Николай Рубан - Хомяк в совятнике Страница 5

А камера уже опять смотрит в небо, ловит того воздушного акробата. А вот и он - неуловимо управляя своим красно-синим куполом, состоящим, по-моему, из одних сплошных щелей и отверстий, уверенно приближается ко мне. Вот его купол на миг закрывает солнце и словно вспыхивает, вмиг налившись огненным светом. Приземляется довольно резко и от толчка кубарем катится по траве - но так ловко, черт возьми! Вскакивает, смеется, задирает очки на лоб, расстегивает ремешок шлема.

Я прерывисто вздохнул, переводя дух.

- Что, здорово? - подмигнул Сергей.

- Спрашиваешь.... Я бы так никогда не смог, - искренне признался я.

- Как знать, как знать, - непонятно откликнулся Сергей. - Ну-ка, смотри сюда....

- Куда? - не понял я.

- Вот, в дырочку, - Сергей нацелился на меня китовьим глазом цифровой видеокамеры. Загорелся красный индикатор.

- Ты чего? - вдруг смутился я, - Зачем это?

- Спа-койно, клиент...., - пробормотал Сергей, не отрываясь от камеры, - Головку вправо поверни-и-те.... Та-ак.... А теперь вле-е-во.... Ха-ра-шо....

Я глуповато хихикнул. Вот вечно так - и не хочешь, а выставишь себя дурачком.

- О! Самое то! - одобрил Сергей, выключая камеру, - Теперь возвращаемся на исходную.

- Сергей, ты хоть объясни....

- Ща увидишь, - увлеченно следил Сергей за мелькающими кадрами обратной перемотки. Был он сейчас похож на пожираемого азартом игрока у игрового автомата.

- А тут - кивнул он на монитор, - мы считываем твою мордаху.

Я и не заметил, когда он запустил программу. На экране монитора засветились тонкие ярко-зеленые линии, сплетаясь в ажурную паутину. Паутина приняла форму головы, начала быстро обрастать мышцами, кожей, волосами.... Бр-р!

- Ну и рожа у тебя, Шарапов, - удовлетворенно хмыкнул Сергей, движениями "мышки" поворачивая мою экранную голову влево-вправо. Рожа имела совершенно идиотское выражение. Черт, неужели я и в жизни так выгляжу?

- Так. Считали, запомнили, - прокомментировал Сергей, - Теперь дальше: выбираем жертву.... Ну, хоть вот этот - пойдет? - он ткнул пальцем в экран.

- Это который выкрутасы всякие делал?

- Сам ты выкрутас. Это называется "выполнение комплекса фигур в свободном падении". Терминология. - солидно поднял палец Сергей.

- Ну, пойдет. А что?

- Ага. Твой тезка, кстати - Саня Матрунич, вот такой пацан. Теперь мы делаем смотри, что.... - картинка на экране монитора сменилась. Теперь на нем, как и на экране телевизора, зеленела трава и колыхалась бело-оранжевая колбаса. Появились смешливые ребята, начали распаковывать свои цветные сумки....

- Та-ак.... Стоп! - щелкнул Сергей "мышкой". - А теперь - оба-на! Новый член команды. Смотри!

Стоящий к нам спиной вот такой пацан Саня Матрунич скинул с плеча сумку, повернулся к нам и... Ч-черт! Ведь ждал я этого, ждал, а все равно вздрогнул. Смотрел на меня с экрана и лучезарно улыбался блаженной улыбкой идиота я сам, собственной персоной. В голубом комбинезоне, с черно-белой "банданой" на голове. Махнул рукой, хохотнул, принялся вытряхивать из сумки тугой брикет парашюта.

- Ну как? - гордо вопросил Сергей, - Скажешь, не похож?

- Честно говоря, не особенно, - заупрямился я, - Он вон тощий какой, а у меня репа во какая. И вообще, нестыковка - тело молодое, а башка....

- Э. Да это ерунда, в шесть секунд подрихтуем, - затрещал Сергей кнопками клавиатуры.

Щеки моего двойника начали втягиваться, худеть, исчез солидный второй подбородок. Пропали морщины на лбу, растаяли мешки под глазами. Стали шире глаза. И даже сверкнули с каким-то весельем разбойничьим.

- Во! КрасавЕц! - Сергей откровенно любовался своей работой, Попробуй, скажи, что и этот плох - ей-богу, в глаз дам.

- А дальше что? - засмеялся я.

- А все. Дальше программа сама работает. Смотри, - щелкнул клавишей Сергей.

И уже ревниво я следил за своим молодым двойником - а он вроде и ничего парень - ладный такой, гибкий. И явно не промах - ишь, как ловко он Зинку-конопуху подсадил на дюралевый трап, да за круглый задик! Получил по рукам и скалится, черт. Сорвал ромашку, сунул в зубы, поджал руки к груди, завилял задом и эдакимвиноватым щеночком полез следом в самолет извиняться....

- Ну вот, собственно, и все, - вывел меня Сергей из забытья, когда Саня (или я? ) приземлился, - Теперь перегоняем это на кассету и - любуйся. Можно и на диск записать, только у меня сейчас болванок чистых мало совсем осталось, экономлю, - вздохнул он.

- Да ну, зачем? - забормотал я, - Что мне с ней делать-то?

- Да так просто, - легко улыбнулся Сергей. - Прикола ради. У меня эта кассета все равно бракованная, после половины пленка с дефектом. А это - как раз уместится. Бери, на память....

И вот что хотите со мной делайте, но не хватило духу у меня отказаться. Что это было? Мозги стареющие заклинило? Или торкнулось детское воспоминание - как мы с мамой идем весенним днем по парку и я, пятилетний балбес, уже весь изошелся слезами и соплями, умоляя маму сфотографировать меня у веселого фотографа-грузина. В виде героического космонавта, торчащего, как из байдарки, из бокастойракеты. У ракеты - надпись "СССР" на серебристом боку и жар-птицын хвост, торчащий из сопла. В шлеме космонавта была круглая дыра и - Боже мой! - что бы я только не отдал, чтобы сунуть в эту дыру свою лопухастую голову на цыплячьей шее!

А мама из последних сил старается увести меня от этого чуда и беспомощно пытается втолковать, что потом она обязательно меня сфотографирует, а сейчас денег мало, а мне новые сандалии купить надо, и вообще, это - ужасная халтура! Не нужны мне эти дрянские сандали! Все равно я все лето босиком пробегаю! И осень тоже! Что? И зиму тоже, да! Ну как, как объяснить маме, что вот больше всего на свете человеку надо ЭТО!

Так я и не снялся космонавтом. Не помню уж, что тогда этому помешало. Кажется, уехал куда-то веселый дядя Гиви. И чего это я тогда так прикипел к этому космонавту? Вроде никогда ничего особенно не выпрашивал, а вот тогда взмолился....

И вот - эта кассета. Неловко ухмыляясь, я сунул ее в пакет и всю дорогу до дома терзался - зачем? Собственно, ясно было, зачем - прекрасно я это понимал, хоть и не хватало духу самому себе признаться: чтобы увидела меня Светка молодым, ловким и бесстрашным. Может, хоть ненадолго перестану быть для нее таким вот - бесцветным.... Э, что и говорить - бес попутал, как говорят те, которые на кого угодно готовы свои грехи свалить, лишь бы не с себя спрашивать.

Странно, но Светка встретила меня вовсе не надутой - забыла обиду, что ли? Моментально сунулась любопытным носом в пакет: ой, а это ты чего принес? пирожки? мне? от какой бабушки Тони? а с чем? у-у, я такие люблю! вау, а что за кассета? я погляжу, ага? - все, ускакала к видику с пирожком в зубах. А я ушел на кухню, машинально громыхнул чайником о конфорку. Будь что будет. Авось не узнает....

- Пап-ка... - прошелестел из комнаты восхищенный вздох, - Это ты, что ли?!

Я ткнулся лбом в холодное стекло и зажмурился. Ну и дерьмо же ты, Сашенька.... Сколько я так простоял - минуту, час? Не знаю, не помню.

Светка обхватила меня поперек так называемой талии, потерлась носом между лопаток.

- Папуль.... Ты не сердись, что я на тебя рычу иногда, ладно?

Я закусил губу, повернулся к Светке и обнял ее, уткнувшись носом в макушку, почему-то пахнувшую воробьями. И мы долго стояли так и молчали. А что тут скажешь?

- Пап, - шмыгнула Светка носом и вытерла его о мой свитер, - Пойдем, еще раз посмотрим вместе? Ой, чайник сейчас выкипит! Ты завари, а я чашки притащу, ага?

И мы сидели рядышком на диване, и пили чай с пирожками, и восхищенная Светка сыпала вопросами, от которых я порой обмирал и заикался: Ой, а это когда было? Ты тогда в институте учился? И меня еще не было? А ты еще маму тогда не знал? Ой, а банданы уже тогда носили? А, и ты тоже! А сам на наших мальчишек бухтишь! И кроссовки точно такие, как сейчас носят - мода возвращается, да, пап? А прыгать страшно? Только честно! Не, ну ты молодец, па! Я бы точно не смогла, правда! А почему ты раньше не рассказывал?

И хоть я и трясся, и вякал что-то невнятное, а все равно замечательный был вечер. И, уходя спать, Светка чмокнула меня в небритую щеку, чего не делала, по-моему, еще с третьего класса.

А вот ночка была.... Ох, врагу не пожелаешь такой ночки. У кого совесть чиста, у того подушка в головах не вертится, ага. Досталось бедной подушке в ту ночь.... В конце концов даже Светка не выдержала и пришлепала босыми пятками, щелкнула кнопкой торшера:

- Пап, у тебя болит чего?

- Да нет, доча, нормально все.

- А чего ты тогда ворочаешься и вздыхаешь, как бабы Манина буренка в сарае? Аж у меня в комнате все слышно...

- Извини, Светланка. Больше не буду.

- Ты спи, пап, ладно? А то три часа уже, а у меня контрошка завтра-а... - зевая, дочь ушла к себе.

А я завернулся в одеяло и затих, молча грызя себя изнутри. Вот черт! Черт! И еще тысячу раз черт! Пацан, трепло несчастное, чмо лысое! Как в глаза-то дочери смотреть теперь будем, а? Эх, Серега, будь ты неладен. И откуда ты только взялся, а? Или самим дьяволом мне послан? Обольстил яблочком, ага. Плоским, твердым и пластмассовым. Засунуть бы тебе эту кассету в одно место, чтоб в следующий раз пораньше о совести вспоминал, дурак старый! Ну почему, почему я такой идиот? Ладно, сегодня было все хорошо, а дальше? Что изменилось? Ты-то остался тем же самым. В лучшем случае эта кассета скоро забудется, а в худшем будет только раздражать. И опять - молчаливое жалостливое презрение семьи к папаше-неудачнику. Пропади оно все пропадом... И сама собой, так легко и просто пришла мысль: а чего тянуть? Хорошего от жизни уже ждать не приходится. Наверное, будет больно, но недолго. Зато придет освобождение от этой муки, которую уже терпеть нет сил никаких!