Людмила Петрушевская - Королева Лир Страница 5

На соседней кровати, в парике, кимоно и башмаках спала бедная Алиса.

"Боже мой, - подумала Лир, - мы в тюрьме!"

Она все тут же вспомнила и поняла, что их с Алисой осудили на пожизненное заключение!

- Алиса, вставай! - железным и острым, как вилка бедняка, голосом завопила Лир. - Ты арестована!

В дверь грубо постучали.

- Не кажется ли тебе, Алиса, что нас идут казнить? - продолжала гордая королева. - Встань! Встретим их как подобает! Казнь всегда бывает на рассвете! Сейчас как раз одиннадцатый час утра!

Алиса сказала:

- Ой, бабушка, мне неохота вставать в такую рань... Пусть казнят меня лежа...

В комнату вошла тетенька с пылесосом:

- Алле! Разрешите?

- Мне о вас не докладывали, - сказала Лир.

- Я хочу убраться.

- Убирайтесь, моя милая, и немедленно, - заявила Лир.

Тетенька кивнула, включила пылесос и стала носиться по тюремной камере с ревом и грохотом.

Когда она скрылась в ванной и начала там лить воду и стучать щеткой, Лир воскликнула:

- Надо срочно бежать! Она забыла запереть камеру!

Они тут же выскочили в гостиничный коридор и помчались куда-то, нашли лестницу и вихрем скатились вниз, прямо к стеклянным дверям.

- Стойте! - закричал портье. - Стойте!

Он кричал не просто так, клиентки не заплатили ни за ночлег, ни за побитые зеркала (портье как раз фантазировал, вписывая количество покалеченной мебели и порванных полотенец в счет, уши его горели).

Однако Лир и Алиса выпрыгнули из гостиницы и тут же вскочили в отходящий автобус.

Шофер увидел в зеркальце двух румяных японок и стал ждать, когда они подойдут купить билеты (в этой стране было принято стоять в очереди к водителю с целью отдать ему деньги за проезд).

Японки, тяжело дыша, подошли к шоферу, и старшая на прекрасном местном наречии (хотя и несколько старомодным языком) сказала:

- Здравствуйте, дорогой мой! Доложите мне, лапочка, где тут находится дворец?

- Дворец? - задумался паренек, ведя свою тяжелую машину. - Вам дворец спорта?

- Если я не ошибаюсь, нет, - сказала Лир вежливо.

- Или дворец бракосочетаний?

- О, не думаю, - улыбаясь, ответила Лир.

- Или дворец культуры имени Пьера Великого?

- Не уверена, дорогой, - торжественно произнесла Лир. - Боюсь, мне нужен королевский дворец.

- Западный монастырский, что ли?

- Опасаюсь, что именно так.

- А что вам там надо? - весело спросил шофер.

- О, ничего особенного, - улыбаясь, возразила Лир. - Вы нас туда не отвезли бы, котенок? К четырнадцатому подъезду. Вы не пожалеете, мой милый.

- Четырнадцатый подъезд - это не мой маршрут, - от души смеясь, сказал шофер.

- Я повелеваю вам, - беспомощно, но с угрозой в голосе произнесла Лир.

- Исключено, мадам, - весело ответил водитель.

- Вы пожалеете об этом, - провозгласила королева Лир. Она имела в виду, что не наградит его орденом Синего Носка, как намеревалась.

Тут старушка вспомнила про волшебную карточку, с которой никогда не расставалась. Может, показать ее шоферу?

И Лир полезла в карман кимоно, где, как оказалось, у нее лежала почему-то вчерашняя недоеденная, совершенно окоченевшая сосиска.

Лир смутилась и стала выуживать карточку, минуя сосиску.

И сквозь карман кимоно явственно проступили грозные очертания продолговатого округлого предмета, похожего на дуло.

Шофер был зоркий паренек. Краем глаза уловив решительные движения японской бабушки и выступающее сквозь шелк дуло, он сказал:

- Куда едем?

- Четырнадцатый подъезд, если можно. Сразу за конной статуей моего дедушки!!!

Королева уже говорила с шофером голосом этого самого дедушки, воинственного генерала: в минуту опасности он срывался на визг, который разносился по всему полю боя (мегафонов-то раньше не было!).

Лир дико была испугана. Дело заключалось в том, что Алиса давно толкала ее в бок, приглашая оглянуться: за автобусом ехала полицейская машина со включенной мигалкой, и там из окошка махал рукой гостиничный дежурный!

- Хорошо, мадам, не волнуйтесь так, мадам.

Бабушка кивнула и рявкнула голосом своего прославленного деда:

- Быстрей! Как можно быстрей!

И она с еще большей нервностью затрясла карманом кимоно, ища проклятую карточку.

- О, не надо волноваться! Это недалеко! - завопил встревоженный водитель, кося глазом на пляшущее под шелком кимоно здоровенное дуло. Сейчас!

Полицейская машина тем временем вырулила среди потока транспорта и помчалась на обгон автобуса.

- Еще быстрей! Вперед, мой мальчик! - гаркнула королева.

Алиса, слыша, что полицейская машина включила сирену, вцепилась в живот своей куклы, и жуткий хохот перекрыл все окружающие звуки.

Бедный шофер втянул голову в плечи, вторая японка за его спиной была к тому же и сумасшедшая, так дико смеяться! Это надо подумать! У нее прямо истерика! Застрелят как зайца!

И водитель поступил так, как поступают все люди, стремящиеся уйти от опасности: он помчался на своем автобусе вперед как ошалевший мамонт. Он загудел, затрубил, и все машины впереди свернули с дороги.

Пассажиры автобуса вцепились в свои кресла, а некоторые даже легли на пол.

- О, браво, лапочка! - перекрывая бешеный куклин хохот, вой сирены и клаксон автобуса, воскликнула Лир.

Гремя как таратайка, автобус поехал на красный свет, пересек площадь и нацелился в открытые ворота дворца.

У ворот мирно стояли гвардейцы в медных касках с перьями.

При виде автобуса они заметались, но королева и Алиса нагнулись и приветственно помахали руками.

Гвардейцы оцепенели.

- Так, теперь направо... Нам сюда, Дорогуша, - милостиво сказала Лир.

Шофер затормозил своего мамонта у подъезда и открыл дверь.

Королева спросила Алису:

- Тебе понравилось, детка?

- Боюсь что да, - ответила Алиса.

- Когда-нибудь еще погуляем, а? - произнесла шепотом Лир, и Алиса сдержанно кивнула.

Шофер автобуса, бледный, наблюдал за тем, как к японкам со всех сторон бегут люди в мундирах, камзолах, халатах, ливреях, как вываливаются из этого четырнадцатого подъезда дамы в декольте и со шлейфами, как они приседают, как трубят музыканты, бьют в барабаны, как ведут японскую девочку две пожилые тети и как они падают в обморок при звуках бешеного механического хохота, который вырывается у этой юной японки из груди, к которой прижата кукла...

- Ах да, - сказала, возвращаясь к автобусу, старая Лир (при этом она стащила с головы ненужный японский парик и обнажила свою лысину с грядкой зелени, и шофер побагровел и покрепче уселся на сидении, вцепившись в рычаг), - ах да, этому милому человеку надо дать орден "Львиная грива за спасение королевы" и орден "Кошачьи усики за спасение принцессы". Запишите, Вильгельм!

И при этом она зорко, как ястреб, посмотрела за ворота, где остановилась полицейская машина...