Станислав Золотцев - Не ищите женщину Страница 4

Но чаще всего наша Коля "спотыкалась" на ударениях. Произношение у нее стало совсем русским, а вот неправильно поставленные ударения и выдавали в ней иностранку. И на путь истинный здесь она становилась с трудом. "Не быть тебе, Коля, шпионкой!" - вздыхая, пеняли мы ей, когда, к примеру, притомившись обучать нас французскому языку и предлагая сделать перерыв, она говорила: "Ребята, давайте передухнем!" А другое ее высказывание с неверным ударением так потрясло всех, что и до сих пор студенты и преподаватели нашего факультета в минуты усталости изрекают: "Мочu моей больше нет!.."

Но время шло, Николь упорно совершенствовала свое произношение, и, когда ей пришла пора уезжать во Францию, все ударения в ее устах уже звучали как положено.

Кроме одного! В слове "женщина"...

Коля упорно произносила это слово с ударением на втором слоге: "женщuна". Более того, она отчаянно, поистине с мушкетерским темпераментом сопротивлялась нашим попыткам переучить ее. "Как вы не понимаете: если говорим - "мужчuна", значит, надо говорить и "женщuна". Мужчина и женщина должны быть созвучны друг другу, должны рифмоваться меж собой! Поверьте, потому-то у вас, у русских, многое идет через пень колоду, сикось-накось и наперекосяк, что мужчина и женщина у вас не рифмуются..."

С тех пор прошло много-много лет. Можно сказать - жизнь прошла, жизнь, заполненная многими радостями и горестями, происходящими от любви, от сердечных переживаний. В памяти - множество разбившихся "любовных лодок" и семейных кораблекрушений, случившихся в судьбах тьмы моих друзей и знакомых. Да что там отдельные личные судьбы! какая держава рухнула!.. Ни разу со студенческой поры не довелось мне вновь повстречаться с улыбчивой француженкой, которую мы в шутку звали Колей. Но все чаще мне думается: наверное, Коля была права. И главные наши беды коренятся в этом злосчастном ударении. В том, что мужчина и женщина у нас не рифмуются друг с другом...

II

Гаврош

Героиня этого моего мини-рассказа уже много лет пользуется всемирной славой. Во Франции одно время ее считали не только гордостью страны, но и живым ее символом... Продлись наше с ней одно-двухдневное знакомство, перерасти оно в нечто большее - возможно, вся моя судьба могла сложиться иначе. Как, скажем, у того же Высоцкого. Но сему не дано было произойти. И поэтому я не стану "озвучивать" имя этой француженки: надеюсь, вы сами поймете, о ком идет речь. Просто расскажу, как было дело.

А было оно опять-таки в мои студенческие питерские годы, в самой середине 60-х. Представьте себе: разгар белых ночей, соловьиные хоры, сумасшествие обжигающе-свежей зелени вокруг дворцов северной столицы и ее пригородов, запах смолы от теплых невских волн, белые паруса на Финском заливе, и - "одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса", как писал об этой поре самый солнечный классик...

На таком-то фоне в те дни проходил некий международный форум молодежи, на который съехались парни и девушки из множества стран пяти континентов. Устроители этой внушительной по масштабам встречи сделали упор на культуру и искусство, поэтому сугубо идейно-пропагандистских "прибамбасов" было немного: посещение "Авроры", шалаша в Разливе (помнится, мне выпала тяжкая миссия беседы с одним индейцем, никак не понимавшим, почему ему нельзя прикорнуть в этом вигваме). Факельные шествия и почти непрерывные концерты и выступления на разных помостах и подмостках... И - безудержная, хмельная молодежная гульба тоже в ритме "нон-стоп"! Такого количества многоплеменных своих сверстников и сверстниц в вихре любовных утех мне до той поры еще не приходилось видеть...

"А как же "всевидящее око"? - спросите вы. Что ж, плюньте в глаза тем, кто утверждает, будто не было за участниками таких встреч "компетентного" присмотра. Но плюньте и тем, кто скажет, что ребята из "органов" не были живыми людьми. Еще какими живенькими! Навсегда запомнилась мне фраза паренька из "Большого Дома", приставленного к моей группе (а я выполнял роль не только участника, но и переводчика на том форуме). Ему очень глянулась одна юная шотландка, и он, веселый лейтенант в штатском, все время просил меня: "Введи меня с ней в контакт! Ну введи же меня с ней в контакт!" Потом он справился с этой задачей и без перевода... Я же "вошел в контакт" с подругой этой шотландки, вылитой "младшей ведьмой" из шекспировского "Макбета" - рыжекудрой, зеленоглазой и пышногрудой. Ее-то я и ожидал в импровизированном баре нашего "кэмпуса", летнего лагеря на Финском заливе, куда поздно вечером возвращались на автобусах гости нашей страны якобы для ночлега. Какой там ночлег! Дощатые "финские" домики ходуном ходили каждую ночь до утра. Я ждал шотландку и наслаждался молчанием после во всех смыслах жаркого рабочего дня.

Но мне не давала покоя буквально вцепившаяся в меня французская девчонка. Она еще днем, во время экскурсий, схватила меня за рукав, поняв, что я могу повествовать о красотах Питера не только по-английски, но и на ее родном языке. Франкоязычных же гидов на том форуме не хватало, а эту девчонку ее же соотечественники все время оттирали и отталкивали на "периферию" своих групп. Как выяснилось, не случайно: она и была провинциалкой и в Париже жила лишь первый год. Выговор ее был кошмарен, и я ее с трудом понимал. Но она все время, дергая меня за рукав, спрашивала: "А это что? А что это?" - и к концу дня мне, мягко говоря, надоело и ее раскатистое "р-р", совсем не парижское, и сама она... Про себя я назвал ее Гаврошем: маленькая, тощая, хотя и круглощекая, с копной нечесаных волос. Западная молодежь тогда уже вовсю "хипповала", и эта девчушка тоже ходила в протертых джинсах. Но, когда она появилась в мини-юбке, то, глядя на ее костлявые ножонки, становилось ясно: эта мода не для нее. Как и другое: что не только волосы, но и лицо, и пальцы, и зубы - даже по тогдашним советским параметрам - требовали лучшего ухода у этой французской провинциалки. Этакий растрепанный воробьишка - поистине Гаврош! Вдобавок она вновь тараторила на своем малопонятном говоре - который вечером, в баре нашего "кэмпуса", звучал еще невнятней для меня: перед "Гаврошем" стояла бутылка вина, чье содержимое сокращалось со скоростью девчачьей трескотни...

А прицепилась она ко мне с разговорами о своей артистической карьере. Днем я уже услышал ее пение: оно меня не впечатлило. Голосок у этой девчонки был неслабым, но в исполнении слышались и какая-то разухабистая "цыганщина" (или "испанщина"?), и - явное подражание несравненной Эдит Пиаф. Юная певичка поведала мне, что у себя на родине, в провинции, она была "аматером" - то есть лишь в самодеятельности выступала. Но вот недавно ее "открыл" и взял в Париж один маститый эстрадный продюсер: он уверен, что сделает из нее звезду "шансона"... В сотый раз галантно и устало желая "Гаврошу" удачи на этом пути, я по мере сил тактично пытался дать понять ей, что ей пора отдохнуть. Но она не только не захотела внять моим советам наоборот, с подкупающей юной откровенностью она предложила мне взять еще бутылку вина и отправиться в ее индивидуальный микрокоттедж, чтобы вместе встретить рассвет... Однако тут я радостно вздохнул: из автобуса, приветливо махая рукой, ко мне бежала моя шотландская пассия. Я встал и сказал "Гаврошу", что, к сожалению, занят...

...Никогда не забуду ее полные обиды слова, которые она уже довольно-таки заплетающимся языком бросила вслед мне, удаляющемуся к рыжекудрой бестии: "Вот увидите - очень скоро я стану великой певицей, и вы очень пожалеете, что не пожелали иметь со мной любовь!"

И что же? Ровно через год ее голос, уже отшлифованный алмаз, зазвучал на всех радиоволнах. А потом ее голос и ее лицо (совсем иное, обработанное "визажистами", со знаменитой челкой) пришли к нам на пластинках-гигантах. Пошли "золотые диски". Вчерашнего "Гавроша" вознесли крылья всемирной славы.

Жалею ли я, что все так случилось? Пожалуй, нет. Но я рад, что эта великая певица вскоре вновь приедет в Россию.

III

Приключение в Вишневом Пруду

Третья встреча произошла уже не в нашей стране, но и не во Франции. Эту молодую француженку я повстречал в Индии, где мне после окончания вуза довелось два года проработать переводчиком. Взглянув на карту Индостана, вы легко найдете на самом его юге, недалеко от Мадраса, маленькую точку. Этот городок называется Пондичерри, но чаще его зовут на французский лад Пондишерри, ибо долгое время вся эта местность была колонией Франции. И до сих пор там сохраняются традиции и язык бывшей метрополии. Пондишерри означает "Вишневый Пруд": там и вправду много больших и малых прудов и озерков, еще больше лагун и лиманов океана, которые тянутся до этого городка. Вишен на их берегах не видно, зато изобилие деревьев с терпко-винными ягодами, зовущимися там "алычой", - их-то, видимо, колонизаторы и принимали за вишню... Но еще больше в те дни, когда я оказался в Пондишерри (почему и как я туда попал и провел трое суток без всяких "руководящих товарищей" - сюжет для отдельного рассказа), на благодатных приморских берегах, в тропическом раю, говоря нынешним слэнгом, "тусовалось" юнцов и юниц из разных стран Европы и Америки. На Западе тогда "хиппизм" вошел в самый расцвет, вот эти толпы ребят и "хипповали" на знойных пляжах под бананами и кокосами. Валялись и шатались почти что в чем мама родила (а нередко и без "почти что"), курили разную "травку"...