Камиль Яшен - Xамза Страница 47

- Знания - те же баррикады, - возразил Хамза. - На баррикадах знаний мы даем бой и невежеству.

- Сегодня в твоей школе избили учеников, - подался вперед Степан, - а завтра убьют тебя... Наши враги, баи и богачи, не остановятся ни перед чем! Они стреляют в нас! А ты будешь защищаться от них только одним просвещением? У них пушки, а у тебя глобус, да?

- Пусть меня убьют, - горячился Хамза, - но мои ученики пойдут дальше меня, а их ученики еще дальше! Их будет все больше и больше. Знания и мысль не остановят никакие пушки!

- А почему, Степан-ака, рабочим в девятьсот пятом году не хватило силы, чтобы победить? - спросил пожилой таджикмастеровой.

- А потому, что мы с вами тогда были плохо знакомы друг с другом. Одни шли на баррикады, а другие смотрели на это как на чужое дело. Вот если б мы пошли все вместе!.. Этого и боятся и здешние русские власти, и ваши мусульманские. Когда все национальности соединятся вместе, их-то уж никакие пушки не остановят...

Вопреки договоренности с полковником Медынским о том, что он, капитан Китаев, личного участия в прекращении беспорядков и подавлении открытых волнений по соображениям конспирации принимать не будет, Китаев все-таки уговорил полицмейстера назначить его старшим офицером на проведение операции в поселке Ширин-сай.

Для захвата участников маевки был выделен смешанный отряд конных туземных полицейских-миршабов, казаков и городовых. За это отвечал недавно присланный из Ташкента жандармский ротмистр Пересветов - личность, по мнению Медынского, ограниченная, но честолюбивая.

К Ширин-саю отряд подошел ночью, скрытно. В километре от ущелья Пересветов предложил разделиться на две группы.

- Вы зайдете со стороны поселка, - предложил Китаеву ротмистр, - а я от реки. И, таким образом, окружение будет полное, как у Ганнибала под Каннами.

- Товарищи! Братья! - поднял Хамза руку. - Один мудрец сказал: знания это огонь, надо зажечь факел во мраке! Другой мудрец сказал: человек - это сосуд. Его нужно наполнить знаниями, чтобы он нес их как живительную влагу в пустыне незнания.

А третий мудрец сказал: если начнется битва, факел упадет в сосуд, огонь погаснет, влага испарится, и снова будет пустыня.

Если берешь в руки саблю или винтовку, разве ты становишься умнее? Знания бессмертны, их нельзя зарубить или застрелить!

Мы должньгстать сильнее врага, пусть у него даже будут пушки и бомбы...

- По-твоему получается, - встал рядом с Хамзой Степан Соколов, - что пройдет каких-нибудь двести лет, и слепые сами по себе станут зрячими... Даже больше того - учеными! И тогда все будет прекрасно: враги поймут, что они не правы, а пролетарии, неимущие спокойно возьмут власть. Долго же нам придется ждать!

- Хоть триста лет! - горячо воскликнул Хамза. - Но без крови! Дети не станут сиротами, жены - вдовами! Ведь если снова начнутся бои, снова погибнут лучшие из лучших!

- Народ и партию уничтожить нельзя, - спокойно произнес Соколов. Прошло несколько лет после поражения революции пятого года, а нас уже стало намного больше. И чтобы наши ряды росли и дальше, нужно нацеливать ум и силу народа на реальные дела. А ты обещаешь рабство на три века. Кому это нужно?

Простые люди хотят скорее увидеть себя хозяевами на своей земле...

- Значит, по-твоему, я иду против народа? - возмутился Хамза. - Только потому, что не хочу проливать его кровь?

- Каждый, кто хочет видеть свой народ еще сотни лет в рабстве, становится его врагом, - громко сказал Степан. - Вопрос, мой дорогой Хамза, заключается в том, чтобы понять, за что надо проливать кровь... Если только за то, чтобы получить право на учебу в школе, - на баррикады идти не нужно. Но за то, чтобы стать хозяином своей судьбы, - миллионы пойдут на смерть и победят.

- Ваше благородие, - подъехал к Китаеву казачий унтер, - а ежели сопротивление окажут магометанцы? Пощекотать сабельками дозволяется?

- Их можно, а русского Соколова не трогать, - буркнул капитан. - Он еще нужен будет... Да ведь вам в городе все объяснено, чего спрашиваешь?

- Ребята интересуются, - ухмыльнулся унтер, - барахлишком попользоваться... ежели подвернется?..

- Пользуйтесь, - мрачно махнул рукой Китаев. - Эй! - крикнул он отъехавшему казаку. - Узбека еще одного трогать нельзя, Хамзу... тебе покажут...

И вдруг начальник секретного отдела кокандской полиции капитан Китаев поймал себя на мысли о том, что ему именно сегодня почему-то смертельно надоела вся эта возня с Хамзой, Степаном Соколовым, доктором Смольниковым и всеми остальными поднадзорными, ссыльными и прочими предосудительными лицами. Зачем он, начальник секретного отдела, сам напросился на эту операцию? Ведь еще саданет из револьвера какой-нибудь сумасшедший пролетарий вроде Соколова... Сидел бы себе в городе в полиции или к полицмейстеру в гости домой пошел - предложил бы в преферанс сыграть по маленькой... А тем временем здесь честолюбец и карьерист Пересветов и без него все кончил бы...

"А вообще-то надо заканчивать с Хамзой, - неожиданно для самого себя подумал Китаез. - И с Хамзой, и со Степаном Соколовым, и со всем этим местным туземным сбродом. И просить у Медынского отпуск, в Россию... Приехать в Петербург, пройтись по Невскому, посидеть в ресторане, а потом закатиться на всю ночь к девочкам на острова... Хватит киснуть в этой азиатской глуши! И совершенно незачем расставлять для крамолы какие-то сложные агентурные сети. Нагайка, сабля и пуля - вот лучшие средства борьбы с революцией как в центре империи, так и на ее далеких окраинах... Накачали сами себе на шею этого Хамзу, выдумали особую опасность его стихов и статей!.. Один хороший удар казачьей шашкой, и никакого Хамзы никогда не было. А всю остальную кашу пусть расхлебывает сам Медынский.

С меня хватит!.. Тайного агента своего, Алчинбека, передам Пересветову - он ему пригодится. Свою преданность царю и отечеству тоже преувеличивать не следует. Ведь действительно может оказаться у кого-то из участников сегодняшней маевки оружие. Так что ж, мне свою единственную голову именно здесь, среди инородцев, прикажете сложить?"

- Эй! - еще раз позвал капитан казачьего унтера и, когда тот подъехал, сказал ему: - Барахло, которое сумеете захватить, все ваше. А в случае активного сопротивления... Понял?

- Понял! - гаркнул казак. - Всех подряд?

- Всех! Перед вами враги бога и веры, они своего Магомета хотят выше нашего Христа посадить!

Глаза унтера налились кровью.

А на маевке тем временем продолжался спор между Хамзой и Степаном Соколовым.

- Можно победить без жертв! - не унимался Ха.мза. - Пусть долог путь до этой победы, но он бескровен!

- А если враг не будет ждать? - крикнул кто-то из фабричных. - Если он первый за оружие схватится? Тогда как?.. Он тебя штыком, а ты ему сапог целовать будешь?

- Если не строить баррикад, - повернулся в сторону кричавшего Хамза, то врагу незачем будет применять против нас пушки...

- Значит, опять покорность и рабство? - снова, не выдержав, зло крикнул Степан.

- Нет, видимость покорности, - объяснил Хамза. - А на самом деле мы с каждым днем будем знать все больше и больше!

И, значит, с каждым днем будем становиться все сильнее и сильнее!..

Аксинья первая увидела втягивающийся в горловину горной дороги конный отряд. В ужасе вскочила она и бросилась бежать вниз, в ущелье.

А дозорные с другой стороны - парень и девушка - все время смотрели, конечно, только друг на друга.

- Когда я сижу рядом с тобой, - улыбался парень, - я даже слышу стук своего сердца... А ты слышишь его?.. Слышишь? Туктук-тук... Все громче и громче...

- Ой, гляди! - изменилась в лице девушка, показывая вниз, на дорогу. Миршабы!

...Увлекшись спором, и Степан Соколов, и Хамза, и все остальные участники маевки, казалось, забыли обо всем на свете.

- Полиция! - вдруг закричал кто-то, увидев Аксинью.

С противоположной стороны холма мчались по склону дозорные - парень и девушка.

Замешательство было всеобщим и неожиданным.

- Как быть, Степан-ака?..

- Мы же собрались на день рождения! В чем наша вина?!

- Наша вина в том, что здесь собрались вместе узбеки, киргизы, таджики и русские! - сжав кулаки, выбежал в центр площадки Соколов. - Только за это из нас рубленую капусту могут сделать!

- Не имеют права! - возвысил голос Хамза.

- Они ничего нам не сделают! Зря боимся!..

- Покричат и ускачут...

- Так и девятого января говорили! - яростно сверкнул глазами Степан. Если окружат - дело плохо кончится!.. Уходить надо!.. К реке!.. Все на тот берег!.. Полиция плавать не любит!..

Народ хлынул к реке.

- Может, обойдется? - тяжело дыша, ковылял сзади Степана русский сапожник из пригорода. - Они ведь тоже в бога веруют, а?

- Веруют! - огрызнулся на ходу Соколов. - Сейчас они нас рубить будут и верующих, и неверующих...

- Не имеют права! - упрямо повторял Хамза. - Не имеют права!..

- А ты объясни им, которые с саблями, насчет их прав или насчет просвещения! - крикнул Степан. - Эх, хоть какое-никакое ружьишко бы сейчас!!