Дети всегда правы - Дельфина де Виган Страница 41

перевести полмиллиона ассоциации «Детство в опасности», дела у которой идут в гору уже лет двадцать, — здесь надо искать подтекст. И этот подтекст проясняется, если подумать обо всех отсылках к роликам «Веселой переменки». Похититель пишет: «Сегодня не „Инстаграм“ определяет твой распорядок дня, а я». Он явно намекает на челленджи «Инстаграм диктует, как нам жить», которые просто дико популярны. Это вероятно.

Клара умолкла на мгновение, не решаясь продолжить. Лионель Тери жестом попросил ее растолковать.

— Сейчас объясню. Раз в месяц Мелани Кло в течение дня запускает опросы для подписчиков, а те всё решают: какие хлопья Кимми и Сэмми будут есть на завтрак, какой мультик им смотреть, какой свитер надеть. Мелани задает вопрос в своем профиле в «Инстаграме» и через несколько минут получает ответ. Сам день становится сюжетом для нового видео, все эти решения обрастают спецэффектами и выкладываются на «Ютьюб» после монтажа. Последние подобные ролики набрали пять-шесть миллионов просмотров каждый. Тут для Мелани Кло ничего нового. Только вот сегодня не фанаты решают, как пройдет ее день, а похититель дочери… Который требует у нее кругленькую сумму.

Слушая Клару, Лионель Тери напрягся. Седрик Берже продолжил:

— Сложно представить, что организация «Детство в опасности» как-то связана с похитителем. Однако мы опросим ее президента, бухгалтера и главного секретаря в течение дня. Конечно, родители собираются заплатить, но я убедил их повременить. Сегодня мы еще раз встретимся с Брюно Диоре. Кажется, он пришел в себя и прислушивается к нашим доводам.

Лионель Тери прочистил горло.

— Я так понимаю, баблишко у них имеется?

— Да. Они могут быстро достать эту сумму.

Лионель Тери задумался на минуту, а затем подвел итог:

— Ладно, пусть все выглядит очень по-любительски. Это похищение вообще может оказаться очень злым розыгрышем, только вот у нас не получается найти девочку уже шесть дней. Так что я вам кое о чем напомню: любители тоже могут оказаться извращенцами, а импровизация вполне сочетается с варварством. Так что продолжаем в том же духе. Никаких переводов, пока не убедимся, что с ассоциацией все чисто и они вернут деньги, если семья того потребует. Затем делаем вид, что выполняем условия. Если малышку отпустят, у нас появится время подумать о дальнейшей стратегии, однако сейчас надо заставить этого типа выйти из тени.

* * *

Ночью Мелани перечитывала комментарии со словами поддержки и симпатии, которые бесконечно сыпались в ее профиль с тех пор, как она опубликовала первое видео, а СМИ подтвердили, что девочку похитили. «Дорогие» не забывали о ней. Мелани становилось легче от мысли, что они здесь, рядом. Десятки мам вызвались взять на себя готовку, посидеть с Сэмми или приютить у себя дома. Десятки детей беспокоились, грустили, присылали цветочки, разноцветные сердечки и очаровательные эмоджи.

Мелани создала целое сообщество — и это не пустые слова. Это реальность. И она была центром этого сообщества. В мире, где царит жестокость, это много значило. «It means a lot» — так однажды сказала Ким Кардашьян в своем «Инстаграме», и была права. С самого первого дня Мелани обращалась к подписчикам не иначе как «дорогие мои», потому что хотела, чтобы они чувствовали ее любовь. Потому что она ими дорожила.

Они столько ей дали.

Все.

«Дорогих» было так много, что она не могла их представить по отдельности. «Дорогие» стали огромной безликой семьей. Стирая границы поколений, эта дружная и добрая семья объединила взрослых и детей. Мелани нравилось думать о публике, которую нужно ублажать, радовать, которой нужно доставлять удовольствие. Ей нравилась мгновенная награда, теплая и восторженная, которая незамедлительно находила Мелани, стоило только появиться в Сети. Она нуждалась во внимании. В комплиментах. Благодаря подписчикам Мелани чувствовала себя уникальной, удостоенной заслуженной славы. И в этом не было ничего постыдного.

Мелани ужасно истосковалась по дочери. Воспоминания о крошечном теле Кимми, прижавшемся к бедрам, когда она комочком сворачивалась рядом с матерью и обнимала ее за талию, были невыносимы. Ее красавица Кимми. Независимая, буйная. Она так не похожа на девочку, которой была Мелани в детстве. Она вообще не похожа ни на одну знакомую Мелани девочку.

Конечно, иногда Кимми капризничала. Или плакала. В последнее время она постоянно хмурилась, отказывалась снимать некоторые ролики. Но все это не потому, что ей не нравились съемки, а потому, что некоторые одноклассники смеялись над девочкой. Мадам Шевалье пригласила однажды Мелани, чтобы обсудить проблему. Учительница расспрашивала о съемках: как они проходят, в какое время, как часто — она хотела все знать… Сколько времени уходит на съемки «Веселой переменки», а сколько остается на игры и скуку. «На скуку? Кимми никогда не скучает!» — гордо ответила Мелани. «Веселая переменка» была всей ее жизнью. Этой женщине никогда не понять. Мадам Шевалье говорила, что Кимми начинает многое понимать, например то, что ролики смотрит множество людей, с которыми девочка не знакома. По словам учительницы, этот факт беспокоил Кимми. Она считала, что девочка устает и даже впадает в депрессию. «Эта женщина спятила», — подумала Мелани. Эта женщина и понятия не имела, о чем рассуждала, она говорила об одних только впечатлениях, которые произрастали исключительно из предрассудков. Однако учительница продолжала: якобы Кимми затыкает уши на школьном дворе, стоит только одноклассникам заговорить о «Веселой переменке». Некоторые ученики постарше обзывали ее «грязным младенцем» и «плюшевой девочкой». Однажды Кимми расплакалась, потому что один мальчик на год старше слово в слово повторял за своими родителями мерзкие фразы: «Твою мать подведут под ювенальный суд».

В тот день Мелани вежливо выслушала учительницу, а затем расставила все точки над «i»: и речи быть не может, чтобы о ее детях распускали подобные сплетни. Она отдала детей в частную шкоду именно для того, чтобы избежать подобного рода ситуаций, так что, если Кимми и Сэмми стали жертвами травли и насмешек, корень которых явно кроется в зависти, то учителям и администрации придется принять соответствующие меры.

Так она ответила мадам Шевалье, решительно и бесповоротно.

Следующие недели Кимми стала еще непослушнее на съемках — настолько, что Мелани начала подозревать, что учительница наплела всякого девочке. Приходилось уговаривать Кимми на все. Она забывала текст, не слушала инструкции и делала вид, будто ничего не понимает. Камнем преткновения стала одежда, которую девочке нужно было надеть на съемки. Шестилетняя Кимми наотрез отказывалась носить юбки, платья, колготки и, если честно, любую женственную одежду. Она и слышать не хотела о розовом цвете, кружевах и рукавах-воланах. Поведение дочери выводило Мелани из себя: ведь накануне выхода «Холодного сердца — 2» она