Николай Борисов - Зеленые яблоки Страница 4

Когда мы отъезжали, я заметил бледное лицо бродяги, по-видимому, нашедшего свою монету: стоя в тени, он не спускал с нас глаз.

Стром понял, что его волнение было мной замечено, и натянуто засмеялся.

- Не люблю таких субъектов, - сказал он, - это, конечно, глупо, их следует только жалеть. Но я не выношу, когда они подходят ко мне.

Его слова были просты и естественны, но нисколько меня не убедили. Мне доводилось видеть людей, застигнутых большой опасностью, и я не мог ошибиться в симптомах.

Впрочем, я воздержался от всяких объяснений, решив, что будет тактичнее переменить тему разговора.

- Боюсь, что мой туалет не подходит для "Милана", - сказал я. - Не знаю, удобно ли это?

Он пожал плечами.

- Мы возьмем отдельный кабинет - так будет гораздо приятнее.

Экипаж повернул на Стрэнд. Выглянув из окна, Стром дал кучеру некоторые указания. Свернув вправо и не доезжая до ярко освещенного подъезда известного ресторана, кучер остановился перед боковым незаметным входом.

Уплатив кучеру, он провел меня в большую залу, где вежливый, очень почтительный метрдотель вышел нам навстречу.

- Пожалуйста, отдельный кабинет и что-нибудь легкое к ужину, - сказал Стром.

- Слушаю, сэр, слушаю, - ответил тот. - Не угодно ли пожаловать сюда?

Он провел нас через длинный, блестяще освещенный коридор и, остановившись перед последней дверью налево, открыл ее.

Мы очутились в маленькой, но роскошно меблированной комнате, в которой стоял стол, накрытый для ужина, дивно убранный цветами.

Стром просмотрел меню и заказал пару блюд, название которых мне было неизвестно, а затем прибавил:

- Принесите бутылку "Гейдсика 98 года" и немного старого бренди.

Человек поклонился и, выдвинув стулья, бесшумно покинул комнату. Я не мог понять, заметил ли он наше поразительное сходство или нет. Во всяком случае, он не показал вида.

- Я всегда думал, что хороший лакей - самое замечательное произведение природы!

- Да, - сказал Стром, садясь за стол, -... а следовательно, и самое презренное.

- Это определение кажется мне несправедливым.

Стром посмотрел мне прямо в глаза.

- Можете ли вы не презирать человека, который ради легкого заработка превращает себя в машину для рабского исполнения чужих прихотей? Вора я гораздо больше уважаю, чем хорошего лакея.

Я засмеялся.

- Вы, пожалуй, правы! Во всяком случае, если бы мне предстоял выбор, я бы скорее согласился стать вором.

- Кто вы? - спросил неожиданно Стром и прибавил:- Я ставлю вам этот вопрос не из пустого любопытства.

- Я был далек от этой мысли, - возразил я любезно.- Потому-то я и не решаюсь ответить вам сразу.

Он улыбнулся, устремив на меня любопытный, смущающий взгляд.

- Будем откровенны, - сказал он вдруг. - Кажется, вы имеете возможность оказать мне значительную услугу, м-р Бертон.

- В самом деле? - отозвался я, закуривая папироску.

- С другой стороны, - продолжал он, - весьма вероятно, что и я вам мог бы пригодиться.

- Это вполне возможно.

Он облокотился на стол. Я заметил, что руки у него мускулистые и загорелые, руки человека, привыкшего к тяжелому физическому труду.

- Но я должен о вас знать несколько больше, - сказал он. - Кто вы? Откуда вы? Чего вы добиваетесь в жизни?

В этот момент открылась дверь, и вошел лакей. Он принес ужин. Пока он расставлял блюда и наливал вино, восхитительное вино, кстати сказать, Стром легко и остроумно говорил о разных незначительных предметах. Я отвечал наугад, в том же небрежном тоне. Мой ум был целиком занят тем таинственным намеком, который он мне бросил. Мне хотелось знать, какого рода услугу могу я ему оказать. Что она связана с нашим поразительным сходством, в этом я был убежден. Но дальше этого я не мог идти в своих догадках. Наша встреча на набережной, его приглашение к ужину и смущающая мысль о том, что он преследует какую-то, мне неизвестную, цель, - все это было так внезапно и странно, что мне казалось, будто я попал в арабскую сказку на современный лад.

Однако не было никакой беды в том, чтобы ознакомить его с моим невинным прошлым и затруднительным настоящим. Инстинктивно я чувствовал, что предложения мистера Строма окажутся весьма занятными. А потому, как только вышел лакей, я снова наполнил свой стакан и, глядя с улыбкой на собеседника, начал рассказывать ему о себе.

- Начну с того, что мне тридцать четыре года.

Он посмотрел на меня внимательно.

- Вы кажетесь лет на пять старше.

- Да, - заметил я, - если бы вы пятнадцать лет пошатались по Южной Америке, вы тоже не показались бы моложе.

Некоторое удивление промелькнуло у него на лице.

Он сухо засмеялся.

Последовало краткое молчание. Стром встал со стула, пересек комнату и запер дверь на ключ. Я следил за ним с любопытством. Он снова сел к столу и закурил.

- Мистер Бертон, - сказал он, - во сколько вы оцениваете вашу жизнь? Я хочу сказать, за какую сумму согласны вы рискнуть ею.

Он сказал это таким деловитым и спокойным тоном, что я не мог удержаться от улыбки.

- Не знаю. Если бы я знал, что она имеет некоторую ценность, я пустил бы ее с публичного торга.

Он перегнулся через стол и в упор посмотрел на меня.

- Если вы сделаете то, чего я хочу, я вам заплачу десять тысяч фунтов.

Глава IV

"...Пью за потерявших самих себя!.."

Я достаточно привык к неожиданностям, но это предложение было похоже на чудо. У меня на минуту захватило дыхание. Я откинулся На спинку стула и смотрел на своего двойника с подлинным восхищением.

- Вы ставите дело на широкую ногу, мистер Стром! А платите вы наличными?

Вместо ответа он сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда кожаный портфель. Вынув из него несколько банковых билетов, он положил их на стол.

- Здесь две тысячи фунтов, - сказал он спокойно. - Если вы принимаете мое предложение, я выпишу вам чек на остальные деньги.

Я посмотрел на билеты с тем почтительным интересом, с которым обычно смотрят на знатных чужестранцев. Я не сомневался в том, что они подлинные. Затем, после некоторого размышления, я закурил папироску.

- Это должно быть весьма неприятное дело, - сказал я с некоторым сожалением.

При этих словах мой собеседник впервые засмеялся.

Это был ужасный, безрадостный смех.

- Да, - сказал он сухо, - если бы я объявил конкурс, то запись была бы невелика. Раньше чем говорить о дальнейшем, - прибавил он, - я хочу взять с вас честное слово, что все, что я вам скажу, останется между нами, - примете вы мое предложение или нет.

- Безусловно, - ответил я без малейшего колебания.

- Великолепно!..

- Весьма возможно, что через несколько дней, если мне не удастся принять некоторые меры, меня больше не будет в живых...

Я вспомнил о маленьком инциденте на набережной и понял, что он говорит правду.

- Короче говоря, - сказал он, - я должен исчезнуть. Если я буду жить в Лондоне под своим именем, я непременно буду убит. Это дело дней, недель и даже месяцев, - это зависит от меня, но исход верный и совершенно неизбежный.

Я налил себе сам стакан бренди и поднял его на свет.

- Ситуация хороша, по крайней мере, тем, что она весьма проста.

Та же холодная усмешка заиграла у него на губах.

- Это не так просто, как вы думаете. Господа, которые хотят ускорить мой переход на небеса, делают мне честь своим тонким и скрытным вниманием. Я, быть может, могу их избегнуть. Сегодня вечером, например, мне это удалось.

Он кивнул головой, словно отвечая на мой невысказанный вопрос.

- Да, меня осенила эта мысль, когда я заметил вас под фонарем. Если бы я верил в сверхъестественное, то сказал бы, что вы мне посланы самим дьяволом. Я не думаю, чтоб какая-нибудь другая сила могла принимать во мне участие.

- Ну что ж, - сказал я шутливо, - если меня послал к вам дьявол, то я, по крайней мере, обязан ему хорошим ужином. Чего вы от меня хотите?

- Я хочу, чтобы вы заняли мое место в мире. Я хочу, чтобы вы сегодня же вечером переоделись в мое платье и вышли из этого ресторана как Стром.

Я глубоко вздохнул и перегнулся над столом, ухватившись за его края обеими руками.

- Хорошо, - сказал я, - а потом?..

- Я хочу, чтобы вы вернулись в мой дом в Парк-Лэйне и три недели жили бы там вместо меня. А затем, если вы после этого срока останетесь в живых, что мало вероятно, - вы можете делать все, что вам угодно.

Мне вдруг показалось, что вся эта история только шутка, результат какого-нибудь дурацкого пари или мимолетная причуда сумасбродного миллионера. Но блеск его стальных голубых глаз, испытующе смотрящих на меня, внезапно прогнал эту мысль.

- Это невозможно. Если даже прислуга не заметит разницы - меня моментально уличит любой из ваших друзей.

- Почему? - спросил он. - Они могут подумать, что я стал забывчив или эксцентричен. Что же другое может прийти им в голову?

- Но подумайте, сколько незнакомого встретится мне: имена людей, ваши дела и даже ваш дом. Ведь я сам себя выдам!..