Добрые люди - Сергей Степанов Страница 39

– Давай ещё часик потерпим, а потом покушаем, – сказал он, сглотнув. – Я тебя там и сменю.

Но вытерпеть как-то не получилось… Уж слишком наваристо темнела зелень вдоль дороги… Увидев придорожный комплекс, друзья свернули – сначала заправиться, а затем и закусить.

Пока Зёма заливал бензин, Сокóл зашёл внутрь и с сомнением взглянул на выставленные в витрине жалкодоги. Внимание его привлекла молоденькая операторша, которая поднялась из-за кассы при его появлении. Она была чёрненькая, восточная – то ли татарка, то ли казашка. При взгляде на неё сразу веяло степью, звучала заунывная песня… Но приметилось ему скорее не это. Видно было, что она только что плакала: глазки её были красны, уголки губ глядели книзу… Сокóл, как-то весь разом, дёрнулся к ней, да тут же и замер, не зная, что предпринять. Затоптавшись в нерешительности, он сделал вид, что продолжает рассматривать булки.

– Ну… А чего мы такие?.. – Зёма, вот этот даже и секунды не просомневался, спросить, не спросить. Протягивая девушке карту, он весело смотрел на неё. – Чего случилось-то?

– Ничего… – не глядя, ответила та.

– Да ладно, «ничего»! Вижу же, что «чего»!

Зёме уже порядком прискучило играть в спорики со своим однообразным другом. Ему прям не терпелось взболтнуть чего-нибудь настоящего.

– Так… – твёрдо, но с блеском во взгляде ответила девушка, возвращая карту. – Вам наши товары по акции нужны? Вода… Вот ароматизаторы…

Зёма помотал головой и уже собрался уходить, но взгляд его упал на мявшегося Сокола.

– Дайте шоколадку… И воду давайте… – Он снова протянул карту.

Пробив покупку, девушка положила товары на прилавок. Зёма взял карточку и воду, а над шоколадкой занёс руку и серьёзным голосом, глядя в глаза продавщице, произнёс:

– Ты можешь говорить что угодно… Но есть… Есть такие люди, которые всё про всех знают… Теперь эта шоколадка заряжена на счастье. Будешь есть по одной дольке в день – всё исправится. Не будешь…

Тут он таинственно замолк и направился к выходу. Сокóл, покраснев от стыда, поспешил вслед за ним.

– …нос… – донеслось им вслед, когда они уже выходили.

– Что?.. – Зёма, не расслышав, вернулся в магазин. Дверь за ним притворилась…

Кафешка, в которую они зашли, находилась в сотне метров от заправки. Ни о каких иностранных буквах здесь речи не шло, но всё ж кафе принадлежало известной общенациональной придорожной сети «Уют», представительства которой, не отличающиеся, правда, каким-то единым корпоративным стилем, так хорошо знакомы всем путешествующим по России.

– … – прозвучал обвиняющий голос.

– Да ладно, – сказал Зёма, входя в помещение. – Бывает…

– Ну ты… – всё нервничал Сокóл.

– Ты, чудо моё, лучше присаживайся… Я тя обслужу ща по высшему разряду!

Зёма подошёл к кассе и с затаённой надеждой спросил возвышавшуюся за ней дородную тамбовскую бабу:

– Здрасьте! А щи-то зелёные есть?

– Скока? – вместо ответа строго произнесла она.

– О-о-о! Два! – обрадованно засуетился Зёма, запихивая руку в карман. – И это, с яйцом и сметаной!

Баба провела по нему насмешливым взглядом, давая понять, что это он маму свою мог бы так поучить.

Сделав заказ, Зёма присоединился к другу за аккуратно шатающимся столиком, слегка накрытым клетчатой клеёнкой. Не успел его голодный желудок подтянуть зубами кусок лаваша, как молодая зардевшаяся официантка поднесла их трапезу, расставила плошки по столу. Восторженными жестами глаз Зёма описал другу свои чувства в отношении обширных русских просторов, что, смущённо покачиваясь, уплывали от их стола, но расстроенный Сокóл пожал плечами и отвёл взгляд:

– Нашёл, тоже…

Зёма же, сделав неуиноуное лицо и разводя руками, через его голову кому-то сказал:

– Ну, а чё поделаешь…

Сокóл обернулся – хозяйка из-за кассы строго глядела на Зёму, скрестив руки на выдающейся груди.

– Эх, молодость, молодость… – продолжил громко развивать глубочайшую мысль Зёма, но первая же ложка кисленьких, приправленных холодною домашнею сметанкою и мягким сочным яйцом щей нагло и глухо оборвала его на полуслове, заполнив рот вызывающим неудержимое слюноотделение вкусом. Он поймал строгий взгляд всё ещё наблюдавшей за ним хозяйки, и, восторженно выпучив глаза и показывая ей большой палец, громко пробасил:

– Во!

Казалось, что она даже и не заметила похвалы… Медленно отвернула голову, выпрямила спину, свела руки, ещё выше приподнимая грудь… И вдруг, словно что-то припомнив, всплеснула руками, суетливо рванула на кухню…

Сокóл, заметно погрустневший после случая на заправке, без аппетита принялся за суп. А у Зёмы, наоборот, настроение непрестанно улучшалось… Он шутил, тормошил – в общем, любыми средствами старался развеселить свою хрюшкоподобную совесть. И стратегически действовал очень верно. Ибо что же могло лучше способствовать успеху этой операции, нежели совместный плотный и вкусный обед!

После супа они дружно наворачивали салат, порезанный аккуратной рукою, затем упорно молотили хрустящую ароматную поджарку с картошкой, щедро приправленной сальцем… И Сокóл даже начал отвечать не нападая (!) и уже пару раз бубнил что-то, отдалённо напоминавшее шутку, и где-то даже промелькнул краешек его простой виноватой улыбки (и показалось, что над страной вот-вот восстанет второе солнце, по крайней мере, небо разверзлось, и из сияния стал нарастать всеобъемлющий хор, но… (Ага, «но»… всегда, всегда – оно…)) Но, пока они ели, в кафе зашли ещё посетители – два хмурых дальнобоя. Сделав заказ, они сели за соседний столик, прибавили громкость телевизора. По центральному каналу шла какая-то «студия», и помещение тут же заполнилось перебивающими друг друга склочными голосами. Визгливо вопил женский: «Нет, вы это лично видели? Вы э-то лич-но ви-де-ли?..», с акцентом оборонялся мужской: «Та российский! Российский след! Я коворю – российский!» Мужчины за столиком с интересом глядели на экран.

Сокола аж передёрнуло от этих звуков – хорошо, что он ничего не жевал в этот момент… Зёма же застонал на всё кафе, схватившись за голову:

– О-о-о… Мой моск! – И, обращаясь к соседям: – Мужики, убавьте вы эту ересь, пожалуйста!

– Чё сказал? – мгновенно среагировал ближний. В голосе пружинила угроза. Его коллега положил ложку на стол…

Сокóл так разнервничался, что, если бы Зёма не убрал вовремя руку, сжёг бы себе на хрен все брови, прикуривая. Они стояли рядом с машиной. Зёма курил с улыбкой, хоть и заметно было, что эта улыбка пока только заполняет пустое место. Сокóл же курил наоборот: так, словно всё вокруг было заполнено непригодным к дыханию дымом, и только в сигарете содержался живительный кислород.

– Ну, они… Ну, они… – выдыхал дым Сокóл.

– Да чё ты! Нормальные ребята, – успокоил его друг. – Это ж они нас от супостата защищать будут…