Александр Яковлев - Осенняя женщина (Рассказы и повесть) Страница 4

Из ельника выбрались наугад часам к семи вечера.

Оставив рюкзаки среди мшистых валунов, поднялись налегке к заснеженному плато. Дувший здесь резкий морозный ветер сразу отбил у нас охоту штурмовать перевал немедленно. И мы решили заночевать внизу, среди камней.

С трудом найдя ровное место для палатки, наспех поужинали. Вершины впереди и темный ельник внизу; ветер, треплющий палатку и пламя костра все это не давало расслабиться, уйти от напряжения целого дня скитаний. Разговор не клеился... Мертвым был сон.

Холодным ясным утром, позавтракав консервами и сухарями, мы начали восхождение. Не сумев точно сориентироваться по карте, шли на ближайшую седловину, обещавшую перевал.

Проложив цепочку следов по снегу вчерашнего плато, дальше карабкались вверх по громадным обломкам. Мертво, казалось бы, лежащие, они иногда вдруг резко кренились под ногой, норовя сбросить пришельца.

Седловина обманула - спуск за ней оказался слишком крутым, почти отвесным. Пришлось уходить севернее, вверх еще метров на триста, чтобы отыскать спуск с соседней вершины.

После часового подъема мы оказались на открытой площадке. Там сбросили рюкзаки и огляделись.

Позади, на востоке, до самого горизонта синели вершины Уральской горной страны. С севера и юга, среди зеленеющих альпийских лугов, пенились каменистые осыпи. Впереди, на западе, лежала холмистая, вся в лесах, долина. Тут начиналась Пермская область. Но по-прежнему - владения Тайги.

Взвалив на спину опостылевшие рюкзаки, мы осторожно двинулись вниз. Двухкилометровый крутой спуск представлял из себя сплошную осыпь мелкого камня. По ней можно было бы съехать, как с горки. Вот только как затормозить в конце такого длинного скоростного спуска?

И мы быстренько поняли, что спускаться с горы ничуть не проще, чем карабкаться на нее.

х х х

Счет дням уже не вели. Просто - на следующий день после перевала прошли с десяток километров вдоль ручья. Он становился все полноводнее, обретая соответствие своему рыбному названию - Мойва. Мы искали место для постройки плота. Но деревья тесно прижимались к скалистым крутым берегам, обколотым бурным течением. И нам ничего не оставалось, как угрюмо шагать и шагать по таежной тропе, сердито посматривая на воду, не желавшую принять наше плавсредство.

На этой тропе, словно на прогулке в подмосковном лесу, мы встретились с людьми. Парень и две девушки привычно тащили тяжеленные рюкзаки. Смена студентов-практикантов направлялась на метеостанцию. Собственно, говорить-то нам было не о чем. Так, откуда да куда... И все! Да и говорил с нами только юноша. Девушки молчали, застенчиво улыбаясь. И мы - идущие на запад- несколько мгновений просто молча всматривались в юные открытые и румяные лица. А затем распрощались.

- Бог мой, вот где жену искать надо.

- А что? Может быть это и была судьба? За тысячи верст от дома встретить посреди тайги такую вот, единственную, а?

- Черт побери, как у нас все нескладно. Жить бы с такой в каком-нибудь захолустнейшем Оклетьевске... Нарожать кучу веселых чертенят... Огородец, банька... Тихое кладбище в конце. Что еще надо? Ну, какие, к лешему, потрясения и социальные конфликты, а?

А вскоре отыскался и пологий бережок для постройки плота и ночлега. Быстро стемнело.

У нас еще оставалось во фляжке граммов двести водки, взятой на всякий случай. День вспоминался встречей на таежной тропе. Как в песне. Чем не случай?

В этот вечер мы проявили с Тайгой редкостное единодушие. Мы с недоумением вопрошали себя: что делают хрупкие девчушки среди черных поселенцев в Ее владениях?

На тепло костра из лесной тьмы стремительно вырывались летучие мыши и черными кляксами метались на границе света и ночи.

х х х

Дождь пошел ночью, пошел аккуратно, словно нащупывая нашу палатку в темноте своими чуткими пальцами.

И когда рассвело, дождь все продолжался, не усиливаясь и не ослабевая. Спокойный лесной дождь, вдумчивый, затяжной, везде проникающий, без городских истерик. Мир стал одноцветным, сизым. Шумы леса, реки и дождя слились в один. В палатке плавал сизый табачный дым от дешевых сигарет "Прима". Сизый мусор слов долгой трепотни забивался в углы.

Дождь лил два дня подряд. Мы питались всухомятку, добивая последние запасы, безмятежно полагаясь на грядущую обильную рыбалку и грибо-ягодный подножный корм. Сигареты сгорали стремительным потоком. И нам в голову не приходило, что в здешних лесах табачные плантации еще никто не думал разбивать. Мы болтали и отсыпались, с отвращением посматривая на треклятые рюкзаки, впрочем, изрядно похудевшие.

Дождь лил два дня.

х х х

Не знаю, кто придумал конструкцию этого плота. Но обнародовал ее передо мною Б-ский. Идея подкупала простотой и необременительностью. Длинные сигары из плотной подкладочной ткани набивались надувными волейбольными камерами. В сигарах делались небольшие прорези, из которых предстояло торчать крепко перевязанным ниппелям.

В тайге нам оставалось лишь сколотить крепкую раму из жердей, привязать к ним четыре сигары и водрузить на корму вместо сидений рюкзаки. И плыть. Ах да, весла еще... Пришлось пожертвовать котелком для чая бывшей жестянкой из-под томатной пасты. Топориком располовинили ее, получив лопасти для весел.

Малая осадка плота позволяла плыть по чайному блюдцу. Лопнувшую камер несложно было заменить запасной. Река казалась нейтральной территорией между нами и Тайгой. Позади оставались многие километры вьючного изнурительно труда в условиях непрерывных и массированных комариных атак. Впереди ожидало безмятежное наслаждение бездельем - подарком реки, несущей нас в низовья.

Подарок этот преподносился в различных упаковках. В узких местах, где русло сжимали крутые подмытые скалистые берега, плот мчался с крейсерской скоростью. А в местах, где река разливалась, давая себе передышку от бешеной гонки, течение становилось замедленным, неразличимым на поверхности. Сквозь прозрачные, чуть колеблющиеся подводные струи ясно просматривалось каменистое дно. Поодаль выпрыгивали из воды осторожные хариусы. Изредка звучно всплескивал над глубокой яминой таймень.

В один из привалов мы наткнулись на первый золотой корень. Невысокие мутовчатые травы с желтыми мелкими цветками вырастали на причудливой формы корнях. Тщательно отмытые в речной воде, они отливали на солнце старой бронзой. Корни мы складывали в пакеты. Обрезанные цветки и стебли уплывали вниз по течению.

х х х

Карта предупреждала о приближающихся порогах. Ожидалось их пять штук. При этом два из них были помечены восклицательными знаками, как представляющие особую опасность.

Пороги нас пугали. Сомнений не было - пороги с Тайгою заодно. Уж на порогах-то Она отыграется. На двоих у нас имелся один мой довольно жалкий опыт плавания на байдарке по Мсте.

Между тем вдруг резко выяснилось: двухдневные разговоры в палатке под дождь опустошили запас консервов и табака. Таежный чистый воздух и безделье живо напомнили о себе. Хотелось есть и курить. Особенно курить.

Вот мы и ели - оставшуюся манную крупу, из которой так и не удосужились сварить кашу. И теперь набирали в рот сухую манку, ждали, пока слипнется в ком и разбухнет, лениво жевали.

Кто-то может спросить: как же так, в тайге, а без грибов, рыбы, дичи? Мы сами себе задавали этот вопрос. И чем дальше, тем чаще и с усиливающейся интонацией упрека небесам.

Грибы, ягоды и прочий подножный корм исчезли из окружающего пространства бесследно, словно мы продвигались вдоль густонаселенного дачного кооператива.

Наши рыболовные снасти никогда не имели дело с быстрой водой и напрочь отказывались снабжать наш стол.

О винтовочке нашей я уже упомянул. Как-то, в припадке голодного отчаяния, Б-ский, не целясь и, кажется, без очков, попал в крохотную птичку, сидевшую высоко на дереве метрах в тридцати от нас. Громко урча, мы ощипали несчастное пернатое и бросили не шибко упитанную дичь в котелок с булькающим рисом. Предполагалось, что на ужин у нас будет плов. Увы. Стремительно покончив с разваренной рисовой кашей, мы так и не обнаружили в ней ничего, что хотя бы отдаленно напоминало крылышко или ножку...

Делая короткие остановки на редких отлогих берегах, пили чай с остатками сгущенного молока. Вместо табака растирали сухие травы, делали фантастические смеси "а-ля ориенталь". На плоту сворачивали огромные самокрутки. За борт относило густые клубы ядовитого дыма. Тайга чихала, приближая пороги.

На общем собрании искателей приключений приняли решение пороги обойти берегом. Ну их, эти пороги... В другой раз пройдемся по ним.

Но решение осталось невыполненным. И не из-за нашей удали. Боже упаси. До сих пор содрогаюсь. Мы просто прозевали тот момент, когда река, постепенно ускоряясь, вдруг втянула нас в сумасшедший ток.

Малая осадка плота, которой мы так гордились и которая позволяла плавать в чайном блюдце, сыграла с нами злую шутку. В блюдце нет такого течения. А плот, как выяснилось, настолько верткий, что мы не смогли выгрести к берегу. Лишь лопасти с весел порастеряли. И несущийся на камни плот стал неуправляемым.