Иван Тургенев - Нахлебник Страница 4

ЕЛЕЦКИЙ. Сядемте - хотите? Человек! Стулья...

ПЕТР подает стулья, ТРЕМБИНСКИЙ хлопочет около господ. ЕЛЕЦКИЙ с ТРОПАЧЕВЫМ садятся.

ТРОПАЧЕВ (Карпачову). Садись и ты, Карпаче... (Елецкому.) C'est comme cela que je l'appelle... Vous permettez?

ЕЛЕЦКИЙ. Сделайте одолжение... (Кузовкину и Иванову, которые все не выходят из своего угла.) Да вы что ж, господа, не садитесь... Милости просим.

КУЗОВКИН (кланяясь). Покорнейше благодарим-с.... Постоим-с...

ЕЛЕЦКИЙ. Садитесь, прошу вас.

КУЗОВКИН и ИВАНОВ робко садятся за стол. ТРОПАЧЕВ сидит, для зрителя, налево от ЕЛЕЦКОГО, КАРПАЧОВ на некотором расстоянии направо, возле него КУЗОВКИН и ИВАНОВ. ТРЕМБИНСКИЙ, с салфеткой под мышкой, стоит позади ЕЛЕЦКОГО, ПЕТР возле двери.

ЕЛЕЦКИЙ (снимает покрышку с блюда). Ну, господа, чем бог послал.

ТРОПАЧЕВ (с куском во рту). Parfait, parfait, - у вас чудесный повар, Павел Николаич...

ЕЛЕЦКИЙ. Вы слишком добры! Итак, вы думаете, умолот хорош будет в нынешнем году?

ТРОПАЧЕВ (продолжая есть). Я так думаю. (Выпивая рюмку вина.) За ваше здоровье! Карпаче, что ж ты не пьешь за здоровье Павла Николаича?

КАРПАЧОВ (вскакивая). Многие лета достойному нашему хозяину... (выпивает рюмку разом) и всяких благ... (Садится.)

ЕЛЕЦКИЙ. Спасибо.

ТРОПАЧЕВ (подталкивая локтем Елецкого, Карпачову). Вот бы кого в предводители! А! Как думаешь?

КАРПАЧОВ. Еще бы! Какого еще им рожна надобно?

ТРОПАЧЕВ. А ведь в самом деле, Павел Николаич, если б не служба какой удивительный сыр, - если б не служба, знаете, быть бы вам нашим предводителем!

ЕЛЕЦКИЙ. Помилуйте...

ТРОПАЧЕВ. Нет, я не шучу. (Кузовкину.) А что ж не пьете за здоровье Павла Николаича - а? (Иванову.) И вы тоже - а?

КУЗОВКИН (не без замешательства). Я очень рад...

ТРОПАЧЕВ. Карпаче, налей ему... да полней. Вот так, что за церемонии.

КУЗОВКИН (встает). За здоровье почтенного хозяина... и хозяйки. (Кланяется, пьет и садится. Иванов тоже кланяется и пьет молча.)

ТРОПАЧЕВ. А, браво! (Елецкому.) Погодите... nous allons rire. Он довольно забавен - только надо его подпоить. (К Кузовкину, играя ножом.) Ну, как вы поживаете, Имярек Иваныч? Я вас давно не видал. Все помаленьку небось?

КУЗОВКИН. Помаленьку-с, как вы сказывать изволите-с.

ТРОПАЧЕВ. Так. Ну, хорошо. А что, Ветрово достается вам, наконец, или нет?

КУЗОВКИН (потупляя глаза). Вам угодно шутить-с.

ТРОПАЧЕВ. Помилуйте, с чего вы это взяли? Я в вас участье принимаю. Я нисколько не шучу.

КУЗОВКИН (со вздохом). Никакого еще решенья нету-с.

ТРОПАЧЕВ. Будто?

КУЗОВКИН. Никакого-с.

ТРОПАЧЕВ. Потерпите, что делать! (К Елецкому, мигая глазом.) Вы, Павел Николаич, может быть, не знаете, что в лице господина Кузовкина вы видите перед собою помещика, настоящего помещика, владельца - или нет бишь, наследника, но законного наследника сельца Ветрова, Угарова тож.... Сколько бишь у вас душ?

КУЗОВКИН. В сельце Ветрове по восьмой ревизии сорок две души состоит; но оно не все мне достается.

ТРОПАЧЕВ (тихо Елецкому). Он на этом Ветрове помешан. (Громко.) А в вашем участке сколько десятин?

КУЗОВКИН (понемногу переставая робеть). Да за выделом седьмых частей и прочих законных треб - восемьдесят четыре десятины с лишком.

ТРОПАЧЕВ. А душ сколько вам достается?

КУЗОВКИН. Душ неизвестно сколько. Многие в бегах состоят-с.

ЕЛЕЦКИЙ. Да от чего же вы не владеете вашим именьем?

КУЗОВКИН. А тяжба-с.

ЕЛЕЦКИЙ. Тяжба? С кем?

КУЗОВКИН. А другие оказываются наследники. Казенные долги тоже есть, ну и частные.

ЕЛЕЦКИЙ. И давно это дело завязалось?

КУЗОВКИН (постепенно одушевляясь). Давно-с. Еще при покойнике-с, царство ему небесное! За мной бы осталось, да денег нет. Времени тоже мало. Следовало бы в город съездить, разумеется, попросить, похлопотать - да, вишь, некогда-с. Гербовая бумага одна чего стоит. А человек я бедный-с.

ТРОПАЧЕВ. Карпаче, налей ему еще рюмку.

КУЗОВКИН (отказываясь). Покорнейше благодарю-с.

ТРОПАЧЕВ. Полноте. (Пьет сам.) За ваше здоровье. (Кузовкин встает, кланяется и пьет.) Ну, так как же вы? Эдак не ладно. Эдак вы, пожалуй, дело-то проиграете.

КУЗОВКИН. Что делать-с! Вот уже более года справок даже не собирал... (Тропачев с укором качает головой.) Правда, есть там у меня один человечек... Я на него таки надеюсь, - а впрочем, господь его знает?

ТРОПАЧЕВ (показывая на Елецкого). А что это за человечек, можно узнать?

КУЗОВКИН. По-настоящему нельзя - ну, да уж что!.. Лычков, Иван Архипыч, изволите знать?

ТРОПАЧЕВ. Не знаю; кто он такой?

КУЗОВКИН. А как же... стряпчий уездный... то есть он прежде был стряпчим... правда, не здесь, - а в Веневе. Теперь так проживает, больше торговыми оборотами занимается.

ТРОПАЧЕВ (продолжая поглядывать на Елецкого, которого начинает смешить Кузовкин). И этот господин Лычков обещал вам помочь?

КУЗОВКИН (помолчав немного). Обещал-с. Я у него второго сыночка крестил-с, так вот он и обещал-с. Я, дескать, тебе это дело устрою, погоди. А Иван Архипыч известный мастак-с.

ТРОПАЧЕВ. Ой, ли?

КУЗОВКИН. По губернии мастак-с.

ТРОПАЧЕВ. Да ведь он, вы говорите, в отставке и торговыми оборотами занимается?

КУЗОВКИН. Оно точно-с; такая уж ему задача вышла-с, да человек-то он золотой. А я его таки давненько не видал.

ТРОПАЧЕВ. А как?

КУЗОВКИН. Да уж будет с год-с.

ТРОПАЧЕВ. Эх, как же это вы так, как бишь вас! Нехорошо.

КУЗОВКИН. Совершенную правду изволите говорить-с. Да что прикажете делать-с!

ЕЛЕЦКИЙ. Да расскажите нам, в чем дело?

КУЗОВКИН (откашливаясь и приходя в азарт). Дело вот в чем-с, Павел Николаич. Вы извините мою смелость... но, впрочем, вам самим угодно. Дело вот в чем-с. Сельцо Ветрово.... Признаться, я отроду не говаривал перед сановником... вы меня извините, коли я что...

ЕЛЕЦКИЙ. Говорите, говорите смело.

ТРОПАЧЕВ (указывая Карпачову на рюмку, Кузовкину). А рюмочку? А?

КУЗОВКИН (отказываясь). Нет, уж позвольте-с...

ТРОПАЧЕВ. Для куражу?

КУЗОВКИН. Разве для куражу. (Пьет и утирает лоб платком.) Итак-с, доложу вам-с, сельцо Ветрово, о котором вот теперь речь идет, сие сельцо досталось по прямой нисходящей линии от деда моего Кузовкина, максима-с, секунд-майора, может быть, изволите слыхать, - родным братьям, Максимовым сыновьям, родителю моему, Семену, и дяде моему родному, Никтополиону. Родитель мой, Семен, с братом своим родным, а мои дядей, при жизни не делился; а дядя мой умер бездетным, вот что прошу заметить, - а только умер он после кончины отца моего родного, Семена; а была у них сестра, тоже родная, Катерина... и вышла она, Катерина, замуж за Ягушкина, Порфирия; а у Ягушкина Порфирия был от первой жены, польки, сын Илья, пьяница горький и бурмасон, которому Илье дядя мой Никтополион, стало быть, по навету сестры Катерины, дал вексель в тысячу семьсот рублев, а сама Катерины тоже мужу своему Порфирию, вексель в тысячу семьсот рублев определила и с отца моего родного чрез посредство заседателя уездного суда Галушкина тоже вексель... только в две тысячи рублев взяла, причем и Галушкинова жена участвовала.... На этих порах отец мой - царство ему небесное - возьми да и умри. Пошли векселя к взысканью. Никтополион туда-сюда: говорит... я не делился, имение сие мое вообще с племянником; Катерина - четырнадцатую часть, говорит, подай; казенные недоимки тоже под тот случай подвернулись... Беда! Галушкинова жена вдруг хлоп вексель со своей стороны... Никтополион говорит: за то племянник, дескать, отвечает... а какой, изволите рассудить, с малолетнего ответ? А Галушкин его к суду. Полькин сын туда же, да еще и спущу... она, говорит, у меня прислужницу Акулину опоила... Заварилась каша. Покатили просьбы. В уездный суд, в губернское, а из губернского опять в уездный с надписью... а после смерти Никтополиона совсем худо пошло. Я требую ввода во владение... а тут отдается приказ: по казенным недоимкам продать сельцо Ветрово сукционного торгу. Немец Гангинместер права свои заявляет... а тут, глядишь, мужики, словно куропатки, бегут, бегут, уездный предводитель мне в дверях выговор читает, кричит, под опеку... а какое под опеку... Законный наследник не введен... на полькина сына Илью мачеха Катерина жалобу в самый Правительствующий сенат...

Остановленный всеобщим хохотом, КУЗОВКИН умолкает и страшно конфузится. ТРЕМБИНСКИЙ, который все время подобострастно и не совсем решительно взглядывал на господ и почтительно участвовал в их веселости, с визгом смеется в руку. ПЕТР глупо ухмыляется, стоя у двери. КАРПАЧОВ хохочет густо, но не без осторожности. ТРОПАЧЕВ заливается. ЕЛЕЦКИЙ смеется несколько презрительно и щурит глаза. Один ИВАНОВ, который во время рассказа не раз дергал за полу разгоряченного КУЗОВКИНА, сидит потупя голову.

ЕЛЕЦКИЙ (Кузовкину сквозь смех). Продолжайте, зачем же вы остановились?

ТРОПАЧЕВ. Сделайте одолженье, как бишь вас, продолжайте.

КУЗОВКИН. Я... извините... обеспокоил, знать...

ТРОПАЧЕВ. А, я вижу, в чем дело... вы робеете... не правда ли, вы робеете?