Судоверфь на Арбате - Владимир Александрович Потресов Страница 42

После вынужденного отдыха идти было легко. Пешеходы использовали любую возможность подойти к реке и посмотреть: не видно ли байдарки. Вскоре вышли к условленному месту. Поставили лагерь. Сварили еду. Подождали. Потом съели начавший остывать ужин.

Прошло несколько байдарочных групп, но одинокую байдарку никто из них на реке не видел.

Когда начало смеркаться, волнение достигло апогея. Положение обострялось тем, что в пешей группе находилась Оля. И стоит ли говорить, что она все время ходила по берегу, вглядываясь в угасающую даль. Вскоре стало совсем темно.

Но что же произошло с ребятами и байдаркой? Когда наконец корабль был все же собран, опробован и отправился в путь, начало темнеть. Но Петя имел навык управления байдаркой и с легкостью угадывал в темноте коварные препятствия.

Река стала значительно шире. Здесь расположена целая цепочка островов. Даже не островов, а лысых небольших банок, на которых летом дачники любят загорать, а колхозники — пасти скот.

Однако в паводок они были скрыты водой. Петя направил байдарку на середину реки. Стало уже совсем темно, но ребята знали — скоро точка встречи.

Вдруг — резкий удар, треск рвущейся ткани. Байдарку развернуло кормой вперед, и она сразу затонула. Виктор тут же выпрыгнул и теперь стоял по колено в воде, растерянно пытаясь понять, что же случилось.

— Вынимай скорее рюкзаки, чтобы не намокли, — крикнул Петя и тоже выскочил из байдарки. А случилось вот что.

На одном из островков была вбита железная труба, к которой какая-то бабуля привязывала летом свою козу. Края у трубы рваные, байдарка, налетев на нее, оказалась располосованной вдоль до шпангоута, который даже треснул.

Стоя по колено в холодной воде с тяжелыми рюкзаками, ребята пытались нащупать брод, но глубина резко увеличивалась, а до берегов было далеко. Плыть же с рюкзаками немыслимо. Кроме того, в байдарке остался запас консервов на весь поход.

Решили так: Виктор останется с двумя рюкзаками на месте происшествия, а Петя отбуксирует байдарку к берегу и вызовет помощь.

Стали стаскивать байдарку с трубы. Оказалось это делом непростым. Рюкзаки то и дело сползали с плеч. Руки по локоть в воде, течение сбивает с ног.

Но все же байдарку удалось снять, и Петя поплыл, направляя ее к левому берегу, куда тянуло течение.

Однако в нескольких метрах от берега мощная отбойная струя отбросила байдарку и потащила ее и Петю на глубину. Как он ни пытался уцепиться ногами за дно — ничего не получалось.

Когда байдарка полна воды, управлять ею невозможно. Так мотало Петю от берега к берегу, пока наконец он не почувствовал под онемевшими ногами песок.

На берег выполз на четвереньках, встать не было сил. Кое-как приткнул в кустах байдарку, полежал немного на песке, пошел.

Идти пришлось полем, за которым виднелись яркие огни селения. Там тепло, свет, помощь. Однако поле оказалось болотом, перерытым дренажными канавами, в одну из которых Петр тут же угодил. Полежал в жидком иле, собрался с силами. Вылез…

Преодолев таким образом несколько канав, добрался он наконец до села. И тут выяснилось, что никакое это не село, а скотный двор. Коровы, телята, пустые молочные бидоны. Под праздники все ушли в село на танцы.

Петя помнил, как нашел в темноте дорогу в деревню, а вот что было дальше — как отрезало…

Очнулся он на печке в деревенской избе, укрытый каким-то халатом. Хозяйка, видимо, старалась его не будить, но уронила ухват, и этот шум разбудил Петю.

Мгновенно вспомнив, что произошло, Петя вскочил, но обнаружил, что раздет. Тихонько сказал:

— Хозяйка, а хозяйка! Как я здесь оказался?

Та оставила чугунок, выглянула из-за печи:

— Да Колька, сынок мой, давеча с танцев с ребятами шел, видит — человек незнакомый около нашей калитки лежит. Говорит: «Мать, давай его в дом возьмем. Вроде бы не пьяный, только мокрый весь». Думаем, не случилось ли чего, много вас тут туристов по реке ходит.

— А Витька?

— Кто его знает, милок, тебя вот одного нашли…

— Где моя одежда?

— Да вон, сушится…

Петя натянул сырые брюки, штормовку. За окном обозначился рассвет.

— Ты куда, милок, скоро картошка будет. Поешь.

— Спасибо, не могу. У меня там товарищ. Я не знаю, что с ним.

— Так я сейчас разбужу Кольку, он тебя на мотоцикле живо довезет.

Хмурый молчаливый Колька быстро запустил видавший виды «Ковровец» с наклеенной на бензобаке блондинкой…

По колено в воде, опираясь на весло, Виктор стоял посередине реки. Проклятое течение настойчиво вымывало песок из-под ног, шумела вода. Ноги застыли, кружилась голова. Лямки двух рюкзаков больно резали плечи.

Почему же так долго нет Пети? Он должен был давно добраться до берега и привести лодку. Благо последняя переправа недалеко. Они же там видели перевозчика.

Плыть и бросить рюкзаки? Но ноги застыли — ничего не получится.

А если Петя утонул? Значит, и помощи ждать неоткуда.

И Виктор начал кричать.

Что может кричать человек, стоящий по колено в воде посередине реки?

Естественно: «Тону! Спасите!»

Бабка Тоня считалась в деревне особенно любопытной. Она шла с последней электрички и ругала последними словами мерзавца зятя, который не взял такси, из-за чего она опоздала на предыдущий поезд. Ее дочка устроилась на работу в Москву, в столовую около Курского вокзала, где ее и встретил этот очкастый городской прыщ. «Вы, — говорит, — мамаша, ножками, оно полезней, а такси нынче дорого».

Вот почему бабка Тоня оказалась в тот час на берегу Клязьмы с полной авоськой докторской колбасы и тремя бутылками «беленькой».

Кликнув знакомого перевозчика, бабка прислушалась. Ей показалось, что кто-то кричит. Вскоре из темноты вынырнула лодка.

— Привет, Антонина, чего так поздно-то?

— Да вот у