Алексей Каплер - Двое из двадцати миллионов Страница 5

- Тут бы пулеметную точку... обзор какой... Сергей оглянулся, посмотрел - обзор был действительно потрясающий.

- Не надо, Маша, не надо... постарайся забыть. Пойдем, тут поворот должен быть, а за ним наш детдом...

- Как вы говорите - Пятихворовна?

- Да, да. Пятихворовна. Полная такая, круглолицая. Волосы с сединой...- ответил Сергей заведующей детдомом.

- Нет, нет у нас такой. А фамилию вы ее не знаете?

- Это, наверно, про Никишкину спрашивает лейтенант,- вмешалась в разговор пожилая медсестра.

- Старший лейтенант,- поправила ее заведующая.

- Извиняюсь,- сказала медсестра,- но Никишкина давно на пенсии. До войны еще. Ее, верно, как-то так ребята похоже называли.

В дверях кабинета столпились молодые нянечки и с большим интересом, подталкивая друг друга и посмеиваясь, рассматривали Сергея.

- А вы, значит, наш воспитанник? - спросила заведующая.

- Конечно.

- Вот удача-то...- расплылась она,- побеседуйте с нашей ребятней... Это ведь какое для них событие будет...

- В другой раз, сейчас мне нужно отыскать Пятихворовну... Как вы сказали? Никишкина она?..

- Тут внучка ее у нас сестрой-хозяйкой. А ну, Татьяна, живо сбегай, покличь Петровну,- сказала медсестра краснощекой молодой нянечке, и та исчезла.

- А что же вы нас не познакомили с вашей спутницей, товарищ старший лейтенант? - сказала заведующая.

- Это моя жена. Познакомься, Маша.

- Какие у вас награды почетные, Маша, "За отвагу" - подумать только, такая девочка... И "Звезда" еще... Может быть, вы, Маша, тоже выступите у нас?

- Вон она в коляске сидит, Никишкина, - сказал санитар.

Сергей и Маша вышли в садик инвалидного дома. В коляске, широко раскрыв глаза, сидела старуха в ситцевом платье, в больших ботинках. Сергей старался не выдать своего волнения и огорчения при виде ее. Они подошли с Машей. Но слепая старуха продолжала, не моргая, смотреть вдаль.

- Здравствуйте, нянечка Пятихворовна,- сказал Сергей.

Не переводя взгляда, старуха спросила:

- Это кто говорит? Есть тут кто или мне послышалось?- спросила она глухим голосом. Сергей подошел к ней совсем близко.

- Это я, нянечка, Сережа. Иванов Сережа. Старуха протянула руку, прикоснулась к Сергею,

- Не помните меня, Пятихворовна? Я вам тут подарочек маленький...

Сергей положил ей на колени принесенный пакет.

- Спасибо, - старуха прикоснулась к пакету, - а тебя не припомню, если бы увидела, может быть... Да и то наврядли... вырос, небось..

- Нянечка Пятихворовна, это я тот, что у заведующего банку варенья увел... Сережка... Старуха покачала головой.

- ... Ну, тот, что мышонка ему в ящик подсунул... Неужто не помните? Вы меня еще спрятали тогда... А когда я лежал и у меня горячка была, вы плакали и богу за меня молились..

- Нет, деточка, - с сожалением сказала старуха,- много вас у меня было, так много... Одни уходили, другие приходили... Нет, детка, не вспомню... Меня в сорок первом удар схватил. Я похоронку на Васеньку единственного моего - как получила, так и упала и в себя, говорили, месяц не приходила. И глаза стали все хуже, хуже с той поры... и памятью совсем ослабла... Как ты сказал, тебя звать?

- Сережа. Сергей Иванов.

- И еще здесь есть кто-то?

- Маше. Жена моя.

- Вы садитесь, дети, на лавочку. Вот она...- Старуха нащупала скамью рядом с собой. Сергей и Маша сели.

- ... У меня теперь одно дело - думать. Раньше жила - ни про что не думала, а теперь думаю, думаю целыми днями.., И вот думаю: зачем живем? Кого ни спросишь - не знаю, говорит. Поп туман напускает. Лектор тут один приезжал из общества "Знание" - тот и вовсе чушь наговорил: живет, мол, человек, чтобы работать. Я так понимаю - работаем мы, чтобы жить, а он все наоборот вывернул. А ведь должно же быть что-то... Да вот жизнь кончается, а я так и не знаю... И еще, дети, стала я раздумывать, и получается; все, что мне казалось важным, - теперь оказалось мусор, а чего не ценила - самое, самое вышло главное: вот просто смотреть, видеть людей, солнышко, все вокруг видеть - вот же оно главное, вот счастье-то. Да для того, чтобы понять,ослепнуть надо, вот беда... Ну, я вас, дети, заговорила... Да ведь все одна, одна, одна... никому не нужна, а оказывается, надо обязательно быть нужной хоть одному человеку на свете... А то пустота, чернота кругом... И бьешься - зачем живешь, зачем жила...

- Как же "зачем"? Сколько вы людей вырастили, нянечка...- сказал Сергей.- Разве это не смысл жизни? Сотни, наверное, выходили, в жизнь пустили... Разве это пустяк? Вот я вас, Пятихворовна, почему искал? Ведь мать вы мне. Мать. У каждого мать должна быть. У меня - вы... Другой не было.

Старуха достала из кармана платок, вытерла глаза.

- Ну, спасибо, родной, спасибо тебе... Идите, дети, я устала, разговорилась, старая дура...

Сергей и Маша пошли к выходу, к воротам. Шли они печальные. Грустной была встреча...

- Иванов Сергей! - выкликнул, открыв дверь в приемную, секретарь приемной комиссии - младший лейтенант в летной форме.

Сергей поспешно пробрался сквозь ожидающих, как и он, своей участи абитуриентов Военно-воздушной академии.

Приемная комиссия состояла из офицеров и военных врачей. В то время, как Сергей входил, один из врачей показывал другому рентгеновский снимок и указывал какое-то место на нем.

- Садитесь, пожалуйста, - сказал Сергею председатель комиссии.

Сергей сел, опасливо косясь на врачей, рассматривающих рентгеновский снимок.

Председатель полистал лежащие перед ним документы.

- Мы ознакомились с вашим личным делом, товарищ старший лейтенант, сказал он, - ознакомились и с заключением медицинской комиссии.... По данным личного дела у вас есть все основания быть допущенным к вступительным экзаменам...

Сергей понял, что сейчас последует "но", что дело его плохо.

Однако председатель пока еще не говорил "но". Он продолжал:

- Вы хорошо воевали, старший лейтенант... После Аджимушкая с осени сорок второго вы были в десантной группе войск Западного фронта, так... Затем в бригаде особого назначения на Первом Украинском... так... Награждены орденом Красного Знамени за форсирование Днепра... так... И, наконец, "Отечественная война" второй степени, так... Медали... Шестьдесят вторая армия, демобилизован в Берлине в июне сорок пятого... Кстати, Иванов, почему вы запоздали с подачей документов?

- Разыскивал жену, товарищ полковник, она была на другом фронте.

- Отыскали?

- Отыскал, товарищ полковник. Тоже демобилизовалась. Батальонный санинструктор, товарищ полковник. В Аджимушкайской эпопее участвовала.

Отвечая, Сергей тревожно поглядывал на членов комиссии, которые о чем-то перешептывались.

- Ну так вот,- с сожалением произнес наконец полковник,- к великому огорчению нашему, мы не можем допустить тебя, Сергей, к экзаменам...

Хоть и ожидал этого, Сергей вскочил, побледнев.

- Товарищ полковник...

- Медики простучали и просветили тебя самым внимательным образом... У тебя сидит осколок у сердца - это раз, и сильнейшие последствия дистрофии... видимо, аджимушкайской еще... Не годишься ты, старший лейтенант... сам должен понять...

- Я летчик, - крикнул Сергей, - понимаете, я летчик, я для того только живу!.. Медики вечно перестраховываются...

- Товарищ старший лейтенант... - пытался строго остановить его полковник, постукивая карандашом по графину.

Но Сергея понесло.

- ... осколок? Да я оперируюсь, пожалуйста... Я абсолютно здоровый человек...

- Ладно, пусть выговорится,- махнул рукой полковник.

И Сергей заговорил спокойнее, хотя и на том же градусе возбуждения;

- ... Я в училище... есть же у человека чувство, зачем он родился... вот тут, в руках у меня машина... а вместо неба меня швырнуло в подземелье... камень над головой... Ну, думал, если выживу... Выжил война, не до летной учебы, воевал, куда бросали...

Неожиданно Сергей сник, умолк, опустил голову. Члены комиссии с сочувствием смотрели на него.

- Все понимаем, друг,- сказал полковник,- но права нам такого не дано... Получишь документы в канцелярии. Все. Давайте следующего.

Выйдя из академии, Сергей остановился, не зная, не понимая, куда ему идти. Он стоял подавленный, в нерешительности, его обтекали прохожие.

Из здания академии вышел летчик, капитан, и, увидев Сергея, бросился к нему:

- Серега! Неужто ты?.. И почему такой мрачный? Сергей с удивлением взглянул на него и вдруг, узнав, улыбнулся.

- Андрей...

Друзья обнялись. Потом стали разглядывать друг друга, и только тут Сергей заметил на груди Андрея звездочку Героя над тремя рядами орденов и медалей.

- Елки-палки... ты вон, оказывается...

- А я про тебя во всех летных соединениях справлялся... Что же, в пехоте воевал? Как так?

- А вот так, брат, получилось, такая везуха. И сейчас выставили, к экзаменам не допустили...

- Быть не может!

- Медики проклятые!.. Я и скис.

- С ума сойти! Помнишь, твой первый вылет? Пойдем, брат, все же отметим встречу.

- Пойдем, К Маше бы надо... Она знает, как я этого боялся...