Владимир Буковский - Письма русского путешественника Страница 40

Культурные и научные обмены свелись к пустой формальности, не внеся в советскую жизнь большей свободы творчества, не укрепив связей интеллигенции со своими коллегами за рубежом, но ставши лишь еще одним орудием тоталитарной власти в закрепощении интеллигенции и укреплении позиций официальной партийной культуры. Более того, отобрав постепенно из идейно близких им западных интеллектуалов некий круг "друзей Советского Союза", в известной степени СССР удается коррумпировать и западную интеллектуальную элиту: скажем, начинающему западному писателю огромные советские тиражи (да и признание) вовсе не безразличны, Персональное приглашение в СССР кого-либо из западных людей не встречает, да и не может встретить сопротивления со стороны их правительств. Разумеется, по приезде им покажут только то, что хотят показать, обеспечат контакты преимущественно с "надежными" людьми. Разглядеть такую подтасовку совсем не столь просто, как многие думают: у советских огромный опыт по части таких постановок.

Один приятель рассказывал мне, например, как иностранные делегации, следовавшие в Москву через его полустанок, регулярно встречала подготовленная и разодетая в национальные костюмы группа местных артистов (дело происходило в Молдавии), которые тут же, на перроне, устраивали песни и пляски. Поезд же останавливался всего минут на 15-20. Перед приходом поезда на вокзальных лотках раскладывался шоколад, фрукты и дефицитные товары, а цены выставлялись баснословно низкие. Разумеется, все население городка знало об этих спектаклях, но местных жителей не пускали на перрон, чтобы они не раскупили вмиг пропагандистских товаров. Только особенно ловким, особенно мальчишкам, удавалось иногда проскользнуть до прихода поезда и поживиться. Ну, кто из западных посетителей мог бы даже заподозрить такую грандиозную операцию, проводимую ради его скромной персоны в заштатном городишке, где его поезд остановился на несколько минут? Соответственно, возвратясь к себе домой, иностранный посетитель с его репутацией "очевидца" становится проводником советской пропаганды, даже сам того не подозревая.

Таким образом, даже самая простая форма обмена - туризм оборачивается советскими властями к своей политической выгоде. Советский турист за рубежом - это привилегированный, надежный человек; иностранный турист в СССР - потенциальный разносчик дезинформации. К тому же он источник иностранной валюты, столь нужной властям. Вообще туризм, с его строго фиксированными маршрутами и перенасыщенной программой разглядывания памятников, можно лишь в шутку считать средством улучшения взаимопонимания между народами. Как раз наоборот, советским властям он служит средством скрывать правду. 99,9999 процента территории страны закрыто для туристов не из-за военных секретов, как это официально объясняется, а из-за ужасающих условий жизни населения. Даже от Москвы турист не имеет права отъехать более чем на 40 километров под угрозой уголовного наказания, если он предварительно не согласовал маршрута - процедура, которая может занять многие месяцы.

Места же, в которые попадает большинство туристов: Москва, Ленинград, Киев - это показательные города, вроде упомянутого выше полустанка, где и снабжение и порядки значительно лучше обычных. Скажем, если в Москве вдруг исчезло из продажи мясо, это означает, что в провинции его нет уже несколько месяцев. Что же тут может понять иностранец, пробыв пару дней? Гости Олимпийских игр в Москве, например, хоть и неоднократно предупрежденные прессой о готовящемся грандиозном обмане, тем не менее в массе своей обмана не заметили. Русские, по их впечатлениям, попавшим в некоторые газеты здесь, "вежливы, готовы помочь, дружелюбны и совсем не стремятся к войне". "Восхитительно было попасть наконец в такое место, где никто не говорит о войнах или ядерном оружии". Один пишет, что за 9 дней в Москве он "не заметил никакой пропаганды", другой, что "продуктов было полно, даже слишком много", третий за все время "встретил только одного полицейского", четвертого поразила "свобода и нормальность простых людей". И никакими судьбами вам теперь этих людей не переубедить. Еще бы: ведь они все это видели своими глазами!

Да и какой смысл в "расширении контактов между людьми", если каждый советский человек обязан быть солдатом Великой Идеологической Войны, а западный человек вовсе не считает себя борцом за демократию? Какой смысл говорить красивые слова о мирном сотрудничестве, если одна из сторон ведет не прекращающуюся ни днем, ни ночью войну?

Многим может показаться странным, что с момента начала "эры разрядки" положение внутри СССР лишь ухудшилось. Но это совсем не удивительно. Во-первых, своему народу надо показать, и притом в самой доходчивой форме, что разговоры о мире, ослаблении напряженности и каких-то правах, которыми вдруг наполнились газеты, предназначены вовсе не для их ушей, а ведутся для иностранцев. Во-вторых, получивши от Запада то, что было нужно, какой смысл демонстрировать теперь готовность к "либерализации"?

Вот, пожалуй, самый наглядный и символический пример того, к чему привела разрядка на практике. Почти два года назад семь человек прорвались на территорию американского посольства в Москве. Эти люди, две семьи верующих, уже много лет добивались разрешения уехать в любую страну, где бы их не преследовали за их веру. Здесь же, в СССР, им довелось испытать абсолютно все: и тюрьмы, и психушки, и насильственное изъятие детей, которых они пытались воспитывать в религиозном духе. 16 лет подвергались они гонениям за свою веру и все эти годы надеялись уехать. Однажды, лет десять назад, отцу семьи удалось побывать в американском посольстве, и ему обещали посодействовать. При выходе из посольства он, однако, был арестован и заключен в тюрьму. Теперь, по прошествии стольких лет, они решили возобновить контакты и ходатайство. Войти в американское посольство в Москве (как, впрочем, и в любые другие посольства) просто так нельзя: оно охраняется милиционерами в форме и агентами КГБ в штатском. Так что, если человеку нужно туда войти, есть только одна возможность - попытаться прорваться. Поймают - посадят, ухитришься прорваться - арестуют сразу, как выйдешь. В этот последний раз их сына схватили, а остальные прорвались. Сына зверски избили, и он еле живой через некоторое время попал домой. Видя столь зверскую расправу, семья отказалась выходить и с тех пор живет в посольстве. Им еще сказочно повезло, хотя посол (все тот же небезызвестный Малькольм Тун) предпринял все возможное, чтобы их выпроводить. Отвел им одну комнату в подвале, не допускал к ним прессу, постоянно посылал к ним кого-нибудь из сотрудников посольства уговорить уйти добровольно, намекая, что могут и силой выставить. При этом посол и его подручные отлично знали, что, как только они выйдут, их неминуемо ждут тюрьмы и психушки. Американская бюрократия и КГБ прекрасно нашли общий язык в этом деле. "Разреши одним, завтра здесь будут тысячи", - вот их платформа.

Получать или отправлять письма через посольскую почту им не разрешают. Через советскую же почту ничего не пропускает КГБ. Но они мне пишут регулярно нелегальными способами. По их подсчетам, в день у посольства ловят от 10 до 15 человек, часто семьи. Вот что они пишут:

"Бывает больно смотреть, когда тащат под нашим окном и кто-нибудь из американцев стоит и улыбается этому. Мы, как звери, кидаемся на решетку окна и кричим, визжим, свистим, потому что невозможно наблюдать молча. После несколько часов не можем прийти в себя, и нас трясет. Недавно взяли мужа, жену и трех девочек 9-, 7- и 5-летних. Жену увели вперед, а отца несли 4 милиционера нарастяжку, и все они, даже маленькие дети, кричали: "Помогите! Помогите, американцы!" Дети побегут за матерью, потом вернутся к отцу, на него кинутся, обнимают, а он висит между четырех милиционеров и тоже кричит".

"Сейчас в основном делают так, чтобы мы не видели, и даже теперь вокруг посольства отвозят, чтобы даже на машине не везти перед нашим окном. Они через консула нам передали, чтобы мы не кричали, когда будут тащить людей. Мы стыдили их перед консулом, да и консулу сказали, что теперь они американцев ни во что не ставят, если осмелились такое передать через него. Они даже не считают нужным скрывать, что люди идут в посольство, так как посольские сами не заинтересованы, чтобы люди шли к ним за помощью. Они хотят жить спокойной жизнью. Бедные, бедные русские люди, так много мучения выпало на их долю, почти столько же, как на долю евреев". "Только у посольства сколько было взято, огромное число тех, которых мы видели, а сколько еще мы не видели. Перед Олимпиадой всю ночь кричали люди, которых вылавливали и волокли на угол, где их душегубка. Это были ночи ужаса, а милиция - как львы, сидящие в засаде на добычу. Кричали дети, кричали женщины, мужчины. Если понравится какая, то берут ее, и она кричит, а они потом приходят оттуда пьяные и рассказывают, какая лучше, какая сама, обозлившись, сказала: "На!" Они думают, что говорят тихо, ведь пьяные. Послушаешь - и волосы дыбом встают от их разговоров".