Записки патологоанатома - Андрей Левонович Шляхов Страница 40

– Характер есть у каждого, только не все об этом знают, – Данилов встал из-за стола. – Пойду, приведу себя в порядок.

Пока он брился и принимал душ, проснулась Елена. Они общались как очень воспитанные люди: «доброе утро», «чайник вскипел», «спасибо», «пожалуйста», «я не помешаю?», «нет, конечно».

В какой-то момент Владимиру захотелось обнять Елену и попросить ее забыть вчерашний день, словно его и не было вовсе, но Данилов подавил этот порыв.

– Я сегодня еду к Полянскому, – мимоходом сообщил он жене.

– Передавай Игорьку привет, – откликнулась Елена.

Около полудня Владимир вышел из подъезда. Погода не радовала – серые тучи, серое месиво под ногами. Зима понемногу наступала. Данилову предстояло решить два вопроса: как убить время, которого было в избытке и еще немного сверху, и что купить из напитков.

Вариант «засесть в уютном кафе» отпадал напрочь – и без того спустил вчера кучу денег. Билеты в театр, ресторан, такси по заказу… Денег не было жалко, Данилов не был прижимистым, потратил и потратил, какая печаль. Жаль было несбывшихся надежд и собственной фантазии о том, как они с Еленой мирятся…

– У психоаналитика давно были? – спросил Данилов голубей, деловито клюющих брошенную кем-то горбушку.

Невоспитанные голуби притворились, что слишком заняты своим делом.

«Доеду до метро, а там решу, – подумал Данилов. – Не вокруг дома же гулять».

Когда на улице холодно, когда тянет подремать в тепле и не хочется тратить деньги, нет ничего лучше, чем кольцевая линия метрополитена. Сел – и катайся сколько влезет. Заодно можно наблюдать за людьми.

Мужчина лет сорока, усевшийся слева от Данилова, учил своего спутника правильно разбираться в людях.

– Я сразу определяю – москвичка или приезжая, – гудел он.

– Что – паспорт просишь показать? – съехидничал собеседник.

– Нет, просто назначаю свидание «на ноге у башки», «напротив Железного Дровосека» или возле бывшего ресторана «Закарпатские узоры». Если спросит «где-где?» – значит приезжая.

«А что, хороший ведь метод! – подумал Данилов. – Можно еще, например, «у Железного Феликса» свидания назначать. Или вообще – коварно пригласить девушку поплавать вместе в бассейне «Москва». Если она скажет: «Мне надо заехать домой за купальником», то значит – приезжая. Если посмотрит соболезнующее и покрутит пальцем у виска – москвичка. Нет, без проколов не обойдется», – вздохнул Данилов, вспомнив одного из знакомых фельдшеров, москвича в четвертом поколении, который был убежден, что Оружейная палата находится в Эрмитаже. То, что сам Эрмитаж расположен в Санкт-Петербурге, фельдшер прекрасно знал.

Мужчины вышли на «Курской», освободив место подросткам, которые бурно обсуждали, какая «макдачная» в Москве самая лучшая, то есть в какой вкуснее всего кормят. Решили, что та, которая на «Добрынинской», и вышли на этой станции. Данилов с любопытством прислушивался к их спору и доводам. Сам он, по старости и дремучести, был уверен, что все «макдачные», которые раньше назывались «бигмачными», совершенно одинаковы, и никакой разницы между ними нет.

Подростков сменили два молчаливых азиата. Данилов незаметно задремал и проснулся минут через сорок.

– Осторожно, двери закрываются, – объявил голос. – Следующая станция «Таганская».

В раннем детстве Данилов думал, что остановки объявляют вагоны. Почему бы в таком чудесном месте, как метро, не быть говорящим вагонам?

Пора было продумать вопрос напитков. По здравому размышлению Данилов решил взять полтора литра какой-нибудь мягкой, легко пьющейся водки. Такой, под которую хорошо вести долгий, неспешный разговор. И никакого пива вдогонку. Лучше перебрать водки, чем мешать ее с пивом – в этом Данилов давно успел убедиться на собственном опыте.

Как назло, выбранная Даниловым водка была только в литровой посуде; пришлось взять два.

Стол у Полянского был холостяцким, но с претензиями. Колбаса, сыр, сало, шпроты, острая корейская морковь, соленые огурцы.

– Да это же просто праздник какой-то! – восхитился Данилов. – Дастархан!

– Собственно, словом «дастархан» называется прямоугольная скатерть, – уточнил зануда Полянский. – А скатерти, как видишь, здесь никакой нет.

– Не сверли мне мозг! – цыкнул на него Владимир. – А то пропадет всякое желание хвалить твое гостеприимство!

– Ты садись и пользуйся моей добротой, – Игорь дружеским тычком отправил Данилова в кресло. – А заодно поделись своим горем.

– А почему ты решил, что у меня горе? – спросил Данилов, поудобнее устраиваясь в кресле.

– Не решил, а узнал, Ватсон, – поправил Полянский.

– И как? По лицу?

Игорь молча покачал лысой головой.

– Звонил домой?

– Снова не угадал.

– Сдаюсь, – в подтверждение своих слов Данилов воздел кверху обе руки и потребовал: – Колись!

– Элементарно, Ватсон, – снизошел до объяснения Полянский. – Долгий и печальный опыт общения с мужчинами учит, что доза, принятая вами «на грудь», обратно пропорциональна вашему настроению. Раз уж ты притаранил два литра водяры, то, значит, тебе херово.

– А то что поллитровок в магазине могло не быть, вы допускаете?

– Допускаю, – признал Полянский. – Но в хорошем настроении ты пришел бы с одной литровой бутылкой, а не с двумя. Так что давай выпьем по первой за твою легкую исповедь…

Когда Владимир закончил жаловаться, открыли вторую бутылку.

– Вот поэтому я до сих пор и не женюсь, – проговорил Полянский. – Насмотришься со стороны, и вся охота пропадает. Нет, прав был старик Сократ, когда сказал о женитьбе: «Как ни поступай, все равно пожалеешь».

– Его за эту фразу отравили? – пошутил Данилов.

– Не помню… Знаешь, если хочешь – можешь пожить у меня.

– Зачем это? – от удивления Данилов даже слегка протрезвел. – У меня есть где жить…

– Ну, может не стоит раньше времени расстраивать Светлану Викторовну, – замялся Полянский. – Вдруг у вас все еще наладится…

– Не исключено, – без особой веры подтвердил Владимир. – но жить у тебя я не буду. Разве что сегодня заночую.

– Давай! – оживился Полянский. – У меня как раз есть несколько новых фильмов.

– Под которые так сладко спится, – добавил Данилов.

– Я вспомнил хороший тост, – Игорь наполнил стопки, взял свою и встал.

Данилову тоже пришлось подняться.

– Есть такая красивая грузинская пословица, – тоном заправского тамады начал Полянский. – Вот она… Бадрижанс ром пр… прд…патрэ…

– Давай сразу перевод, – попросил Данилов.

– Что-то вроде «наличие крыльев заставит запеть и баклажан». Красиво сказано, верно?

– Красиво.

– Так давай пожелаем друг другу, чтобы у нас всегда были крылья, побуждающие нас петь! – провозгласил Полянский, поднимая свою стопку чуть ли не к потолку.

– Давай! – поддержал Владимир.

Пословица ему понравилась – тем более что каждый сам для себя решает, какие крылья побуждают его петь.

Глава четырнадцатая

Ультиматум

– Близится наше расставание, – сказал доцент Астраханцев, притворно огорчаясь так, будто ординаторы приходились ему родными детьми. – И мне хочется напоследок порадовать вас чем-нибудь особенным, таким, чтобы надолго запомнилось. А может, и пригодится когда. Вспомните старика добрым