Машины времени в зеркале войны миров - Роман Уроборос Страница 5

Жизнь с высоты птичьего полета.

Они встретились случайно совершенно на одном из сентябрьских балов, который давал в своем московском доме князь, скажем, Трубецкой. Было это в середине 19 века. Живых свидетелей к настоящему времени не осталось, приглашения на бал, написанные, кстати, на превосходной бумаге каллиграфическим почерком, истлели в пыль. Книгу, в которую записывались все приходящие гости, если она вообще существовала, постигла та же участь. Поэтому автор и позволил употребить это слово – «скажем». Но история эта абсолютно правдивая, за это автор совершенно ручается, потому что красивая очень история.

Она была француженкой, и звали ее Мари. Однако, что она делает здесь в Москве, она, наверное, и сама бы нам не сказала. Красивая, как богиня стерва, объявилась на балу внезапно, испепелив синими глазами всех собравшихся мужчин. Качнув копной черных, как смерть волос и поджав, красные же, как смерть пухлые детские губы, она гордо несла свой курносый носик в самый дальний конец зала. Заверяю вас, дорогой читатель, что грудь, ноги и плоский как у юноши живот… Да в придачу ко всему пупок… Вообще, любой мужчина, которому посчастливилось увидеть это воочию, надолго лишался дара речи. Иногда на всю жизнь.

А в самом дальнем углу зала стоял невзрачнейший человечек, князь Михаил Аркадьевич Вавилов, который даже сам до сих пор не понимал, каким же образом он оказался на этом балу, где у него решительно ни одного знакомого не было. Он практически ежеминутно доставал из кармана платок и вытирал от пота абсолютно лысую голову, иногда он в этот платок сморкался. Нос-картошка, лысая голова и водянистые глаза – вот, пожалуй, и все, что нужно знать читателю о внешности Михаила Аркадьевича. Да, он был на самом деле еще довольно-таки полным мужчиной, потому что любил на ночь поесть потрошков или пирожков с мясом или борща на худой конец. Князь мысленно считал до двух тысяч пятисот, ведь он твердо решил: как только досчитает, сразу же раскланяется с хозяевами, сядет в экипаж и поедет в гостиницу.

Когда наш добрейший главный герой увидел стремительно приближавшуюся к нему Мари, он сначала подумал:

«К гусарам». Ибо по правую руку от него стояли два высоких гусара, на которых это стремительное приближение тоже произвело неизгладимое впечатление.

«Или, скорее, к этому красавцу, капитану-артиллеристу». Капитан-артиллерист смотрел на Мари и выстукивал правой ногой какой-то только ему ведомый марш.

Когда, наконец, князь понял, что Мари идет все-таки к нему, он подумал: «Сейчас очень бы пригодился небольшой такой сердечный приступ или апокалипсический удар небольшой тоже или желчь чтобы разлилась.» Он закинул руки за голову отчаянно посмотрел на нее и захотел что-то сказать, но так и ничего не сказал, потому что губы его тряслись мелкой дрожью.

«Invitez-moi à la prochaine danse, monsieur», – тихо сказала Мари. После этого она развернулась и уже довольно медленно отошла от Михаила Аркадьевича. Остановилась ровно посередине зала. «Какой еще следующий танец, если никакого предыдущего танца не было», – подумал князь, – «так, а до каких я досчитал? По-моему, до тысячи восьмисот пятнадцати». Он продолжил свой счет. В это время заиграл вальс. «Все, конец», – обреченно подумал Михаил Аркадьевич и кротко посмотрел на Мари. Она стояла посреди зала и глаза ее сияли небесной синью. Он неохотно, но довольно быстро медвежьей походкой ринулся к девушке. Гусары и капитан-артиллерист с позеленевшими лицами провожали его взглядами внезапно покрасневших глаз, как стая волков. Подошел и, наклонив голову, тихо сказал, естественно по-французски. «Сударыня, разрешите пригласить Вас на вальс». Они начали вальсировать как два осенних листка, которых гонит неугомонный ветер порывами вечности. И на несколько минут им почудилось, что зал опустел, что они одни в целом мире бездонном. Но тут навалилась реальность на них телами, которые просторный зал наполнили внезапно, вдруг. Музыка кончилась. Она резко отстранилась от него и, постояв минуту в нерешительности, направилась к выходу и покинула зал также внезапно, как и появилась. Он простоял, не двигаясь ровно минуту, наверное, считал про себя до шестидесяти, а потом сломя голову побежал за ней, даже не рассчитывая ее догнать.

Как ни странно, выбежав из парадной двери, Михаил Аркадьевич сразу же увидел Мари. Она стояла и как будто специально поджидала его. Князь подошел и представился ей как полагается. Она представилась ему в ответ. Он сразу же без обиняков начал приглашать ее к себе в имение, расписывая как сейчас там хорошо и прелестно в это время года. Она сказала, что завтра отбывает в Париж, так как там ее ждут неотложные дела. Из глаз Михаила Аркадьевича беззвучно закапали слезы, которые он даже и не пытался скрыть. Видя его смятение, Мари, растрогавшись, сказала ему, мол, милый князь, не расстраивайтесь, скажите, в какой гостинице вы остановились, и я пошлю Вам туда записку со своим парижским адресом. Вы напишете мне письмо, я Вам отвечу. У нас начнется переписка и, в конце концов, мы когда-нибудь обязательно встретимся снова. «Дайте мне свой адрес прямо сейчас, я запомню. А так, никакой записки Вы мне в гостиницу не пришлете, я знаю», – прошептал он. «Я вообще-то девушка порядочная, и, если говорю, что сделаю что-то, значит – сделаю», – резко выкрикнула Мари, развернулась, подошла к экипажу, села вовнутрь и уехала в сентябрьскую мглу. «Боже мой, я больше никогда ее не увижу», – прохрипел князь и сел на землю.

Однако, на следующее утро, когда Михаил Аркадьевич лежал в своей постели и страстно желал скорейшей смерти, в номер постучали. После вялого вавиловского «войдите», в комнату вошел слуга, передал ему записку и вышел. Развернув ее дрожащими руками, князь увидел адрес, написанный на листе бумаги прекраснейшим женским почерком. Он вскочил проворно с кровати и сплясал беззвучно лезгинку, танцевать которую научился еще в молодости во время какой-то очередной войны на Кавказе. «Как же она узнала мой адрес? Это чудо, чудо. Господи, спасибо тебе за все, что ты для меня делаешь» – подумал он и потерял сознание…

Вернувшись в имение, он, даже не отобедав, сразу сел за свой огромный письменный стол в рабочем кабинете и на одном дыхании написал Мари длинное довольно письмо. В нем он подробно описал знатность своего рода, детство, отрочество, юность и то, чем он занимается сейчас. А также особо подчеркнул, что никогда не был женат. Потом вызвал управляющего имением, отдал ему письмо, запечатанное в конверт, и приказал срочно отправить его адресату.