Заточение в ''Кукушке'' - Анна Мерт Страница 5

– Эй, ты чего задумался? Поел бы лучше, а то до обеда голодать придется, -прервал рассуждения Виктор.

– Да я вот о жизни думаю.

– О жизни нужно было думать до того, как попал сюда, сейчас о жизни думать уже поздно и бесполезно! – огрызнулся товарищ.

Удивленный таким ответом Иван повернулся к нему. Виктор произнес эти слова со злостью и ненавистью к своей жизни, но на его лице профессор прочел совсем другое: мольбу о помощи, которая разбивалась о суровый быт, и невыносимое отчаяние…

Когда завтрак закончился, мужчины решили еще раз обсудить Ванину ‘’болезнь’’ из-за которой он по непонятным причинам оказался в психиатрической лечебнице. Больным был дан свободный час, во время которого каждый мог заняться чем хочет. Но все в основном курили, а некоторые безразлично смотрели матч по старенькому телевизору. Были даже те, кто пытался развиваться с помощью настольных головоломок или того ничтожного количества книг, которые были в больнице.

– Покурим, профессор? – предложил Виктор, глядя на Ивана, стоящего в нерешительности.

Тот равнодушно пожал плечами. Приятель протянул ему сигарету.

– Так, о чем ты хотел поговорить?

– О словах того больного… Они не дают мне покоя… И еще это всплывшее воспоминание… Кх… Кхе… Ну и дрянь эти сигареты!

– Они очень дешевые, – развел руками Виктор, – других не дадут.

– И все-таки, какая дрянь! -начал плеваться профессор. – Забери!

Мужчины еще немного поговорили, как внезапно профессора окликнули.

– Иван Сергеевич?! – раздался позади женский голос.

Оба одновременно повернулись. Перед ними стояла молодая девушка лет двадцати двух, ее рыжие волосы были смяты, сорочка чем-то заляпана, а в глазах стояли слезы.

– Поверить не могу! Иван Сергеевич, это и правда вы!

– Простите, но кто вы? – Свардовский внимательно вглядывался в девушку.

– Как? Вы не узнаете меня?! Это же я, Маша! Мария Цветкина, медсестра и ваша ученица!

Иван отпрянул и впился глазами в лицо девушки, но эти черты лица казались ему совершенно незнакомыми. Однако, поколебавшись еще с минуту, профессор смог достать из чертогов кое-какие воспоминания, связанные с этой девушкой.

– А, вспомнил! -неожиданно вмешался Виктор, – Я вспомнил! Вас привезли вместе! Только с вами было еще несколько человек…

И тут Свардовский расплылся в широкой улыбке и, не скупясь на эмоции, обнял девушку.

– Маша! Моя милая Маша, я вспомнил! Как же, как же я мог забыть тебя!

– Зато я вас не могу забыть, Иван Сергеевич! Я так рада, что нашла вас! Вы не представляете, что мне пришлось пережить! Это место-просто ужасно!

– Я согласен! -почти плача от радости произнес Иван, а потом неожиданно рассмеялся, -Маша, ха-ха, неужели это правда и ты тоже здесь? Может, я сошел с ума и ты моя галлюцинация?

– Нет, Иван Сергеевич, я стою прямо перед вами, все подтвердят.

Свардовский засмеялся еще сильнее, утирая слезы. Маша тоже не могла сдержать слез радости. Свардовский продолжил обнимать девушку, как будто обнимал свою дочь, а потом вдруг отпрянул и строго спросил:

– Но, если ты тоже здесь, то скажи: что мы здесь делаем?! Ладно я, я уже не так молод, рассудок и правда может быть не в порядке, но ты…!

Девушка на миг опешила.

– Клянусь, Иван Сергеевич, я не помню! Я надеялась, что хотя бы вы знаете!

Профессор неловко почесал затылок и развел руками. Девушка понуро посмотрела на него, а потом снова кинулась профессору в объятья, горько заплакав.

– О, Иван Сергеевич, я просто в отчаянии! Я не знаю, что происходит, и никто из наших ничего не помнит! – Мария не смогла сдерживать слез и, прислонившись к доктору, заплакала ему в грудь.

Тот отечески погладил ее по голове.

– Новички… – проворчал Виктор без злости и презрения.

– Но, Маша, ты сказала: ‘’никто из наших не помнит’’, а кто эти наши?

– О, профессор, неужели вы и нашу команду не помните?

Тот виновато улыбнулся. Девушка с ужасом посмотрела в глаза Ивана.

– Неужели и Аркашу забыли? Вашего молодого лаборанта…

– Того кучерявого молодого человека, с которым ты встречалась? -неожиданно улыбнулся профессор.

Маша залилась румянцем и широко улыбнулась.

– Так значит, вы помните!

– Это единственный момент, всплывший в моей памяти, к сожалению, -понуро ответил Свардовский.

– А еще журналистка была, Оксана…Рогова, кажется, – продолжила девушка, -и друг ваш, тоже доктор, Евгений Петрович… Я их всех нашла, но они, как и мы с вами, не помнят, что произошло!

Иван напрягся, пытаясь вспомнить всех этих людей, но, если фамилии и имена были знакомы, то лиц профессор ну никак не мог вспомнить и с отчаянием покачал головой.

– Поверить не могу, пятеро человек и никто ничего не знает! – девушка всплеснула руками и от бессилия плюхнулась на табуретку.

Иван в спешке бросился к своей ученице, как вдруг Виктор, схватившись за голову, повернулся к девушке и, чуть ли не ей в лицо, прокричал:

– Я вспомнил! ‘’Их было пятеро…’’! Газета!

Свардовский и Цветкина недоуменно уставились на Виктора, который, тем временем, продолжал:

– Я вспомнил, где вас видел и почему знаю о вас. Газета!

Профессор и его ученица со все тем же непониманием смотрели на больного, а он, наконец-то, решил ответить на их немой вопрос.

– Каждую пятницу в больницу поставляют свежие номера газет, а нам, больным, каждую пятницу их раздают. Но на прошлой неделе, наверное, впервые, никто из больных газет не получил… Ну а я что? Сгорая от любопытства, и просто назло медсестре, я выкрал одну…

– И что же было в той газете?

– Хотел бы я вспомнить все… Название помню такое еще громкое было…И начиналась статья со слов: ‘’ Их было пятеро…пятеро участников…’’ И фотография еще на полстраницы… Да, на первом плане – профессор Свардовский, и вы, девушка тоже там были, и еще трое…

Профессор и Маша переглянулись.

– Прекрасно…-улыбнулась девушка и умоляюще посмотрела на Виктора, -Могли бы вы показать нам эту статью?

– Ага, конечно! Я бы уже давно, если бы она у меня была…В тот же вечер нашли, отобрали и напичкали меня таблетками в надежде, что я все забуду. Так вот нет!

Маша Цветкина с тяжестью вздохнула и принялась в раздумьях расхаживать по комнате. Иван же растерянно почесал затылок. Повисла неловкая пауза. Кто-то в дальнем углу комнаты бормотал что-то нечленораздельное, глядя на голые стены, а потом вдруг начал в эту самую стену биться головой, пока еще один больной не оттянул того от стены. Кто-то из больных шумно стонал, схватившись за голову, кто-то истерически смеялся, играя в карты, а кто-то и вовсе, упав на колени, исступленно молился.