как Льюис Кэрролл, математик из Оксфорда, написал и сопроводил эту книгу иллюстрациями в качестве подарка семье Лидделлов в 1864 году. Легенда гласит, что он придумал сюрреалистичную историю о девочке по имени Алиса, катаясь на лодке с дочерями декана Генри Лидделла. Кэрролл хотел лишь развлечь скучающих спутниц, но в итоге его убедили опубликовать сказку, а остальное уже история.

– Это очаровательно! – Я была в таком восхищении, что напрочь забыла о пылких мыслях, терзавших меня совсем недавно.

– Говорят, итоговая цена лота может перевалить за десять тысяч фунтов.

В толпе Арман заметил невысокую пожилую женщину в черном платье и указал мне на нее, назвав имя: Алиса Лидделл Харгривс. Я изумленно уставилась на него.

– Ты имеешь в виду… Не может быть!

Он кивнул, весьма довольный своей осведомленностью.

– Именно так. Перед тобой настоящая Алиса. Все это время она хранила рукопись, но долги, оставшиеся после смерти ее мужа, оказались сильнее ностальгии.

– Она была замужем за Реджинальдом Харгривсом? Тем самым игроком в крикет?

В лондонском обществе они являли собой весьма примечательную пару. Должно быть, миссис Харгривс было тяжело расставаться с рукописью, однако она сидела перед самой сценой, прямая и гордая.

Торги стартовали вяло, – как всегда, покупатели сначала присматривались друг к другу. В зале разворачивалось нечто вроде партии в покер, и игроки не торопились раскрывать карты.

– Восемь тысяч пятьсот от мужчины, сидящего в нише! – объявил аукционист.

Арман опустил руку.

– А ты не говорил, что намерен торговаться, – шепнула я.

– От имени клиента. – Он качнул головой, сохраняя таинственный вид. Еще один богатый клиент. Они у него множатся, как подснежники по весне, не иначе.

По мере того как росли ставки, всеобщее внимание сосредоточилось на невысоком мужчине в дорогом костюме, источающем неуловимую ауру власти.

– Пятнадцать тысяч фунтов! – объявил он, будто бы намекая, что пора заканчивать балаган. В его речи явственно слышался американский акцент.

– Кто это?

– Merde![14] Это, моя дорогая Опалин, ужас аукционного зала.

Стук молотка решительно оборвал торги, и напряженная тишина взорвалась какофонией голосов. Кто-то был изумлен, но большинство выражало панику от мысли, что британское наследие попало в лапы американцу. Мужчина протирал очки, а некоторые участники торгов подходили, сдержанно поздравляя его.

– В этом году на каждом аукционе, куда ни приходил, он перебивал все ставки, – с завистливым восхищением сообщил Арман. Мы прошли мимо, и они со счастливым обладателем рукописи Кэрролла вежливо кивнули друг другу.

– Мистер Хассан, передайте баронессе, что в следующий раз ей стоит серьезнее отнестись к делу.

Арман явно был зол и очень хотел поскорее уйти.

– А кто ваша спутница? Вы не представите нас друг другу?

– Эйб Розенбах, позвольте представить вам мадемуазель…

– Грей, – напомнила я. – Я занимаюсь книготорговлей в Ирландии.

Мне самой очень понравилось, как солидно это звучит.

– Вот как? Тогда позвольте оставить вам свою визитку. – Мистер Розенбах достал из кармана карточку и протянул мне. – Никогда не знаешь наперед, вдруг наши пути однажды вновь пересекутся?

Он двусмысленно усмехнулся, но я постаралась не обращать на это внимания.

– Поздравляю с приобретением, мистер Розенбах.

– Благодарю, мисс Грей, но для меня это больше, чем очередной экспонат в коллекцию. Очень давно я мечтал заполучить эту рукопись. Видите ли, именно «Алису в Стране чудес» читала мне моя дорогая покойная матушка, когда я тяжело болел ветряной оспой. В бреду мне казалось, что она рассказывает мне о собственном детстве, я думал, что моя мать и есть Алиса… Ее вскоре не стало, и с тех пор я каждый вечер читаю эту книгу.

Его рассказ тронул меня до слез. Даже Арман казался растроганным, но тут…

– Ха! Вот умора! – Розенбах фыркнул, глядя на наши лица. – Никогда не верьте книготорговцу, который пичкает вас сентиментальной чушью! Я должен был завладеть этой книгой, потому что другой такой в мире не существует, – вот и вся история. Пока она моя, ни у кого больше ее нет. Я знавал людей, которые рисковали потерять все, ездили на другой конец мира, бросали друзей, лгали, мошенничали, воровали – и все ради удовольствия завладеть книгой.

– Ах, мистер Розенбах, как вам не стыдно так дурачить нас! – воскликнула я, раздраженная тем, что попалась на удочку.

– Простите, дорогая, не смог устоять. Не считая амурных дел, коллекционирование книг – самое волнительное из доступных нам удовольствий.

– Ну что за хам! – шепнула я Арману, когда мы выходили из зала, но он не ответил.

Арман и Розенбах были из одного теста: ни вины, ни угрызений совести – оба сделали бы все что угодно, лишь бы заполучить желаемое. Это одновременно пугало и завораживало, как если бы я стояла слишком близко к пламени и надеялась, что жар меня не опалит.

Глава 23. Марта

– И почему это ты выглядишь как кошка,