Лучник - Пауло Коэльо Страница 4

В тот день, когда ты не чувствуешь любви к жизни, твой выстрел будет неточен. Ты вдруг увидишь, что тебе не хватило силы до предела оттянуть тетиву, что не смог согнуть лук так, как нужно.

И обнаружив это, попытайся понять причину твоих трудностей: это будет значить, что ты уже столкнулся с беспокоящей тебя проблемой, но суть ее еще скрыта от тебя.

Случается порой и обратное: твой прицел верен, тетива звенит, как струна лютни, и птицы вокруг вторят ей. И тогда ты понимаешь, что отдаешь самое лучшее в себе.

Но все же не слишком увлекайся стрельбой по утрам, независимо от того, попадаешь ты в цель или промахиваешься. Впереди будет еще много дней, и каждая стрела заключает в себе целую жизнь.

А в те минуты, когда дело не ладится, постарайся определить, что же заставляет твои руки дрожать.

Используй минуты неудач, чтобы распознать причину дрожи. Используй хорошие минуты, чтобы найти свой путь к миру в душе.

Но пусть ни страх, ни радость не останавливают тебя: путь стрелка – бесконечен.

Миг выстрела

Выстрелы бывают двух видов.

Первый – тот, который произведен точно, но – без души. В этом случае лучник, как бы совершенно ни владел он техникой, сосредоточен исключительно на цели – и потому не совершенствуется, снова и снова повторяет себя, не может расти и однажды сходит со стези стрелка, потому что все для него становится рутиной.

Второй – тот, в который стрелок вкладывает душу. Когда намерение лучника преобразуется в полет стрелы, пальцы его руки отпускают тетиву в нужный миг, от звона ее начинают петь птицы, и движение, которым он что-то отправляет вдаль, помогает – как это ни странно – вернуться к самому себе и обрести самого себя.

Ты знаешь, какие усилия требуются, чтобы натянуть лук, чтобы ровно дышать, чтобы сосредоточиться на мишени, чтобы ничем не отвлекаться от своего намерения, чтобы сохранить правильность позиции и – уважать свою цель. Но ты должен еще и понимать, что в этом мире ничто не остается с нами надолго: придет миг, когда надо будет разжать пальцы и дать своему намерению следовать своим путем.

Ибо предназначение стрелы – улететь, как бы ты ни любил все то, что привело тебя к изысканной правильности стойки и к верности намерения, как бы ты ни восхищался красотой ее оперения, ее остротой, ее формой.

Но если улетит она раньше, чем лучник изготовится к выстрелу, ее полет будет очень краток. А если позже, чем он встанет в правильную стойку и добьется предельной сосредоточенности, тело его не выдержит напряжения и рука его задрожит.

Стрела должна сорваться с тетивы в тот самый миг, когда лук, лучник и цель окажутся в единой точке Вселенной: это и называется вдохновением.

Повторение

Движение – это воплощение глагола или, иначе говоря, действие – это явленная мысль.

Чуть заметный жест способен выдать нас, а потому все должно быть доведено до совершенства: все детали обдуманы, а техническое мастерство – проявляться интуитивно. Но интуиция имеет дело не с тем, что называется рутиной, а с тем состоянием духа, которое превыше всякой техники.

И как итог долгих тренировок – мы уже совсем не думаем о необходимых движениях: они становятся частью нашего бытия. Но чтобы это произошло, нужны тренировки и упражнения.

И, как будто этого недостаточно, – упражнения и тренировки.

Погляди, как обрабатывает кусок железа хороший кузнец. Непосвященному кажется, что он повторяет одни и те же удары молотом.

Но тот, кто постиг путь лучника, знает, что каждый раз сила удара меняется. Рука совершает одинаковые движения, но, приближаясь к поковке, решает, ударить ли ей с большей или меньшей силой.

То же самое происходит и с повторением, которое только кажется однообразным, а на самом деле оно всякий раз – разное.

Погляди на мельницу. На первый взгляд кажется, будто крылья ее вращаются с одинаковой скоростью, повторяют одно и то же движение.

Но тот, кто разбирается в их устройстве, знает, что они приспосабливаются к силе и направлению ветра и, если нужно, меняют движение.

Тысячи раз пришлось кузнецу поднимать и опускать молот, чтобы обучить свою руку. Мельничные крылья, благодаря устройству своих отполированных шестерен, способны крутиться стремительней, когда ветер дует сильней.

Лучник может позволить своим стрелам лететь мимо цели, ибо он знает, что в полной мере осознáет важность лука, стойки, тетивы и мишени лишь после того, как тысячекратно повторит все свои движения, не боясь ошибиться.

А истинные союзники никогда не станут критиковать его, ибо знают, как необходима тренировка – единственное, что способно довести до совершенства то, что делается по наитию.

И вот приходит минута, когда больше не нужно думать о том, что ты делаешь. И в эту минуту стрелок сливается воедино со своим луком, со своей стрелой, со своей целью.

Как следить за полетом стрелы

Когда стрела сорвалась с тетивы, лучнику остается лишь наблюдать за ее движением к мишени. С этого мига владевшее им напряжение теряет право на существование.

И лучник пристальным взором провожает полет стрелы, но сердце его уже успокоилось, и он улыбается.

Руку, спустившую тетиву, отбрасывает назад, рука, сжимающая лук, отводится в сторону, а стрелок невольно разводит руки и грудью встречает взгляды своих приверженцев и своих противников.

К этой минуте он уже достаточно натренирован и уже сумел развить свой инстинкт, он сохраняет изящество и сосредоточенность все время подготовки к выстрелу – и потому способен ощутить присутствие Вселенной и увидеть, что его деяние будет праведным и заслуженным.

Техника позволит сделать так, чтобы руки были готовы, дыхание оставалось ровным, а глаза пристально всматривались в мишень. Инстинкт подскажет, когда выстрел будет точным.

Тот, кто окажется вблизи и увидит, как лучник, раскинув руки, провожает взглядом полет стрелы, сочтет, наверно, что он просто стоит. Но союзники знают – разум стрелка после выстрела меняет измерение и вступает в контакт со всей Вселенной: он продолжает напряженно работать, осмысляя все то доброе и хорошее, что принес ему этот выстрел, мысленно исправляет возможные ошибки, ожидает, как и чем ответит цель при встрече со стрелой.

Когда стрелок натягивает тетиву, он видит целый мир, заключенный в его лук. Когда стрелок провожает глазами летящую стрелу, этот мир приближается к нему, ласкает его и внушает дивное чувство исполненного долга.

Каждая стрела совершает полет по-своему. Лучник пускает тысячи стрел – и каждая покажет ему свой путь, непохожий на другие: это и есть путь лука.

Лучник без лука, без стрелы, без мишени

Лучник учится, когда пренебрегает правилами этого пути, и начинает