Машины времени в зеркале войны миров - Роман Уроборос Страница 39

его больше нет. Я полностью сейчас в этом рассказе, в том, который сейчас продолжается в нашей поездке… Но ты открыла глаза, указала рукой на здание. Мы приехали, видишь, как здесь красиво? Где она здесь увидела красоту? Меня отпустило что? Гнетущее чувство страха, эмоции прорвали дамбу. Надо запеть песню. Я так и слышу, что где-то далеко, первый английский бойскаут кричит во все горло. Песню! Запевай! Я решил все-таки, что хватит. Наконец хватит. Я сделаю это, хотя ты всегда против. Я поцеловал тебя, хотя это не ты. Ты очень похожа на нее или она, скорее, очень похожа на тебя, но это ничего не меняет. Она иногда смеется, как ты и говорит смущенно, я понимаю, что это не мой смех. Я так никогда не смеялась. Мы с тобой иногда говорим о ней, но я до сих пор не понял, приятны или не приятны тебе эти разговоры. Так же я не могу осознать, что я чувствую, когда ты говоришь о нем. Но о нем постоянно думаю и я. Он ждет нас в конце этого нашего квеста, или чуть-чуть ранее конца этого квеста. Мы тоже бежим неумолимо к нему, растрачивая наши личности, растворяясь в других. Стараемся действовать строго по сюжету, сюжета самого не зная. Чувствуем друг друга, теряем друг друга, находим. Я решил провести эксперимент. А что будет, если я не дам денег водителю такси? Мы просто вышли. Мы идем по раскаленному асфальту в ноябре времени, в месте около моста Дез’Ар. И нам трудно дышать раскаленным воздухом наших фантазий, нам трудно слепить глаза наши солнцем слепящим наших фантазий. И нам, конечно же очень трудно, каждую секунду, без перерыва на сон, придумывать самих себя. Ах, как трудно придумывать самих себя, по неведомо кем написанным правилам, по неведомо когда принятым законам. О да, и мы считаем это единственно возможным способом существования. Но это не так, и вышедший из двери охранник с пластмассовой рукой и пластмассовой ногой, нам сейчас это докажет. Не надо обманываться его хрупкой внешностью. Но надо сделать паузу, построить такой мост. В английских и американских песнях это – bridge. Мне очень хочется внести сюда то, что должно было случиться, а не случилось. И это разрушает одну очень интересную концепцию, которую он, ну никак, не может разрушить. Он считает, что когда-то предсказал свое будущее в той, в реальной жизни. Но в той реальной жизни, это событие не произошло. Его, это событие, реальность, в которой оно должно было произойти, игнорировала. Но он парень упертый, и в своей упертости похож на … быка, который бежит на тореадора, весь в пиках, как дикобраз. Так вот, он был уверен, что в тот день, через месяц после середины ноября и в любом месте, не слишком удаленном от моста Дез’Ар, но и не слишком близком. Что произойдет? Он многого не знал, но знал точно, что там будет лось, который подойдет к нему вплотную и будет дышать ему в лицо и будет облизывать ему лицо своим шершавым языком. И качать рогами, и наклонять морду, и храпеть. А вокруг будет пахнуть летним хвойным лесом. И тишина. Он всегда добивался своего, не здесь, так там. Не там, так в другом месте, ошибочно думая, что именно так и устроен его мир. Ну вот, поздравляю, мы перешли мост и снова из грез, предсказаний и недоговоренностей, недосказанности и влажной дождливой погоды, мы уперлись в охранника, который спрятав от нас свою пластмассовую руку, вежливо поинтересовался, что же мы здесь делаем. Мы понимаем, что ситуация щекотливая. Там нас догоняют они, неумолимо загоняя меня в твою квартиру, где мы как на ладони – тепленькие и беззащитные, здесь мы беззащитны перед полупластмассовым монстром, который не воспользовался еще своей главной поддержкой, охранником номер один – с пластмассовыми глазами и охранником номер три – живой женщиной. Что мы делаем здесь? Повторил я и обернулся к тебе, как бы за поддержкой, потому что я совершенно не знал, как ты поступаешь в таких ситуациях. Да, я видел, как ты пьешь кофе, я видел фотографии, сделанные тобой, на которых запечатлены они, но кажется, что изображены мы. Но этого мало, потому что если бы я был сильно испуган, рассержен и хотел бы секса, я бы толкнул тебя в объятия охранника номер два и, воспользовавшись, трещиной между мирами, воткнул бы ему в настоящую руку нож, а пластмассовую оторвал бы к чертовой матери. Дальше последовал бы элегантный выпад с одновременным превращением элегантной же трости в разящую шпагу. Секунда – и смертоносная сталь рвет легко, как ледокол, сонную артерию. Но я как-то очень красиво расфантазировался. А на самом деле, охранник начал вытеснять нас своим большим телом за пределы двора, прилегающего к зданию. Подождите, говорю я ему, у нас есть предписание, от городского совета. Мы из санитарной комиссии, мы должны проверить, стоят ли по-прежнему в подвале мышеловки, которые мы установили еще в прошлом году. Меня несло, я придумал несуществующий номер постановления, цитировал инструкцию, в которой якобы говорилось о том, что мышеловок на такой огромный подвал, должно быть не меньше десяти. Неплохо для речи в несуществующем городе, вымышленному охраннику. Охранник был, наверное, все же бывшим военным, поэтому при слове инструкция, при словах приказ и положение о вневедомственной охране, как-то собрался весь. И мне кажется, что продолжай я еще немного в том же духе, он непроизвольно отдал бы мне честь. Но наваждение спало, и вспомнил он, на кого работает, какие тайны охраняет, и вернулась к нему бдительность. Он попросил номер телефона моего начальника. Я, смеясь, даю ему номер, тот самый номер телефона из ноябрьской реальности, вращающейся вокруг меня, неизвестного никому моста, тебя и их, бегущих по пятам за мной, как гончие, взявшие след. Какое тонкое чувство юмора у меня проявляется все же на всех уровнях бытия, даже таких тонких… Странный какой номер, иностранный, наверное. Как же может иностранец руководить таким ответственным ведомством, как санитарная комиссия? Я возвожу глаза к небу, всем своим видом давая понять… Тут я внезапно ощущаю, что ты всем телом прижалась ко мне, тебя трясет, как будто ты вместе со мной попала под тот моросящий дождь, который всегда ближе к вечеру оборачивался настоящим ливнем. Вот неожиданность, да какая приятная. Я, если что, могу защитить тебя, оттолкнуть надоедливого и потеющего, неуклюжего охранника. Было стойкое ощущение, что под палящим солнцем охранник, в результате