Валериан Скворцов - Шкура лисы Страница 39

Магазин "Кенсингтон оркидз" - "Кенсингтонские орхидеи" в мэрилендском пригороде Вашингтона использовался Энгелтоном тоже с прицелом. Управляющий магазина Меррит Хантингтон свидетельствовала:

"Для Энгелтона орхидеи были маскировкой. Он, обладая фотографической памятью, досконально разбирался в цветах... Он использовал свою специализацию как прикрытие. Путешествовал под видом эксперта по разведению орхидей, знал всех в Европе, кто их выращивал.... Джим часами мог рассуждать о цветах. Но никогда о своей работе. Никогда о политике. Вообще мог исчезнуть на полгода. И если появлялся, всегда звонил мне".

И, конечно, как и всякий шпион, шеф контрразведки был волокита.

Папич добавляет: "Иисус частенько посылал орхидеи дамам. Познакомиться с одной, а на утро она получает орхидею, да не из магазина, а именно "из личного питомника" Джима. Обычно он появлялся в мятой одежде... Высокий, худой до такой степени, что выглядел изможденным. Всегда одет в темное. Костюмы и пальто - консервативного покроя. Но женщинам неизменно нравился. Он вселял в них ощущение их собственной значимости, индивидуальности и уникальности их внешности. У него был дар говорить о вещах, которые представляли интерес для людей и располагали к нему. Все, кто не знал, кто же он на самом-то деле, чувствовали себя раскованно и свободно в его кампании... Из камешков Джим собственноручно изготавливал прекрасные ювелирные изделия: кольца, браслеты, ожерелья, запонки, которые обычно раздаривал. У него был пытливый ум. Рыбалка и орхидеи совсем не сказывались на том объеме работы, который он осиливал. Он очень много работал. Главным образом по ночам...".

Словесный портрет шефа контрразведывательной службы ЦРУ США следующий:

"Около 6 футов ростом, с ястребиным носом, под глазами темные тени, довольно бледная кожа, как у человека, мало бывающего на солнце. Слегка сутулый. Может казаться выше, если держится прямо. Крупные уши, тронутые сединой волосы с пробором посредине, зачесаны назад. Носит очки в роговой оправе. Отличительная примета: необычайно длинный рот на костлявой челюсти, делающий лицо похожим на окуня или щуку. На губах - любезная полуулыбка".

Джеймс Иисус Энгелтон имел просторный кабинет номер 43 в коридоре "С" на втором этаже штаб-квартиры ЦРУ, где и просидел за столом, обычно заваленным, помимо бумаг, ещё и антикварными предметами искусства, два десятка лет. Мебель была стильной, темного дерева. Всем, кому довелось побывать в этом кабинете, Пугало на фоне великолепной обстановки своего логова казался особенно эффектным среди документов, испещренных красными, зелеными и синими метами "секретно", "доверительно", "совершенно секретно" и т.д. О делах он говорил тихим голосом, не допускавшим возражений. Его формулировки были предельно отточены.

Несмотря на заболевание туберкулезом, Серый Призрак безостановочно курил, приканчивая три, а то и четыре пачки сигарет за день. Иногда из-за этого едва дышал. В машине даже зимой включал кондиционер, чтобы не задыхаться за рулем. К тому же он порою крепко выпивал. Занятие шпионажем и контрразведкой связано со стрессами и у многих профессионалов рано или поздно возникают, что называется, проблемы с алкоголем. Энгелтон отправлялся обедать или, как говорят в Америке, на ланч около половины первого дня и часто возвращался основательно набравшись. Выпивши, он впадал в многословие и после обеда не занимался делами.

Энгелтон писал стихи и изучал поэзию ещё с университетских лет. Любимыми авторами были Эллиот и Эзра Паунд. Необычная для чиновника-шпиона эстетическая жилка и тайная власть сделали Энгелтона уникальной личностью в сером чиновничьем Вашингтоне. Смесь из поэта и шпиона, да ещё с едва угадываемым зловещим налетом в разговорах и создавали ореол романтического Черного Рыцаря в глазах дам...

В любой столице мира информация - это власть, а секретная информация представляет собой опасную власть, закулисную. Не только в ЦРУ, но и в других правительственных конторах серьезно полагали, что шпион-поэт владеет самым большим запасником секретов, чем кто-либо другой, включая президента Соединенных Штатов.

Джеймс Иисус Энгелтон родился в городе Бойсе, штат Айдахо, 9 декабря 1917 года, через 8 месяцев после вступления США в первую мировую войну. Последнее обстоятельство имеет значение потому, что отец будущего шефа американских шпионов за шпионами - Джеймс Хью Энгелтон был военным. В молодости он воевал в Мексике под знаменами генерала Першинга, которого в армии называли "Черным Джеком", против Панчо Вильи. Тогда же молодой офицер женился на 17-летней мексиканке Кармен Морено. Их сына крестили по католическому обряду и назвали Иисусом в честь мексиканского деда со стороны матери.

В 1933 году Джймс Хью Энгелтон привез свою семью в Италию, где приобрел лицензию фирмы "Нэшнл кэш реджистер" на право финансовой деятельности и стал вскоре президентом Американской торговой палаты в Риме. Энглотоны жили в достатке, юный Иисус большую часть времени проводил в старинном палаццо в Милане.

В 1937 году Энгелтоны вернулись в США. Иисус поступил в Йельский университет, который закончил в 1941 году. В 1943 году, призванный на службу в пехоту, он сумел устроиться в одном из подразделений УСС Управления стратегических служб, где занимался сбором разведывательных данных и проведением диверсий. Затем он служил в Лондоне, в американской контрразведке. Приехав в отпуск домой, Джеймс Иисус женился на Сессилии д'Отремон, дочери состоятельного горнопромышленника.

После высадки американцев и англичан во Франции Энгелтона направили в Рим, где к концу войны его назначили начальником "Отдела Х-2" УСС, то есть контрразведки, в Италии. Одной из его задач была помощь итальянцам в реорганизации их собственных спецслужб. Обширные связи, приобретенные в Лондоне и Риме, сослужили Энгелтону хорошую службу, когда он пришел в ЦРУ. В 1948 году Энгелтон возглавлял агентуру, через которую христианским демократам было передано нескольких миллионов долларов, обеспечивших им победу над коммунистами на всеобщих выборах в Италии.

В 1954 году с санкции Даллеса Энгелтон организовал, сформировал и возглавил отдел контрразведки в ЦРУ. В общем-то он считался затворником, сотрудники видели его редко. За глаза они называли шефа "самым проницательным скупщиком секретов на мировом базаре тайн". Они подыгрывали ему в создании атмосферы таинственности и изощренных скрытных интриг в контрразведывательной службе.

Джордж Кайзвальтер, который не входил в число подчиненных Энгелтона, однажды рассказал характерный эпизод:

- Тощий Джим всюду таскал "дипломат" с потайными замками. Когда он явился с ним в очередной раз, я спросил, что там набито у него, и услышал: "Невероятный материал из Бюро". (Имеется в виду ФБР, В.С.) Я попросил уточнить: "Что именно?" Он ответил: "Я не имею права обсуждать это здесь..." Если то, что он притащил с собой, нельзя было обсуждать в оперативном директорате разведки, то где ещё это можно было бы сделать? Смешно... Тайны, которыми Энгелтон не делился, давали ему преимущество в рукопашных свалках с другими аппаратчиками. Секретность - непробиваемая позиция в любом споре...

Кайзвальтер и его коллеги-оперативники из разведки считали работу Энгелтона самой незавидной в ЦРУ. Служебная обязанность Пугала заключалась в том, чтобы подозревать всех. И выполнял он её тщательно и добросовестно. Некоторые, включая "помощников", то есть агентов по найму, не входивших в штатное расписание контрразведки, считали, что Энгелтон даже свихнулся на этом. На каком-то этапе своей засекреченной жизни, переполненной постоянными подозрениями, считали они, паранойя разъела в начальнике здравый смысл. Это дало себя знать, когда появился Голицын, который пустился в долгие рассказы о "кротах" в ЦРУ и британской СИС. Их поиск стал идеей "фикс" шефа контрразведки. Возможно, в Голицыне, человеке, сформировавшемся в КГБ, он наконец-то нашел родственную душу.

Коллеги Кайзвальтера в американской и британской разведках косо посматривали на влияние "шантажиста" Голицына. Иисус, как теперь считают многие, сам превратился в конечном счете в подобие одного из "кротов", которых он выискивал вместе с московским коллегой. Он открывал Голицыну доступ к секретной информации, которая могла затем уйти и в КГБ.

Голицын и Энгелтон идеально подходили друг для друга. Показания перебежчика обеспечивали Черному Рыцарю реальную возможность осуществить то, что было ранее невозможным для него: перенести свои расследования в службу внешней разведки ЦРУ. Наводки Голицына давали формальные основания для этого. Рассуждая логически, Голицын сделался в ЦРУ ценным внедренным агентом противника...

Сэм Папич, который упоминался, устроил встречу Дона Мора, руководившего в ФБР операциями против СССР, с Голицыным в вашингтонской гостинице "Мэйфлауэр", обычном месте тайных контактов ЦРУ. После долгой беседы с перебежчиком Мор прокомментировал её результаты следующим образом: "Голицын хотел реорганизовать КГБ, а теперь пытается сделать то же самое с нами. Он взялся бы руководить ФБР, ЦРУ и АНБ (Агентство Национальной Безопасности США, В.С.) тоже, если бы ему позволили это".