Викентий Вересаев - Пушкин в жизни Страница 50

Перед моим отъездом Вяземский показал мне письмо, только что им полученное: ему писали о холере, уже перелетевшей из Астраханской в Саратовскую губернию. По всему видно было, что она не минует и Нижегородской (о Москве мы еще не беспокоились). Я поехал с равнодушием, коим был обязан пребыванию моему между азиатцами. Приятели, у коих дела были в порядке (или в привычном беспорядке, что совершенно одно), упрекали меня за то и важно говорили, что легкомысленное бесчувствие не есть еще истинное мужество. На дороге встретил я Макарьевскую ярмарку, прогнанную холерой. Воротиться в Москву казалось мне малодушием; я поехал далее, как, может быть, случалось вам ехать на поединок, с досадой и большой неохотой.

Пушкин. Заметка о холере, 1831 г.

Если бы я не был в дурном расположении, едучи в деревню, я вернулся бы в Москву со второй станции, где я уже узнал, что холера опустошает Нижний. Но тогда я и не думал поворачивать назад, и главным образом я тогда готов был радоваться чуме.

Пушкин – Н. Н. Гончаровой, 26 ноября 1830 г.

Село Большое или Базарное Болдино, при речке Азане или Сазанке, находится на северной полосе Лукояновского уезда, в юго-восточном углу Нижегородской губернии. Оно расположено на пригорке, с пологим скатом по направлению к соседнему селу Ларионову. Избы, как и в большинстве селений этой полосы, крыты соломой, и самое село, благодаря этому, имеет вид бедной глухой деревушки. На горе, среди села, широкая площадь, на которой живописно выделяется помещичья усадьба, вся в зелени, обнесенная красивою оградою; рядом с усадьбой высится церковь. Против усадьбы – волостное правление, а за ним, замыкая площадь, тянутся крестьянские избы. Верхнюю часть села можно считать старейшим жилищным пунктом Болдина вместе с примыкающими к ней по склону базарною площадью и улицей. Вокруг Болдина местность степная, безлесная, встречаются лишь небольшие рощицы из дубняка и осинника. В прежнее время на месте нынешней усадебной ограды близ церкви лепились крестьянские избы, снесенные уже в конце тридцатых или сороковых годов. Старый барский дом, в котором жил Пушкин, по показанию старожилов, находился на том же месте, где и теперь стоит господская усадьба (стр. 4)… Это был небольшой одноэтажный дом, с деревянного крышей, с черным двором и службами, обнесенный мелким дубовым частоколом. Кругом дома был пустырь: ни цветников, ни сада; невдалеке от дома находился только небольшой пруд, известный ныне под названием «Пильники», да виднелись два-три деревца, из которых теперь сохранилось разве одно – огромный, могучий, многолетний вяз. За оградою усадьбы, невдалеке (на месте нынешних пожарных сараев), стояла вотчинная контора; против нее на площади высилась церковь… Из окон дома открывался унылый вид на крестьянские соломенные избы (13)… Все население села Болдина – русское, православного вероисповедания; занимались хлебопашеством. Почва здесь черноземная и отчасти суглинок (8). Кроме хлебопашества, жители Болдина занимались приготовлением черного поташа из золы сорных трав и соломы (до 20 домов). Главный промысел болдинских крестьян был санный. Зимой почти все село работало крестьянские сани (9).

Во владении С. Л. Пушкина в Нижегородской губернии к 1830 г. состояло: сельпо Кистенево, где было 476 душ, и половина села Болдина в 564 души; другая половина Болдина находилась во владении брата его, Василия Львовича (11).

Сельцо Кистенево (Темяшево тож), соседнее с Болдиным, в пограничном Сергачском уезде, при р. Чеке, впадающей в Пьяну, расположено улицами, которые носили особые названия: Самодуровка, Кривулица, Стрелецкая и Бунтовка. Уже наружный вид жилых построек ясно говорил постороннему взору, что кистеневские крестьяне жили в большой нужде, черно и грязно, только 1/4 крестьянских домов были покрыты тесом на два ската и топились «по-белому», а остальные 3/4 представляли из себя подслеповатые курные избенки, крытые соломой… В 30-х гг. (по 8-й ревизии) здесь жило 523 мужчины и 538 женского пола крестьян. В «Списке населенных мест» Кистенево показано, как часть прихода с. Болдина. Вероятно, оно было выселено сюда «по господскому велению» за самодурство и бунты; недаром улицы Кистенева получили столь характерные наименования, как Самодуровка и Бунтовка (9)… Все население Кистенева, как и в Болдине, было русское, православное; кроме хлебопашества, крестьяне были заняты выделкою рогож. Весною значительная часть уходила на Волгу в бурлаки, в Оренбургские степи гуртовщиками и в Самарскую – жать пшеницу (9).

А. И. Звездин. О Болдинском имении А. С. Пушкина. Н.-Новгород, 1912.

По «Экономическим примечаниям» (относящимся к 1789 году) «село Болдино – всего 243 двора: 1.336 муж., 1.385 женщ., 4.538 десятин пашни, 544 – покосу, 1.965 – лесу строевого и дровяного, 162 – под усадьбой, 72 неудобной. Расположено Болдино при речке Азанке, по течению на правой стороне. Господский дом деревянный, сада нет. На речке Азанке (на ее правом берегу расположена и деревня) – сажень ширины и четверть сажени глубины в жаркое время – запружен пруд и при нем состоит ручная (? – речная?) мельница о двух поставах, действие имеет во весь год, которая мелет для крестьянского обихода; в речке рыба: щуки, окуни, язи, плотва. Земля грунт имеет серо-глинистый, лучше родится рожь, овес, греча, горох и полба, а прочие семена средственны. Сенные покосы против других мест средственны. Лес строевой и дровяной: березовый, липовый, осиновый, ольховый и ивовый; в нем звери: волки, лисицы, зайцы, горностаи; птицы: тетерева, рябчики, скворцы, чижи, щеглы, соловьи».

П. Е. Щеголев. Пушкин и мужики. Изд. «Федерация». М., 1928, стр. 63.

Едва успел я приехать, как узнаю, что около меня оцепляются деревни, учреждаются карантины. Народ ропщет, мятежи вспыхивают то там, то здесь нелепые. Я занялся моими делами, перечитывая Кольриджа, сочиняя сказочки и не ездя по соседям.

Пушкин. Заметка о холере (1831).

Моя дорогая, моя милая Наталья Николаевна, – я у ваших ног, чтобы благодарить и просить вас о прощении за беспокойство, которое я вам причинил. Ваше письмо прелестно и вполне меня успокоило. Мое пребывание здесь может продолжиться вследствие обстоятельства, совершенно непредвиденного. Я думал, что земля, которую мой отец дал мне, составляет особое имение; но она – часть деревни из 500 душ, и нужно приступить к разделу. Я постараюсь устроить все это как можно скорее. Еще больше я боюсь карантинов, которые начинают устанавливаться здесь. В окрестностях у нас cholera morbus[86] (очень миленькая персона). И она может удержать меня дней двадцать лишних.

Пушкин – Н. Н. Гончаровой, 9 сент. 1830 г., из Болдина.

Теперь мрачные мысли мои порассеялись; приехал я в деревню и отдыхаю. Около меня холера морбус. Ты не можешь вообразить, как весело удрать от невесты, да и засесть стихи писать. Жена не то, что невеста. Куда! Жена свой брат. При ней пиши, сколько хошь. А невеста пуще Цензора Щеглова язык и руки связывает… Сегодня от своей получил я премиленькое письмо: обещает выдти за меня и без приданого. Приданое не уйдет. Зовет меня в Москву – я приеду не прежде месяца… Ах, мой милый! что за прелесть здешняя деревня! вообрази: степь да степь; соседей ни души; езди верхом, сколько душе угодно, пиши дома, сколько вздумается, никто не помешает. Уж я тебе наготовлю всячины, и прозы и стихов {15}.

Пушкин – П. А. Плетневу, 9 сент. 1830 г., Болдино.

Г. Пушкин введен во владение (крестьянами с-ца Кистенева) через дворянского заседателя Григорьева 1830 г. сентября 16 дня, в получении коих крестьян во владение и дана самым помещиком тому заседателю Григорьеву расписка.

Помета Сергачского земского суда на дарственной записи С. Л. Пушкина от 25 июня 1830 г. П-н и его совр-ки, XIII, 99.

Вот в чем было дело: теща моя отлагала свадьбу за приданым, а уж, конечно, не я. Я бесился. Теща начинала меня дурно принимать и заводить со мною глупые ссоры; и это бесило меня. Хандра схватила меня, и черные мысли мной овладели. Неужто я хотел или думал отказаться? Но я видел уж отказ и утешался чем ни попало. Все, что ты говоришь о свете, справедливо; тем справедливее опасения мои, чтобы тетушки, да бабушки, да сестрицы не стали кружить голову молодой жене моей пустяками. Она меня любит, но посмотри, Алеко Плетнев, как гуляет вольная луна etc. Баратынский говорит, что в женихах щастлив только дурак; а человек мыслящий беспокоен и волнуем будущим. Доселе он один я – а тут он будет мы. Шутка! От того-то я тещу и торопил; а она, как баба, у которой долог лишь волос, меня не понимала да хлопотала о приданом, черт ее побери. Оконча дела мои, еду в Москву сквозь целую цепь карантинов. – Месяц буду в дороге по крайней мере. Месяц здесь я прожил, не видя ни души, не читая журналов; я бы хотел переслать тебе проповедь мою здешним мужикам о холере; ты бы со смеху умер, да не стоишь ты этого подарка.