Спецпохороны в полночь: Записки "печальных дел мастера" - Лев Наумович Качер Страница 40

Л. К. Так оно и есть. За почти тридцать-то лет… Тайн и полутайн… И загадок, которые не всегда легко отгадать. А подчас и вообще невозможно. Ведь я, простите, похоронил много десятков писателей и их близких… Организовывал ритуал прощания с А. Твардовским, К. Симоновым, К. Фединым, И. Эренбургом, Сергеем Смирновым, С. Наровчатовым, В. Тендряковым, Б. Пастернаком, Ю. Трифоновым…

Профтайна… Это когда от невыносимой жизни с "классиком" повесилась его жена. Но этого никто не должен знать. И я молчу. Или вот недавний случай — затянул петлю на шее очень всегда спокойный, интеллигентный человек. Что, почему? Но его тело друзья хотят видеть в Малом зале Центрального Дома литераторов, проститься по-человечески. Значит, надо не выдать причину смерти… в народе не принято "чтить" самоубийц, да и религия не позволяет этого…

Увы, мне пришлось поневоле быть свидетелем очень нервной сцены, когда две жены умершего писателя из меркантильных соображений рвали из рук друг у друга документы, свидетельства… Но разве подобное происходит только в писательской среде?

Л. Б. Ну а все-таки, что бы вы отнесли именно к особенностям нравов писательской среды, связанное с ритуалом похорон?

Л. К. Боже мой! Я позволю себе немножко посмеяться. Как смеялся Михаил Светлов в свое время. Он знал, что писатель писателю рознь согласно иерархической структуре и месту на "ступеньке". Он был вполне осведомлен о разнице в оплате похорон и надгробий в зависимости от "чина" писателя. И вот эта-то, "могильная" субординация его веселила необычайно. Он явно относил ее к бредовым идеям, достойным только издевки. От него изредка приходили в Литфонд телеграммы такого содержания: "Прошу не хоронить меня согласно иерархическим признакам. Причитающуюся сумму прошу вернуть наличными. Запомните: лучше дать при жизни в теплые руки, чем после смерти в холодные".

Да-с, хороним писателей до сих пор именно так — согласно "чину", и наш "асессор" никогда не получит более того, что ему положено по той ведомости, что была утверждена еще во времена правления царя Гороха. Покойник, не выслуживший наград и званий, будет лежать под надгробием в пятьсот рублей. Крошечное такое, неказистое… И на том спасибо. А уж маститый, да если еще и "столоначальник" и после смерти имеет право рассчитывать на особость. К примеру, К. Федину возводили величавую стеллу. А так как он к тому же был председателем правления Союза писателей СССР, то, выдав своей волей на увековечение его праха 2000 рублей, Союз тут же отослал депешу в Совмин СССР с просьбой позволить изрядно увеличить эту сумму. На могилу К. Паустовскому, помню, тянули валун из Сибири за 20000 рублей.

Кстати, возвращаясь к конфликтам… Я же отвечаю и за установку памятников и за мемориальные доски… Никогда не забуду грандиозного скандала между двумя вдовами. Одна из них, "уличив" меня в отсутствии должного пиитета к умершему мужу, не удержалась и "порадовала" меня следующим образом:

— Ваше счастье, что сейчас не тридцать седьмой год. Я бы засадила вас на веки вечные.

А сыр-бор разгорелся всего-навсего из-за того, что у Михаила Светлова на мемориальной доске был барельеф, а на мемориальной доске ее мужа его не было… Культ особенности, монументальности, изыска во что бы то ни стало — с этим мы долго жили, с этим и умирали… Впрочем, так уж ли все изменилось за эти пять лет? Наши привычки, вкусы, привязанности, воспитанные десятилетиями процветания бюрократически-субординационной системы?

Единственное утешение и повод для мудрого смирения — время работает на правду. И никакие сверхпамятники не спасут лжеклассиков от забвения. Народ издревле приемлет только истинное и, даже обольстившись на время агитацией-пропагандой в пользу подделки, все равно рано или поздно отторгает от своей души ненастоящее, вымученное, случайное.

Между прочим, нет для меня более достойного, трогающего сердце памятника, чем маленький черный камешек на могиле Баха в Вене… Суета сует и всяческая суета сопровождают до черты и за чертой только, на мой взгляд, ограниченных и пустоватых людей. Хотя, конечно, случается, что и умные, здравые люди желают самоутвердиться после собственной смерти глыбой гранита или мрамора. Жажда славы при жизни и после смерти терзает, по моим наблюдениям, многих творческих людей. Жажда успеха… До бесконечных, мучительных ночей, когда человек, как сумасшедший, ведет долгие, нервические споры со своими невидимыми врагами и завистниками… До инфарктов и инсультов… До решения немедленно сменить жену, которая не признает за ним, творцом, особых, упоительных для него доблестей, в то время как другая девушка, женщина, очарованная возможностью общения с поэтом, писателем, с эдаким небожителем, напротив, уверяет его со слезами на глазах, что она его понимает, она видит, какой он необыкновенный, ну абсолютно ни на кого не похожий, и какие же триумфы ждут его впереди. Недаром частенько творческие личности, что называется, "пережениваются"… Винить ли их за это? Смеяться ли над ними? Ведь есть случаи, когда довольно или основательно пожилой человек "сломя голову" влюбляется заново…

Вероятно, по-человечески стоит в каждом подобном случае отойти в сторонку, не лезть, не соваться со своей азбукой жизни… Двое разберутся сами, как им быть и что для них лучше. Как бы то ни было, на моей памяти несколько случаев, когда "переженившись", писатель обрел словно бы крылья, и талант его расцвел, и дал он читателям предметный урок силы искреннего чувства…

Впрочем, и кочегару, и токарю, и космонавту не позавидуешь, если жена его, усталая, помятая тяготами жизни, уже не сдерживает себя и придирками, насмешками убивает в муже уверенность в собственных возможностях…

Л. Б. Так во что вы больше верите — в счастье, которое добывается трудом, или же…

Л. К. В "или же"… в фортуну, в колесо. Иной и умный, и талантливый, и благородный, а нет ему фарта, не идет… всю жизнь мучается, мается, вечно без денег, без пристанища, где ждет добрая, любимая женщина. А иной, глядишь, ни умом, ни внешностью не блещет, а все у него так удачливо, складненько и словно само по себе. Так что не от ума, не от красоты, а от везения судьба складывается у кого счастливо, удачливо, а у кого — хуже некуда, вечная невезуха.

Л. Б. Вы атеист?

Л. К. Был атеистом, и очень даже убежденным, то есть верил до поры до времени, простите за грубоватое сравнение,