Невымышленные рассказы - Владимир Опёнок Страница 43

Брюнет запутался. Он перестал понимать отшельника. Причём здесь Солнце? Но старик замолчал и не проронил больше ни слова. В тишине они позавтракали, и гость, наскоро простившись, уехал. Пока выбирался на трассу, оставляя позади клубы пыли, в груди бушевала буря! Но признаться, что испугался, было трудно. Оттого и покинул радушного хозяина, потому как ещё немного и окончательно утонет в собственной беспомощности! Брюнет изо всех сил пытался отогнать мысли, избавиться от которых уже не мог. Причём здесь Солнце? О чём говорил этот старик?

Джип выскочил на трассу и на бешеной скорости помчался куда глаза глядят. Но на ближайшем посту остановили. Молодой инспектор изучал водителя. Его смутили невыспавшиеся глаза и нервозность, с которой тот доставал документы. Проверив брюнета на алкоголь, он выписал протокол за нарушение скоростного режима и отпустил. Джип проехал несколько километров и свернул с дороги. Брюнета покинули силы. Чувство, что отныне не сможет быть прежним, навалилось. Он дышал будто загнанная лошадь. В нём посеяно сомнение! Возможно, как сам того желал. Но от этого не становилось легче.

По прошествии часа пришёл в себя. Вернулась рассудительность. Не мягкость, впитанная с молоком матери, а здравомыслие, присущее отцу. Благодаря ему теперь жёг стыд за то, что так неблагодарно обошёлся с отшельником. Сам навязался и сам же сорвался как от зачумлённого. Превозмогая желание укатить куда подальше, брюнет решил вернуться. Но как отреагирует старик?

Он выехал на трассу и двинулся обратно. На этот раз не спешил. Табун под капотом благополучно доставил к вагончику. Возле ульев трудились пасечник и тот самый мальчик, с кем познакомился накануне. Увидав джип, он радостно побежал навстречу. Брюнет вышел из машины. Мальчик бросился кипятить чайник, а старик подошёл поздороваться. Он держался так, будто ничего не произошло. Едва гость открыл рот, пасечник прижал указательный палец к губам: не стоит. Ты здесь и это главное! Пока подросток накрывал импровизированный стол, они молчали. Управившись, тот оседлал велосипед и укатил. Пасечник отправил в монастырь, дав какое-то поручение. Когда остались вдвоём, старик сказал:

– Я знаю, ты погасил долг. Большое спасибо, – его лицо расплылось в улыбке.

– Простите меня, – не удержался брюнет, – я вёл себя по-хамски…

– Разве? – удивился пасечник. – Человек, который помог вдове с детьми, не может быть хамом.

– Но, – запротестовал брюнет.

– Никаких но, – возразил старик. И добавил: – Пожалуйста, не спорь. Я лучше разбираюсь в людях. Сегодня в тебе зародилось нечто, чего сам пока не понимаешь. Но придёт время, и оно даст о себе знать. А утром умчался не ты. То была твоя тень, которая сильно тебе мешает…

Брюнет сидел свесив голову. Он и сам чувствовал, с ним что-то происходит. Вот только что? По-прежнему не глядя на старика, спросил:

– Вы сказали, от себя убежать не получится. Разве я пытаюсь?

Пасечник улыбнулся, но не ответил. Однако молчанье было красноречивым. Тогда брюнет попросил разрешения изредка звонить. Старик развёл руками, дескать, телефоном не пользуюсь, но приезжай в любое время. Пока беседовали, вернулся мальчик. Брюнет поднялся, настало время прощаться. Пасечник пожал ему руку, а подросток вынес из вагончика банку мёда. Брюнет благодарно принял угощение.

– Возвращайся домой, – сказал пасечник. – Негоже шляться без дела. Тебе есть чем заняться…

Брюнет кивнул и сел в машину. Он развернулся и, поглядывая в зеркало заднего вида, осторожно, не поднимая пыли, двинулся по просёлочной дороге. Когда выехал на трассу, повернул в сторону Москвы. Предстояло проехать чуть более четырёх с половиной сотен километров. Впервые за много дней он выключил музыку и в тишине пытался разобраться с мыслями. Дорога поглотила джип, встроив в череду разноликих, разномастных машин…

Оставив позади гудящий Тамбов, брюнет увеличил скорость. Он органично влился в дорожные потоки. Двигаясь навстречу друг другу, те подчинялись правилам, нарушение которых чревато. Их слаженное движение напоминало полноводную реку. Кого в этой реке только не было! И краснопёрки, машинками класса А, сновавшие из стороны в сторону. В них сидели недавно получившие права. Изо всех сил пытаясь держаться уверенно, они с трудом обуздывали рулевое колесо. Но его дрожь выдавала неопытность. Потому их сторонились бывалые водители, на всякий случай отъезжая подальше. Натруженными налимами пыхтели неуклюжие «Газели». В их кузова втиснули ящики, заполняя пространство. Едва сбросив груз, они возвращались туда, где дожидалась очередная партия. Работы хватало. Изредка на трассе мелькали кургузые джипы. Суетливыми толстолобиками, раздувая щёки, они подчёркивали собственную значимость. В них восседали невысокие, лысоватые мужчины. Старательно заполнявшие душевную пустоту размером авто. Перед небольшой деревней, раскинувшейся у невысокого холма, образовался затор. Водители встревоженно гудели, не понимая причин остановки. Однако вскоре он рассосался и трасса приняла в объятья всех желающих. Широкой лентой рассекая поля, она скрашивала путь невысокими деревьями. Над ними, словно на поверхности водной глади, таились радары. Незаметными блеснами выцеливая зазевавшихся, они фиксировали превышение скорости. Жизнь в реке бурлила.

Брюнет миновал Рязань, где заправился и подкрепился. Здесь на глаза попались хлопотливые судаки-такси, привлекавшие клиентов малой ценой. Вместе с ними поблёкшими форелями сновали тойоты. Их былой лоск сошёл, но выносливость по-прежнему оставалась на уровне. На узких улицах хлопотливо тарахтели уазики. Ленивыми карпами они теснили иномарки, избегавшие их железных бамперов. Дополняла картину отечественная восьмёрка с шаркающим днищем. Но вот Рязань осталась позади, и он вырвался на простор. Суматошный день завершался. Солнце спустилось к горизонту, и заявила о себе усталость. Сказались предыдущие ночи, во время которых не сомкнул глаз. Не доезжая сотню километров до столицы, брюнет выбрал тихую гавань и притулился у огромного сома. Объёмной фуры, загруженной чем-то тяжёлым. Он дождался, пока фура стихла, и отключился. Сон сжал в крепкие объятья, вырывая из реальности…

Открыл глаза, когда было ещё темно. До рассвета осталось два часа, и брюнет решил продолжить движение, дабы не попасть в дорожную пробку. Он вышел из машины и размялся. Сон как рукой сняло. Голова была ясной, в теле кипела кровь. Странник утолил жажду и продолжил движение. Прохладная ночь остудила шоссе. Редкие машины в одиночестве пересекали пространство. Растаяв в дымке, они не оставляли ни следов, ни памяти.

Когда подъехал к столице, замелькали авто представительского класса. Их чрева разбухли от тех, кого именуют хозяевами жизни. Плавно покачиваясь, они сглатывали неровности дороги. Брюнет глянул в боковое зеркало. Стремительно прожужжав, в едва различимую точку превратилось купе. Кто-то сильно спешил. Его взгляд выхватил джип, стоявший на обочине. На широком капоте красовалась аэрография лошадиной морды.

Хозяин

Брюнет