Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий Страница 39

Валентин выдохся, умолк, занявшись чаем с овсяным печеньем, к торту не притронулся.

В комнате повисла тишина. И снова Соснин ощутил интеллектуальное превосходство этого невзрачного человечка. Ему опять было неважно, верны ли его суждения. Главное – уровень мышления! Глаша извинительно сказала:

– Сегодня чтой-то он особенно заболтался. Аж горит!

– Да обидно, понимаешь, обидно! – воскликнул Валентин. – Путина глобалисты спеленали, после падения нефтянки ему каюк засветил. А тут Запад санкциями даёт свободу манёвра. Зачем? Политики недодумали, а оппозиции нашей такой расклад и вовсе невдомёк, она узник собственных концепций.

– А чего ж ты на трибуну не вылез?

– Да я-то каким там боком, чтобы учить высоколобых попаданцев в высший свет? У меня подтяжки без штанов, биография не рукопожатная. Мне и слова бы не дали. Атмосфера ругательная, поносительная, не аналитическая, сплошь апокалиптические грёзы. Серьёзный анализ пошёл бы против общего настроения. Тебе спасибо, что выслушал.

Разговор переходил в будничную плоскость, и Дмитрий спросил:

– А как ты вообще оказался в Вильнюсе?

– Да я вроде говорил. В Москве работу не нашёл, жильё, даже за городом, дорогое, Глашка некстати приклеилась. Хотел в настоящую заграницу рвануть, уже на заборе сидел, ногу на ту сторону перекинул. А потом сообразил: там совсем пропаду. Что умею-то? Только в соцсетях свободно шурую.

– Я ему говорю, – влезла Глаша, – хоть бы язык иностранный учил.

– А-а, – махнул рукой Валентин. – Зачем мне иностранный?

– Земляк, образование у тебя какое? – Соснин, встречаясь с новыми людьми, всегда думал о том, как пристроить их с пользой для себя. Валентин в этом смысле был удачной кандидатурой. Дмитрий чувствовал, что этот человечек невульгарного ума ему пригодится, а потому желательно узнать о нём побольше.

– Да какое образование! – опять махнул рукой Валентин. – После школы устроился в электротехникум, может, знаешь – на углу бывшей Октябрьской. Но бросил – скучно. Помыкался несколько лет в Томске, родителей-то потерял.

– Умерли, – покачала головой Глаша.

– Осталась престарелая тётушка. Ну не сидеть же у неё на шее, вот и рванул в Москву. А там жизнь ка-ак начала мять-бросать, света белого не взвидел. Всё опостылело. А Вильнюс?.. Меня тот блогер надоумил: езжай, говорит, в Литву, будешь картинки с выставки слать.

Слушая исповедь, Соснин думал не о Суховее, – о вопросах, возникших после форума. Сегодня представился хороший случай получить ответ на один из них.

– Слушай, – бесцеремонно перебил он, – оппозиция, весь Запад прямой наводкой бьют по Путину. Он на выборах победил с разгромным счётом, а по нему ещё больше лупят. Снаружи Скрипали, изнутри Кемерово. На что расчёт?

– На что расчёт? – переспросил Валентин. – Ну, всё ведь ясно. Если Путина скинут или заставят отречься, как Николая Второго, Россия ослабнет, её можно подмять. Она только на Путине держится, рядом – никого. По Конституции в Кремль придёт Медведев, а это наш человек. Лидерское одиночество Путина – его крупнейшая историческая ошибка. Пока он внешней политикой и оружием занимался, внутренняя жизнь страны развалилась, управленческая воля сосредоточена в одном человеке – у президента, настал позднепутинский период застоя. И посыпалось – то пожар в Кемерово, то мусорные бунты в Подмосковье. Как пел Тальков, народ отмечает победу над собой! Пошёл эмоциональный откат. Позолота осыпается. В одиночку воз не вытянуть, «великие мелочи бытия» ку-уда сложнее внешней политики. Захлебнётся! Путин вынужден решать местные вопросы, из-за чего размывается сакральность власти. Вот его уязвимое место! – Вдруг завёлся. – Не-е, не понимает Путин, что под таким давлением он шесть лет не протянет. А ведь есть у него элементарный способ давление сбросить.

– Какой!

– Да простой! Примитивный! Имитировать консервативный манёвр – назначить премьером такого деятеля, чтоб все вздрогнули и поняли: уйдёт Путин – и Западу и оппозиции мало не покажется, войну развяжет, пятую колонну прихлопнет. Ну нельзя же всё время быть на острие, надо рядышком волкодава держать, чтоб на его фоне овечкой выглядеть. А он сменщиком Медведева ставит. И нет человека, который подсказывал бы такие элементарные вещи. Идеолога нет, каким Яковлев при Горбачёве был. – Валентин рассмеялся, после чего совсем сник. – Как-нибудь потом об этом поговорим.

Он явно устал от горячих спичей, и Соснин счёл за благо откланяться. Поймав такси, ехал в центр и думал, что Суховей на сто процентов прав по Путину. Пожары, мусорные бунты, ЖКХ, беспредел полиции, тысячи частностей загонят его. Это намного сложнее, чем громоздить Крымский мост. Систему управления страной не выстроил, всё упирается в его решения… Потом думал, как ловчее использовать этого неприкаянного человечка с нестандартными мыслями.

В результате Соснин и Суховей начали ежедневно переписываться, а затем Дмитрий пригласил Валентина в гости. Он рассчитывал стол на троих, но Суховей прибыл без сопровождения. Пояснил:

Она стесняется. Баба-то деревенская. Хотя неглупая, смекает, что будет мешать нашим разговорам.

– Как получилось, что она за тобой в Вильнюс увязалась?

– Просила на панель не толкать. Она всё время панелью грозит, иного выхода у неё, мол, нет. Возьми с собой, – говорит, – буду верой и правдой служить, одному в чужих краях тоже несладко. Ну, мне жалко её стало. Вот и весь сказ. Понял что-нибудь?

– А чем её здесь можно занять? – участливо спросил Дмитрий.

– Профессии нет, за скотиной ходила. Хотела домработницей, но спроса нет. Языка не знает. Ни литовского, – засмеялся, – ни французского. Вот так и живём-тянем. Словно калифорнийские «выживальщики» в противоатомных бункерах. В сердце пустота, в душе усталость. Таких, как мы, рафинированная гопота вроде Божены называет генетическим мусором. А чего да как будет, я не задумываюсь. Но она очень с ребёнком пристаёт.

– Какой ещё ребёнок?

– Вот и я говорю. Какой ребёнок в нашем положении? А она точит и точит. Но тут уж слабины не дам.

Полная безысходность ситуации, в какой оказался Валентин, мотивировала Соснина размышлять, как использовать его аналитический ум. Суховей был его единомышленником, но в отличие от каспаровской тусовки, которая просто кляла Путина, умел смотреть в суть проблем. Это привлекало. Изворотливый, искушённый ум Соснина, привыкший комбинировать, поместил Суховея в центр размышлений, выдав «нагора» интересную мысль: хорошо бы сделать Валентина негласным консультантом, чтобы доить его тягу к осмыслению российских неурядиц. Задача была поставлена, и по жизненному опыту Дмитрий знал, что случай для её реализации подвернётся.

Общаясь с Винтропом, Дмитрий понял, что у Боба появились дела в Литве и после Москвы он будет на сутки-двое приземляться в Вильнюсе. Так и получилось. Примерно через месяц они снова сидели в кафе, и Боб спросил мимоходом:

– Как тебе оппозиционный форум?

По равнодушному тону было ясно, что Винтроп знает о тусовке