Julia и я - Артём Абаев Страница 40

— В бар.

Старшая медсестра: Тфу ты, едрит-мадрид. Мест что ли других нет?

Старшую медсестру звали Любовь Михайловна, она была пухлая, возраст у нее был 41 год.

Я: Та, есть Любонька, есть. Я ж и так редко пью и делать-то больше нечего. В Кинотеатре я с женой был, все фильмы уже пересмотрели, нагуляли мы уже все, статуя свободы уже по горло надоела.

Люба: Ну, вы оправдываетесь и оправдываетесь, пока ваши оправдания кого-нибудь не убили. Алкоголиков знаете сколько? Умирают по несколько тысяч каждый год, а то и больше. Ой-ой-ой-ой, матерь божья, да что ж это такое.

Я: Откуда, такие находки, а, Любовь Михайловна?

Люба: Так, ст… я ж из Москвы, у меня опыта знаете сколько? Ого-го!

Английский она знала плохо, так что в основном по-русски говорила, а так как я единственный русский в этой больнице, она только со мной и говорила.

Я: Так, тут-то, если и сделаешь что-нибудь говененькое, то сразу в суд.

Люба: Та, знаю я! Поэтому, за вас боюсь.

Я: Ой, та не бойся ты. Все нормально будет.

Люба: Взрослы же вы человек, сами изволите решать, что можно, а, что нельзя. Пойду я, поработаю.

Люба ушла, и мы остались с Робином наедине.

Robin: Хорошо в бар, так в бар. Во сколько?

— Сразу после работы, то есть в 6, я за тобой зайду. Кстати, у меня пациент в 10:30, но до него я еще хотел проведать Купитмана, ты не знаешь, как он?

— Он, опохмеляется, алкаш хренов. Я бы не советовал к нему заходить.

— Ай, уволить бы его, а жалко, специалист то, хороший.

Купитман или Купитман Иван Натанович, венеролог. Он родился в Израиле, его назвали таким именем, потому что его бабушка была русская и захотела, чтобы ее внука назвали русским именем. Русский же он не знал, знал только свой и английский. Ему 58 лет, с седыми кучерявыми волосами, и в синем халате.

Когда я зашел к нему в кабинет, я увидел, как он сидел на своем кресле и пил коньяк.

Я: Ваня, хватит пить.

Купитман: О, дорогой мой Главврач объявился. Здравствуй! Темочка.

— Прекращай опохмелятся, а то, капельницу назначу. Имею право.

— Все, прекратил.

Он вылил остатки конька обратно в бутылку, а, саму бутылку поставил в коллекционный шкаф, где хранились множество других и не мало важно, дорогих бутылок коньяка. После этого он сел обратно в своё кресло.

Я сел на диван, и он повернулся на кресле в мою сторону.

Купитман: Как ты?

— Я вообще-то пришел, узнать это у тебя?

— Я, то? Как видишь, отлично.

— Бросал бы ты пить, Купитман.

— Мне уже поздно бросать, боюсь, печень, которая уже на волоске, уже не спасти.

— Ну… ты хотя-бы, когда пьёшь, ешь?

— Только кошерное.

— То есть нет?

— нет.

Вдруг, он заглянул в свой блокнот, записал там что-то и сказал:

— Артем, я тут подсчитал кое-что и пришел к выводу, что хочу получать не семь тысяч, а, пятнадцать.

Я: Купитман! Ты не борзей та, а? Больница относительно не давно открылась. Я же обещал, что зарплату подниму.

— Мне в первую очередь, Темочка. Пятнадцать, не меньше, но лучше семнадцать.

— Та, ты обалдел что ли? Десять тысяч выше крыши.

— Ну, Тема, давай будем реалистами, четырнадцать с половиной.

— Десять пятьсот.

— Специалиста как я, больше не найти, я же и уйти могу, двенадцать.

— Ага, алкаша, который пьет на работе, фиг найдешь. Тебя не куда не возьмут, одиннадцать тысяч и точка.

— Ладно, уговорил, так и быть.

— Ладно, Купитман, у меня тут пациент скоро, пойду готовиться.

— Смешно получается, ты с людьми говоришь, там, таблеточки назначаешь, а я, чужие письки разглядываю.

Я усмехнулся.

— Ну, на кого учились, Купа.

— Все сокращаешь?

— Грешок имеется, — согласился я.

Когда я вышел из кабинета было уже 10:20. Я уже опаздывал, потому что пациенты как правило, приходили раньше. Я вошел в свой кабинет, я был в халате, а под ним был надет зеленый свитер. На стуле уже сидел человек, не очень молодого возраста, и мне почему-то он показался знакомым, было такое ощущение, что я его где-то видел. Я сел на свое кресло и сказал:

— Простите, за опоздание.

— Ничего. Сказал он.

— Как вас зовут? Спросил я, не глядя ему в глаза.

— Квентин.

— Так, фамилия?

— Тарантино.

И я стал записывать его фамилию в своей тетрадке:

— Т-А-Р-А-Н-Т-И-Н-О… Квентин?

Посмотрел ему в глаза и догадался.

Я: Ничего, себе. Как вы у нас тут оказались?

Квентин: Посоветовали. Я обычно к Бену Тейту хожу, но он занят. А вы, говорят, его интерн.

— Да. Так на что жалуетесь.

— На самом деле не на что, у меня проблем особо никаких нет. Я ходил к Тейту, просто чтобы он прописывал мне антидепрессанты, на всякий случай.

— Ну, их обычно просто так не назначают.

— Я режиссёр и это стрессовая работа, понимаете? Иногда нервничаю или раздражаюсь.

— Ну, хорошо, пропишу я вам.

Я достал маленькую белую баночку с антидепрессантами которые называются “Флуоксетин”, этот антидепрессант улучшает настроение и снижает раздражение и тревожность. Эту баночку я отдал ему в руки.

Квентин: Спасибо.

Потом он посмотрел на меня внимательно и предложил:

— А вы бы не хотели, сняться у меня в кино?

— Простите, что!? В недоумении спросил я.

— Я вас прекрасно понимаю, но ваша внешность очень подходит на эту роль. А роль та, небольшая.

Я был настолько шокирован, что не мог связать и двух слов. Но, когда я выдохнул,