Зачерствевшие рассказы - Михаил Павлович Страница 4

хотелось, чтобы Она долго мучилась, испытывала невероятную боль, а сейчас это не имело для него никакого значения: Он просто поглощал свою еду. Мучить пищу нет никакого смысла, Он наслаждался процессом насыщения, правда, всё же стараясь немного растянуть удовольствие. Сидя перед ней, Он медленно пережевывал плоть ее ног. Наслаждение! Наслаждение, к которому Он так долго шел.

Должен ли человек быть счастливым? Несомненно. Может ли Он испытывать состояние счастья от поглощения себе подобных? Не уверен. Но Бог наверняка может. И сейчас Бог был счастлив.

Он кинул взгляд на семейную фотографию – счастливые родители с двумя очаровательными малышами – и задумался. Возможно, даже замечтался. А когда Он вышел из состояния забытья, то понял, что растянуть удовольствие уже не получится: сосуд был разбит, души в нем давно уже не было: Она была мертва – стала только грудой мяса и костей. Эта груда, когда-то разговаривая с матерью, называла его Он.

На улицу Он вышел уже в образе Бога – и тогда его все заметили. Всеобщее внимание обратилось на Него: невозможно было не почувствовать ужас, который Он излучал, ужас, который сковывал и мог обратить в бегство любого. Он бесцельно куда-то шел, но на его пути больше не встречались люди: навстречу попадались лишь сосуды и мясо.

Можно ли остановить Бога? Вряд ли! Борьба с ним похожа на попытку смять бетонную стену хрупкими человеческими пальцами. В какой-то момент ему этого стало мало, и тогда Он даровал возможность его сосудам передавать этот дар другим истерзанным клочкам душ. Он ввел лишь одно ограничение: только взрослые.

…Но в его мире взрослеют очень рано.

Сосуды были им, а Он – ими. Он наслаждался, когда они съели Её мать, врачей и обслугу клиники, всех, кто был в клубе, где это случилось, всех в городе, в котором всё произошло. Через несколько месяцев ученые почему-то назовут это эпидемией – смертельной, от которой не существует ни лечения, ни спасения. Эпидемией, которая вскоре поглотит весь мир.

8. Вот и всё

Было время, когда Он ощущал миллионы смертей, испытывая при этом миллионы наслаждений одновременно, но это время заканчивалось. В мире оставалось всё меньше мяса и всё меньше сосудов.

Бывает так: вы играете в игру, придумывая для нее свои правила; но, когда игра подходит к концу, приходит осознание, что придуманные вами правила неправильны. То же произошло и с ним. Его никто так и не остановил. А Он этого подсознательно ждал, даже был уверен в этом. Ведь если существуют души, которые Он изгонял из сосудов, то где-то есть и они – общие боги, которые наполняют их душами. Но никто так и не пришел, общие боги не явились. И когда умолкли последние крики пожираемых,  остался только один Бог с миллионом сосудов. А еще дети. Дети, которых Он воспитает.

Вероятно, всё могло быть по-другому, если бы с ним изначально были добрее. Вероятно. Но теперь это уже неважно.

Вот и всё.

Два детских велосипеда

Рассказ, 18+

«Прежде чем прийти в равновесие, чаши весов должны колебаться».

Теодор Драйзер

Один

Сегодня его погода. Серые облака затянули небосвод так, что на нем не было даже крошечного просвета. Находясь в постоянном движении, облака, перетекая друг в друга, вели завораживающий танец ветра и водяного пара. Ангелы, рай, ад – это для других, его богом теперь стало Равновесие. Всё в мире должно быть уравновешено, верил он, как облака, воплощающие баланс между жарой и будущей прохладой. Он мог бы часами наблюдать облачные метаморфозы, но сейчас нельзя себе это позволить.

Он захлопнул багажник, сел за руль и еще раз взглянул на небо. Сегодня его погода. Еще один из списка. Он практически в конце пути.

Два

Четыре года назад.

Жена старалась держаться, но не вынесла свалившегося на них, и однажды вечером он нашёл её навсегда заснувшей в кровавой ванне. Взяв её за руку, он просидел рядом всю ночь. Когда первые лучи солнца заиграли на мокром кафельном полу, он пришел в себя. Поднялся, переоделся в сухое и чистое. Но на заправке понял, что на ногах у него мокрые домашние тапочки, и это его развеселило.

У всех кто любит рыбачить обычно в багажнике есть дополнительная канистра на случай когда едешь рыбачить далеко от дома. Он наполнил свою под завязку.

Вернувшись домой, он омыл тело жены и перенес его на кровать. Затем собрал сумку и просто сидел, глядя на неё, пока темнота полностью не захватила пустой дом. Теперь он совсем один.

Выходя из спальни, он в последний раз насладился мертвой красотой жены в отблесках разгорающегося пламени. Сев в машину, он некоторое время наблюдал, как огонь расширяет свои владения и дом наполняется ярким светом. Застегивая ремень безопасности, скользнул взглядом по газону и двум детским сгоревшим велосипедам. Завёл двигатель, и машина тронулась. Огонь проводит ее к девочкам.

Три

Забросив ребёнка в клетку к остальным, он подсыпал корм в миску и пошел в свой отсек заниматься дальнейшими приготовлениями. Как давно он перестал слышать крики – детей и взрослых, он не помнил. Только видя страх, разрывающий рот, он понимал: это крик. Но отводя глаза, погружался в тишину, в которой робко пробивался шипящий звук тлеющей ткани.

Четыре

Воспоминания приходили и уходили. Сейчас он вспомнил, как очнулся в маленьком придорожном отеле. Тогда он еще ничего не планировал и, скорее всего, даже не думал, что это такое – «планирование». Все действия совершались на автомате: еда из фудбокса, вода из крана, стена для рассеянного взгляда и редкий сон.

Сейчас он вспомнил, как однажды, идя за бутербродами, обратил внимание, что в холле отеля стоит компьютер с бесплатным для посетителей интернетом. Он вспомнил, как ввел запрос в поисковой строке и получил результат: «…возгорание легковоспламеняющейся жидкости на кожном покрове мгновенно вызывает ожог первой степени, так как температура горения этих веществ составляет от 2000 до 3000 градусов Цельсия. Затем высокая температура высушивает верхние слои кожи, и они воспламеняются, что приводит к ожогам второй степени. В этот момент человек испытывает максимальную боль, так как под верхним слоем кожи содержится самое большое количество нервных окончаний. Ожоги второй степени при поражении более 60% поверхности тела в большинстве случаев несовместимы с жизнью и приводят к мгновенному летальному исходу. Третья и четвертая степени… не чувствует боли… обугливанием мышц и костей… в очень редких случаях…».

Пять

Самым сложным оказалась установка в его убежище старого промышленного шредера для измельчения древесины – ему пришлось в одиночку сначала практически до винтика разобрать его снаружи, а потом собрать внутри. Клетки он тоже сделал сам.

Шесть

Он помнил как нарушил Равновесие – когда ударил дерзкого алжирского мальчишку-подростка. Тот то ли случайно, то ли