Игорь Свинаренко - Москва за океаном Страница 4

valve job — заниматься любовью в машине

wheels — автомобиль

Can I take her for a spin? = Can I take it for a road test? — Можно на ней проехаться?

Can you help me? I am lost. (I seem to be lost.) — Я заблудился.

Please fill it up. = Fill'er up. — Налейте полный бак.

10$ worth please. — Налейте на 10 долларов.

Can I have the keys to the bathroom? — Дайте ключи от туалета (на заправке).

I need an oli change. — Мне бы масло поменять.

I think my tires are low. Please check them. — Подкачайте шины.

Would you please check under the hood? — Гляньте под капотом.

It's making a funny sound under the hood. — В моторе странный звук.

Can you jump-start my car? (I need a jump). — Дайте "прикурить".

I've run out of gas (I'm out of gas). — У меня кончился бензин.

Два мира: им наша романтика скучна

И вот выезжаешь на трассу, начинаешь путешествие. Но с самого начала тревожно на душе. Чувствуешь себя неуютно, неловко, даже глупо, ожидаешь подвоха и мало что понимаешь. Тебя мучают страшные вопросы. Где же, собственно, обещанная езда? Где то, что у нас называют путешествием? Иными словами, где поиски нужной дороги, объезжание ям, злобная брань при разбивании об ухабы стойки амортизатора, где адреналин от хамских подрезаний, чужих и своих? Где рисковые обгоны по встречной? Где залезание черными руками под капот с последующим вытиранием черных рук о белые штаны?.. Где мучительный и страшный поиск ночлега? Где упрашивание гаишника разрешить ночевать в машине возле будки за умеренную сумму? А гаишник остановит — сколько ж враз слупит с тебя за незнание местной жизни? И еще же по рации передаст, гад, чтоб и дружки собрали с лоха…

Но — нет этого ничего.

И даже похожего ничего нет.

На сотой миле ты вдруг осознаешь, что такой и будет дорога до самого конца, хоть вдоль проезжай всю Америку, хоть поперек. Утопил педаль — и гонишь, пока бензин не кончится? Так, что ли? Да, похоже… И еще будет чувство, что бензобак дырявый. Как же так, думаешь, утром залил полный бак, и вот опять мигает… (Поначалу ожидаешь разорения от этого бензина, но он оказывается сравнительно дешевым. 1 доллар 20 центов за галлон, то есть неполные 4 литра.) А с утра ты покрыл 600 миль, то бишь тыщу километров. Да и труд не велик, сиди себе в мягком кресле, слушай стерео. Ни левых поворотов, ни перекрестков, ни светофоров… Разве только отсиживаешь разные части тела за день и еле ходишь потом, пытаясь размять отсиженное. И если так едешь день, другой, третий, останавливаясь только на ночлег, обед и иногда в rest area, то ловишь себя на мысли: ну а где ж кайф, где путешествие, где романтика дальних хай- и фривэев?

Да это вовсе и не езда, а как бы полет на аэроплане по воздушному коридору! И можно, подобно летчику, по радио выслушивать инструкции и предупреждения о том, что ждет впереди (в вашем воздушном коридоре); на какой частоте это передается в данной местности, вам скажут дорожные знаки…

Чувствуешь себя приблизительно мальчиком, играющим в скучную компьютерную игру! Еще очень смешно, что там не надо быть хорошим водителем, асом, — зачем? Дорога ровная, разметка присутствует практически всегда, а на трассе она еще и светящаяся, и выпуклая: заснул за рулем, сносит тебя — хребет разметочных квадратиков тряхнет и разбудит. Педалей две всего, газ и тормоз, и учиться не надо, сел и поехал. Разворотов хоть в городе, хоть на трассе — полно, эта вам не Кутузовский… Ну, все и ездят: мальчики, девочки, столетние бабушки, божьи одуванчики. (Там даже уровень масла люди не умеют сами проверить, дают за это доллар обслуге на заправке.) Для них и сделали смехотворное ограничение скорости: в Техасе ладно еще 70 миль, в Канзасе — 60, а в штате Нью-Йорк, не поверите, 55 миль в час (90 километров в час, что ли?). 130 километров в час кажется им там фантастической скоростью! До нее и разогнаться-то негде: левый ряд весь занят "чайниками", проползающими за час 55 миль, и совесть их спокойна, ведь быстрей запрещено и никто не поедет.

Разные мелкие странности могут запутать совкового автолюбителя. Так, указатель со стрелочкой и названием населенного пункта может стоять не перед нужным поворотом, а несколько за ним. И светофоры иногда не дублируются, то есть красный-желтый-зеленый — это на той стороне перекрестка, как бы не для нас… Но его сигнал — и для тебя.

Что делать, если вы сбили оленя

Это не экзотика, а вполне возможная и даже заурядная вещь. Осенью оленей на хайвэях полно — сезон! (И живых, и сбитых.)

Итак, сбили вы зверя. Раньше положено было вызывать охотинспекцию и ждать ее на месте происшествия. Теперь тоже можно вызвать, сделать одолжение, но обязанности такой уже нет. Раньше эту добычу забирали себе егеря, теперь можете съесть сами.

Что вы сделать обязаны, так это стащить пострадавшего с проезжей части. Можете его пристрелить, если еще жив, тормозните проезжую машину, у многих с собой ствол, тем более что как раз сезон.

Если зверь помял вашу машину, представьте в страховую компанию кусок его шкуры: такого документа будет достаточно.

Постепенно начинаешь американцев даже жалеть: из их путешествий вырезано самое интересное, — так, бывало, советский отдел пропаганды адаптировал для нас кинофильмы. И начинаешь понимать, отчего у них такое приземленное обывательское отношение к высокой автомобильной тематике…

Такая, допустим, низкая проза: в машине для американца важней всего размер. Как это цинично! Не богатство внутреннего мира, не эстетика внешности даже, а — откровенно и грубо — размер.

И то сказать, если дом — это машина для жизни, то автомобиль — уж тем более машина для жизни. И такое внимание к ее размеру главным образом оттого, что в ней проходит большая часть жизни… Автомобиль там для многих главней квартиры или дома. Ведь они заводят в первую очередь машину, а не собственное жилье — многие до этого за всю жизнь не успевают дозреть.

Романтика в отношении авто у американцев, конечно, случается, но не такая сильная и не такая долгая, как наша… Мальчишки, которым к шестнадцатилетию купили подержанную "старушку", еще с ней могут носиться, и называть женским именем, и связывать этот железный предмет с нежными чувствами (которые и испытываются к подружкам на заднем сиденье, а не в русском холодном и жестком подъезде). Но после вступления во взрослую жизнь романтика эта проходит. Взрослые там не делают истории из езды на авто: ну, сел да поехал. И до какого же неприличного равнодушия доходит у них отношение к авто, что они творят с машинами! На "кадиллаках" ездят пенсионеры, на могучих вездеходах "бронко" совершенно высохшие дедушки в очках с толстыми линзами. Или вдруг обгоняешь новый сверкающий белый "гранд-чероки", заглядываешь в окно, а там вместо бандита, ну, или бандитской подружки вовсе не похожая на проститутку девчушка; ездить, что ли, учится — 40 миль в час дает. А, к примеру, "шевроле-кавальер", до которого мечтают дослужиться старшие офицеры московской ГИБДД, там считается дешевой маленькой машинкой. Ее почему-то выбирают потрепанные матери-одиночки или очень немолодые, давно на себя рукой махнувшие негритянки.

Скучно американцам ездить на машинах… Они из них не вылезают от безысходности. За редкими исключениями, типа Нью-Йорка или Сан-Франциско, общественный транспорт в Штатах настолько слабенький, что на него просто никто не рассчитывает. Я сам там взвыл: за пивом — на машине, в булочную — на машине, и в парикмахерскую, и в бар, в библиотеку тоже… Американцы как цепями прикованы к своим машинам. Я теперь с небывалой и прежде недоступной радостью специально катаюсь в Москве на метро. Эта свобода выбора средства передвижения просто пьянит.

Нет пиетета, нет романтики в американском отношении к авто! Человек садится в машину равнодушно, автоматически и бездумно, как он садится на стульчак. И делает это регулярно, автоматически, по мере надобности, ему в голову не приходит рассказывать о связанных с этим переживаниях. Никаких потрясающих историй. Разве таким возможно хвастать? Сходство со стульчаком усиливается, когда ознакомишься с американской шоферской привычкой запасаться книжками в дорогу. Какими такими книжками? Которые надиктованы на аудиокассеты и продаются во всех больших книжных магазинах (об этом я позже расскажу с подробностями).

…Чуть отъедешь от надменного, хамского Нью-Йорка (или точно такого же Вашингтона), сразу замечаешь, что хамство кончилось и посторонние люди вдруг начинают тебя любить. Кассиры на шлагбаумах, которым вы платите toll за въезд на приличную дорогу, начинают улыбаться и спрашивать, как вы поживаете. (Этот toll размером бывает от 25 центов до 7 долларов; и лучше всегда иметь при себе мелочь и мелкие купюры, чтоб не попасть в суровую ситуацию.) Прохожие доверчивы, как дети, улыбаются, лезут здороваться и, если спросить дорогу, терпеливо будут объяснять в подробностях. Они приветливы и сами пристают с вопросами, предлагают помощь. В придорожной забегаловке официантка может вас взволнованно спросить: