Викентий Вересаев - Пушкин в жизни Страница 47

Участь моя решена. Я женюсь… Та, которую любил я целых два года, которую везде первую отыскивали глаза мои, с которой встреча казалась мне блаженством, – боже мой, она почти моя.

Ожидание решительного ответа было самым болезненным чувством жизни моей. Ожидание последней замешкавшейся карты, угрызение совести, сон перед поединком – все это в сравнении с ним ничего не значит. Дело в том, что я боялся не одного отказа. Один из моих приятелей говорил: не понимаю, каким образом можно свататься, если знаешь наверное, что не будет отказа.

Жениться! Легко сказать!.. Я женюсь, т. е. я жертвую независимостью, моей беспечной, прихотливой независимостью, моими роскошными привычками, странствованиями без цели, уединением, непостоянством. Итак, я удвоиваю жизнь и без того неполную, стану думать: мы, Я никогда не хлопотал о щастии: я мог обойтись без него. Теперь мне нужно его на двоих, а где мне взять его?

Пока я не женат, что значат мои обязанности? Есть у меня больной дядя, которого почти никогда не вижу. Заеду к нему – он очень рад; нет – так он извинит меня: «повеса мой молод, ему не до меня». Утром встаю, когда хочу, принимаю, кого хочу; вздумаю гулять – мне седлают мою умную, славную Женни; еду переулками, смотрю в окна низеньких домов… Приеду домой, разбираю книги, бумаги, привожу в порядок мой туалетный столик; одеваюсь небрежно, если еду в гости; со всевозможною старательностью, если обедаю в ресторации, где читаю или новый роман, или журналы. Если же Вальтер-Скотт и Купер ничего не написали, а в газетах нет какого-нибудь уголовного процесса – то требую бутылку шампанского во льду, смотрю, как рюмка стынет от холода, пью медленно, радуясь, что обед стоит мне семнадцать рублей и что могу позволить себе эту шалость. Еду в театр; – отыскиваю в какой-нибудь ложе замечательный убор, черные глаза; между нами начинается сношение – я занят до самого разъезда. Вечер провожу или в мужском обществе, где теснится весь город, где я вижу всех и все и где меня никто не замечает, или в любезном избранном кругу, где я говорю про себя и где меня слушают. Возвращаюсь поздно засыпаю, читая хорошую книгу. Вот моя холостая жизнь.

Но если мне откажут, думал я, поеду в чужие края – и уже воображал себя на пироскафе (пароходе). Морской, свежий воздух веет мне в лицо; я долго смотрю на убегающий берег. Подле меня молодую женщину начинает тошнить: это придает ее бледному лицу выражение томной нежности. Она просит у меня воды. Слава богу, до Кронштадта есть для меня занятие.

В эту минуту подали мне записочку, ответ на мое письмо. Отец невесты моей ласково звал меня к себе… Нет сомнения, предложение мое принято. Наденька – мой ангел – она моя!.. Все печальные сомнения исчезли перед этой райской мыслью. Бросаюсь в карету, скачу – вот их дом – вхожу в переднюю, уже по торопливому приему слуг вижу, что я жених. Я смутился: эти люди знают мое сердце! Говорят о моей любви на своем холопском языке!.. Отец и мать сидели в гостиной. Первый встретил меня с отверстыми объятиями. Он вынул из кармана платок. Он хотел быть тронутым, заплакать – но не мог и решился высморкаться. У матери глаза были красны. Позвали Наденьку – она вышла бледная, неловкая. Отец вышел и вынес образ Николая чудотворца и Казанской Богоматери. Нас благословили. Наденька подала мне холодную, безответную руку. Мать заговорила о приданом, отец о саратовской деревне – и я жених. Молодые люди начинают со мною чиниться, уважают во мне уже не приятеля; обхождение молодых девиц сделалось проще. Дамы в глаза хвалят мой выбор, а заочно жалеют о бедной моей невесте. – «Бедная! Она так молода, так невинна, а он такой ветренный, безнравственный». Признаюсь, это начинает мне надоедать.

Пушкин. С французского, 12–13 мая 1830 г.[82]

14 мая 1830 г. Прочитал два действия (трагедии Погодина «Марфа-Посадница»). Пушкин заплакал: «Я не плакал с тех пор, как сам сочиняю, мои сцены народные ничто перед вашими. Как бы напечатать ее», и целовал, и жал мне руку. Да не слишком ли он воображает сам здесь, как алхимик?

М. П. Погодин. Дневник. П-н и его совр-ки, XXIII–XXIV, 107.

Присоединяю к моему посланию письмо нашего пресловутого Пушкина[83]. Эти строки великолепно его характеризуют во всем его легкомыслии, во всей его беззаботной ветренности. К несчастью, это человек, не думающий ни о чем, но готовый на все. Лишь минутное настроение руководит им в его действиях.

М. Я. фон-Фок – генералу А. X. Бенкендорфу, 13 мая 1830 г. Б. Модзалевский, 53.

Что касается моего брака, то ваши размышления о нем были бы вполне справедливы, если бы обо мне судили менее поэтически. На самом деле я просто добрый малый, который желает только растолстеть и быть счастливым. Первое легче второго {13}.

С вашей стороны очень любезно, что вы принимаете участие в моем положении по отношению к хозяину (царю). Но какое же место, по вашему, я могу занять при нем? Я, по крайней мере, не вижу ни одного, которое могло бы мне подойти. У меня отвращение к делам и бумагам. Быть камер-юнкером в моем возрасте уже поздно. Да и что бы я стал делать при дворе? Ни мои средства, ни мои занятия не позволяют мне этого.

Родным моей будущей жены очень мало дела как до нее, так и до меня. Я от всего сердца плачу им тем же. Такие отношения очень приятны, и я их никогда не изменю.

Пушкин – Е. М. Хитрово, 19–24 мая 1830 г., из Москвы. Письма Пушкина к Хитрово, 8 (фр.).

Разве Пушкин, женившись, приедет сюда (в Петербург) и думает здесь жить? Не желаю. Ему здесь нельзя будет за всеми тянуться, а я уверен, что в любви его к жене будет много тщеславия. Женившись, ехать бы ему в чужие края, разумеется, с женою, и я уверен, что в таком случае разрешили бы ему границу.

Кн. П. А. Вяземский – жене, 30 мая 1830 г. Литер. Наследство, т. 16–18, стр. 806.

Пушкин недавно возвратился из деревни кн. Вяземского… Он очень жалеет, что женитьба отдаляет его от литературных занятий и мешает поприлежнее приняться за издаваемую Дельвигом и Сомовым газету.

М. П. Розберг – В. Г. Теплякову, 8 июня 1830 г., из Москвы. Истор. Вестн., 1887, июль, стр. 19.

В 1826–1830 годах Пушкин проигрывал в Москве значительные суммы, преимущественно профессиональным игрокам: Догановскому и Жемчужникову, надавал векселей.

П. А. Ефремов. Соч. Пушкина, т. VII, 1903, стр. 348.

В 1830 г. Пушкин, кажется, проигрался в Москве, и ему понадобились деньги. Он обратился ко мне, но у меня их не было, и я обещался ему перехватить у кого-нибудь из знакомых, начиная с Надеждина, который собирался тогда издавать «Телескоп».

М. П. Погодин. Утро. Литературный и политический сборник, издаваемый М. Погодиным. М., 1868, стр. 435.

Собрал мозаические деньги Пушкину и набрал около 2.000 руб. – С торжеством послал.

М. П. Погодин. Дневник, 8 июня 1830 г. П-н и его совр-ки, XXIII–XXIV, 107.

Как ищу я денег Пушкину: как собака!

М. П. Погодин. Дневник, 13 июня 1830 г. П-н и его совр-ки, XXIII–XXIV, 108.

Пушкин говорил М. А. Максимовичу, что князю Юсупову хотелось от него стихов, и затем только он угощал его в своем Архангельском. – «Но ведь вы его изобразили пустым человеком!» – Ничего! Не догадается!» Пушкин смеялся над Полевым, который в известном послании «К вельможе» видел низкопоклонство.

П. И. Бартенев. Рус. Арх., 1887, III, 454.

По записи С. Л. Пушкина, совершенной 27 июня 1830 г. в С.-Петербурге, дал он сыну своему, дворянину кол. секр. Ал. Сер. Пушкину, из собственного своего недвижимого имущества, состоящего Нижегородской губернии, Сергачского уезда, в сельце Кистеневе – всего 474 души муж. п., – из свободных (за залогом 200 душ) 274 душ в вечное и потомственное владение 200 душ муж. п. с женами и детьми.

Б. Л. Модзалевский. Архив Опеки над детьми и имущ. Пушкина. П-н и его совр-ки, XIII, 99.

Сестра сообщает мне любопытную новость, – свадьбу Пушкина на Гончаровой, первостатейной московской красавице. Желаю ему быть щастливому, но не знаю, возможно ли надеяться этого с его нравами и с его образом мыслей. Если круговая порука есть в порядке вещей, то сколько ему бедному носить рогов… – Желаю, чтоб я во всем ошибся.

Ал. Н. Вульф. Дневник, 28 июня 1830 г. П-н и его совр-ки, XXI–XXII, 124.

Мне рассказали анекдот о поэте Пушкине. Кто-то, увидав его после долгого отсутствия, спрашивает его: «что это, дорогой мой, мне говорят, что вы женитесь?» – «Конечно, – ответил тот. – И не думайте, что это будет последняя глупость, которую я совершу в своей жизни». Каков молодец! Приятно это должно быть для невесты. Охота идти за него!

А. Я. Булгаков – К. Я. Булгакову, из Москвы, 2 июля 1830 г. Рус. Арх., 1901, III, 482 (фр. – рус.).

«Мадонна», по общему отзыву, относится к Наталье Николаевне, жене поэта.

П. В. Нащокин по записи Бартенева. Рассказы о П-не, 29.

Напускной цинизм Пушкина доходил до того, что он хвалился тем, что стихи, им посвященные Н. Н. Гончаровой («Мадонна»), были сочинены им для другой женщины.