Отец - Людмила Георгиевна Степанова Страница 45

Профессор Елена Николаевна Петрова смогла переломить ситуацию, хотя цели такой не ставила. Однажды, отвечая на вопрос по грибоедовскому «Горе от ума», Люда услышала в свой адрес странное замечание.

– Так думает Белинский, а я хочу услышать мнение Степановой, – вынесла «приговор» Елена Николаевна. Будущая абитуриентка опешила.

– В школе моё мнение никого не интересовало, – прошептала она.

Возвратившись с занятий, долго думала, размышляла. Точка зрения имелась на любое событие. Но …

– Вдруг будут смеяться надо мной? – страх снова взял её в плен. За очередное сочинение взялась без особого желания.

– На всякий случай покажу свой опус любимцу Елены Николаевны – Мише Герасимову.

В очках, которые делали его похожим на мультяшную черепаху Тортиллу, с пухлыми губами, к тому же ещё и грассировал, произносил «р» с гортанным призвуком … Словом, был малопривлекательным молодым человеком и в то же время – добрым и безотказным. Прочитав сочинение, он не согласился с точкой зрения Людмилы, чем очень разозлил её. Она полчаса что-то доказывала ему, горячилась и, казалось, вот-вот обидится.

– А теперь всё, что ты произнесла в пылкой полемике, изложи на бумаге, – предложил он девушке. Та нехотя принялась за работу. Легла спать за полночь.

– Интересно, как отреагирует Елена Николаевна? – предстоящего урока литературы она ждала в состоянии сильной тревоги.

Занятие началось с разбора сочинения Людмилы Степановой.

– Удивила! – произнесла то ли с насмешкой, то ли всерьёз преподавательница. У девушки душа ушла в пятки. И только следующая фраза вернула её к жизни.

– Молодец! Интересная работа! Так держать! – искренне пожелала она.

С тех пор Людмила читала труды критиков и произведения классиков, но при этом уже не боялась «спорить» с великими.

С русским языком проблем не было. Его преподавала тоже женщина, и тоже профессор. Подготовительное отделение не поскупилось на кадры. Наверное, потому что именно здесь давали путёвку в будущую профессию.

– А где наша девушка с музыкальным слухом? – так она обращалась к аудитории в случае, когда требовались не столько знания, сколько интуиция и чутьё языка. Обычно такой дар передаётся по наследству. Но ни отец, ни мама Люды не блистали в этой области. Сестра, хотя и не гуманитарий по складу ума, тоже русский знала на «отлично».

Видимо, музыкальный слух, доставшийся Люде от бабушки Кати (папиной мамы), помогал моментально находить стилистические «огрехи» в тексте.

Чувство уверенности в себе крепло с каждым днём. К ней часто обращались за помощью. В группе учились отслужившие в армии парни – нелегко им давались знания. Она с радостью помогала всем. В ней с ещё большей силой «заговорило» учительство. Ей казалось, что, становясь учителем, в первую очередь начинаешь работу над собой.

– Я должна быть примером, образцом – увлекать, творить, гореть и излучать…, – часто вспоминались наставления отца.

Родители старались уберечь дочь от равнодушия, которое Георгий Тимофеевич считал главным врагом в педагогике. Учитель – это творец, а творчество, как верно подмечено, – момент создания будущего в настоящем. В такие минуты в ней сочеталось данное от природы участливое отношение к людям и желание самой быть верхом совершенства.

Ленинградцы, которые наряду с приезжими постигали азы гуманитарных наук, бесспорно, отличались широким кругозором, но не эмоциональным восприятием окружающего мира. «Окультуривать» сестру взялась Лена. Она изо всех сил старалась, чтобы Люда поскорее почувствовала себя «настоящей ленинградкой»: покупала билеты в театры: Ленсовета, Большой драматический, Ленкома, концертные залы «Юбилейный» и «Октябрьский». Много времени проводили в пригородах – историческое прошлое государства Российского, золотое убранство палат, блеск и сияние царских одежд, дух, царивший в знаменитых дворцах, произведения великих мастеров кисти манили к себе, как звёзды манят мечтателей. Экономили на всём, чтобы лишний раз сходить на спектакль или концерт. Так в их меню появились бутерброды, где вместо сливочного масла – маргарин, чай «белые ночи» (обычный кипяток) … Иногда сестринская экономия раздражала. Но после очередного похода в кафе, где провинциалки заказывали себе по бокалу «Шампанского» и по порции развесного мороженого с разными добавками – сиропом, орехами и тёртым шоколадом, Люда сменяла гнев на милость. Лена просила не говорить родителям о «такой» экономии, чтобы не расстраивать их понапрасну.

Отец, хотя и на расстоянии, держал руку на пульсе. Сдержанно радовался успехам дочерей. Пока всё шло по плану. Люда готовилась к первой сессии на подготовительном отделении. Русский, английский, литература, история КПСС – всё тот же набор. Каждый экзамен девушка воспринимала как испытание, хотя причин для переживаний не было. Отношению преподавателей к ней мог любой позавидовать.

– Умница, трудолюбивая, скромная, – так о ней отзывался «англичанин» Борис Александрович Шаров. За время обучения он не изменил своего мнения и был очень доволен, что не ошибся, дав шанс Людмиле, самой молодой слушательнице всего университетского подготовительного отделения, поступить на факультет журналистики.

У девушки появилась подруга – Таня Глыбина, такая же провинциалка, как и тысячи других, желающих поступить на юридический. Они быстро сошлись, вместе вели скромное «хозяйство», в свободное от учёбы время выезжали в Старый Петергоф за продуктами. Соседка по комнате оказалась весёлой, озорной девчонкой. Люда иногда завидовала тому, с какой лёгкостью она относилась к жизни. Таких людей ей явно не хватало. Даже когда девушку отчислили с третьего курса юридического из-за «неуда» по Всемирной истории, её слёз никто не увидел. Таня устроилась на фабрику «Красный треугольник». Здесь выпускали знаменитые на всю страну галоши. С тех пор они больше не виделись. В 2002 году предприятие обанкротилось. Ныне его территория известна как один из самых мрачных и депрессивных районов теперь уже Санкт-Петербурга, культовое место любителей заброшек, андеграунда и рок-музыки.

С Ириной Журавкой, ещё одной подругой, с которой Люда проживёт следующие пять лет, познакомилась на почве … неприязни. Дело было весной, на улице шёл сильный дождь – визитная карточка Ленинграда. Жители северной столицы всегда носили с собой зонтик, даже если выходили ненадолго. От общежития до корпуса, где проходили занятия, – рукой подать, метров пятьсот, а то и меньше. Однако в случае внезапного дождя этого было вполне достаточно, чтобы промокнуть до нитки. Девушка, которая показалась в стеклянных дверях новостройки, привлекла внимание не только Людмилы. Прикрывая глаза ладонью, она вдруг подошла к той, которая невзлюбила незнакомку из-за яркого макияжа.

– У Вас не найдётся платочка или салфетки? – попросила она голосом, который мог вызвать только сочувствие.

Люда увидела текущую по щекам чёрную тушь, и рука автоматически оказалась в сумочке. Она быстро протянула новый носовой платок.

– Ирина, – произнесла незнакомка.

– Люда! – они быстро разговорились.

Ещё минуту назад казалось, что это даже в кошмарном сне невозможно. Ирина взяла её