Отец - Людмила Георгиевна Степанова Страница 48

годом кто-то кладёт подарки под ёлку, а Таня Глыбина решила своим коллегам сделать сюрприз – положить их в тумбочки. Пригласила подругу поучаствовать в операции «Ы», так они тогда шутили. Дождавшись, когда все уйдут из комнаты, незаметно пробрались в комнату. Каково же было их удивление, когда, открыв тумбочку Володи Сафонова, увидели «не дошедшие до адресата» письма, а ещё – пропавшую мягкую игрушку – собачку, которую ей прислал Гена на День рождения.

– Подло! – Люда произнесла единственное слово, которое прозвучало как приговор. С тех пор она не замечала провинившегося юриста, даже если он к ней обращался с пустяковой просьбой. Так они пережили с Геной испытание верностью.

Георгий Тимофеевич со временем, похоже, смирился с присутствием в жизни дочери поклонника. Хотя и ревновал. Успокоился, когда получил от дочери телеграмму, в которой было всего три слова: «Я студентка целую».

28. Первокурсница

С «рабфака» на первый курс перешли не все. Не досчитались восьми человек: их отчислили за неуспеваемость и пропуски занятий. Другие двадцать – растворились в потоке тех, кто поступал в университет на общих основаниях. Большая часть из них – недавние выпускники школ: золотые медалисты и «ленинградцы». Молодые, свободные, амбициозные, с далеко идущими планами …

– Они точно ничего не боятся, – тема страха ещё долгое время не оставляла первокурсницу.

Теперь уже здесь, на факультете журналистики, ей хотелось доказать: провинциалы – не хуже. Уже с улыбкой она вспомнит о той пропасти, ещё год назад разделявшей её желание и возможность стать студенткой Ленинградского государственного университета!

Проблем с жильём не было: всех слушателей подготовительного отделения обеспечили общежитием. Оно находилось по соседству с Парком авиаторов на Ново-Измайловском проспекте и знаменитой улицей Бассейной, на которой жил «человек рассеянный», недалеко от станций метро: «Электросила», «Парк Победы» и «Московские Ворота». Из десяти корпусов Межвузовского студенческого городка их общежитие узнавали по эмблеме – огромному журналистскому перу на стекле и большому количеству иностранцев. Приехавшие из Афганистана, Сирии, Палестины, Монголии, тогда ещё Чехословакии, Болгарии, Франции, Бахрейна и других государств жили по негласному принципу: обязательно с советскими студентами, а ещё – с учётом политического климата. Таким образом администрация страховалась от всевозможных инцидентов, которые время от времени возникали.

Подруги решили поселиться вместе в комнате №158 на долгие пять лет. Их соседкой оказалась второкурсница – рыжеволосая «Киса» Марина Линкевич. Её полки ломились не от книг – от игрушек.

– Вот это да! – не сговариваясь, произнесли новосёлы.

– Куклы и мишки – для настроения! – с улыбкой произнесла Марина.

– Такое отношение к учёбе папа вряд ли бы одобрил, – подумала Люда.

Ярко накрашенная, с высоким начёсом, «Киса» производила впечатление скорее девицы лёгкого поведения, чем студентки. По утрам они с Ириной соревновались: кто кого «переплюнет». Знаменитая «Ленинградская» махровая тушь (в народе – «самоплюйка») тогда пользовалась огромной популярностью. Объём ресниц «на глазах» увеличивался раза в три. Кто-то и сейчас её продолжает разыскивать на рынках или прилавках современных супермаркетов. Людмила не могла смотреть на это без скепсиса.

– Видимо, у них не было жёсткой установки на учёбу, – произнесла она с досадой.

Комната, рассчитанная на троих, по виду напоминала купейный вагон: у каждого – свой мебельный гарнитур: откидная деревянная кровать с тумбочкой и книжной полкой наверху.

– Компактно, стильно, уютно … – подойдёт, – решили новые обитатели.

Распаковав вещи, они осмотрели места общего пользования: холл, где стоял большой по тем временам телевизор, туалеты без дверей (что в дальнейшем сильно осложнило жизнь студенток), просторная кухня. Здесь они задержались дольше всего: у газовой плиты «колдовала» темнокожая женщина, за плечами у которой, «в рюкзаке» сидел такого же цвета малыш с кудрявыми волосами и чему-то радовался. Такую картину девушки наблюдали на протяжении всех лет учёбы, постоянно слышали иностранную речь или короткие диалоги на ломаном русском и ощущали запахи арабской туалетной воды, исходивших из «мужской половины» общежития.

О политическом климате судили по поведению зарубежных студентов. На этажах то тут, то там происходили вспышки национализма, причина которых оставалась тайной за семью печатями. Девушкам не хотелось загружать голову вопросами внешней политики, но профессия заставила: ежегодно они сдавали «политзачёт» на знание всех заметных мировых событий. Многие по тем временам оставались без стипендии, поскольку эта дисциплина считалась, как и многие другие, основной. Чаще всего «страдала» женская половина, для которой обустроить быт и создать образ современной девушки было важнее.

Денег катастрофически не хватало всегда!

– Там некогда гулял и я, но вреден север для меня, – пушкинские строки Ирина перефразировала, когда они шли по Невскому проспекту по направлению к ресторану «Север». Днём он работал как кафе для сладкоежек.

– Ира, у нас осталось три рубля пятьдесят копеек, какие пирожные?! – восклицала Люда.

– На оставшиеся деньги купим кочан капусты, – быстро решала проблему подруга.

Так получилось, что Люда как самый ответственный человек стала в их тандеме «казначеем». Невольно приходилось исполнять роль «жадины-говядины», чтобы протянуть месяц на сто рублей.

– Мне казалось, что ты всегда ходила голодной, – скажет через много лет сестра, перечитывая их переписку.

– Хорошие учителя попались! – отшучивалась Люда.

Она припоминала ей и чай «белые ночи», и маргарин вместо масла, и постоянные ответы на просьбу что-то купить: «Денег нет!»

– Хочешь в театр или в «Лягушатник» на Невском, тогда не приставай? – всегда в таких случаях говорила Лена.

Попасть в кафе-мороженое, где обслуживали официанты, мечтал каждый. По приемлемой цене можно было заказать своё любимое лакомство. «Лягушатник» считался местом, где студенты заедали двойки или пышно праздновали успех. «Народное» название получил из-за зелёной плюшевой обивки диванов. Но так было только с 1960 года. До этого его знали, как кафе-ресторан «Доминик» по имени швейцарского мастера кондитерского цеха «для удовольствия публики высшего класса». Славился хорошей кухней. В меню – чай, кофе, шоколад, глинтвейн … Пользовался популярностью у любителей бильярда, домино, шашек, шахмат. Завсегдатаи называли себя «доминиканцами». С 2000-го это первый культурный интернет-центр на Невском проспекте. «Лягушатник» оплакивали всей страной. У многих с ним связаны трепетные воспоминания.

– Не сберегли, впрочем, как и многие другие объекты, которые согревали душу, – не без горечи констатировала Людмила.

Всё, что происходило на первом курсе, девушку впечатляло. Список литературы – античной, русской, зарубежной, который предложили прочитать, казалось, не оставлял никаких шансов на вольготную жизнь. Если бы не Ирина.

– Будем читать самые интересные произведения, – предложила она. – Иначе времени не хватит на Ленинград!

Противиться искушению северной столицы с каждым разом становилось тяжелее. Они искали оригинальные способы совместить учёбу с походами на концерты и спектакли.

Много времени отнимал иностранный язык. Люда попала в сильную группу, в которой собрались выпускники «английских» школ – угораздило её написать изложение на «отлично» про забавного слоника. Уловив смысл небольшого рассказа, она без особого труда описала весёлую историю, приключившуюся с мультяшным героем. Elephant (слон) сыграл с ней злую