Игорь Свинаренко - Москва за океаном Страница 51

Да вообще Кулагину в Америке попадается много удивительного. Взять хоть оригинальных прохожих.

— Идет баба, вроде нормальная, но с наколкой: Дракула летает, как в кино. Вся спина в ужасах. А сама идет, курит. Присмотришься — вроде нормальная, и дети у нее еще не татуированные. Или у многих в носу кольцо — это у них взято из культуры от индейцев.

Но в целом Кулагин американцев одобряет:

— Ценят искусство! Особенно русское. Русское искусство — оно очень сильное! Смотри, какие яйца я делаю. Они же обалденные, ну я, правда, и дорого беру. Что ты! Есть страшно богатые художники! А у одного, Володя его зовут, так дом с бассейном даже. Модерн рисует, какие-то кубики там, сам не пойму.

Словом Кулагин вполне отдает себе отчет в том, что предела совершенству нет и есть куда стремиться. Понятно, что он нашел себя и стал востребованным народным художником без вредных привычек. А жене каково жить с художником-иностранцем из опасной далекой страны?

— Не тяжело ли с русским мужем? — интересуюсь. — Американцы ведь такие чистенькие, умытые, такие послушные. А русские — от них столько беспорядка и лишнего беспокойства. А?

Но Ким на мужа не жалуется и рассказывает, что жизнью довольна. Она Кулагина, разумеется, страшно любит, но отнюдь не слепо, а нелицеприятной требовательной любовью:

— У Игоря есть дефекты, связанные с тем, что он пьет бесконтрольно. Но плюсов-то больше.

— И каких же?

— Он очень домашний, любит убирать в комнатах. Американские мужчины… Многие из них не любят жить с женщиной. У меня был первый муж — американец, я разведенная. Вы что, не знаете нашу культуру? Ну они, конечно, живут с женщиной, но временно. Не любят жить в браке, а любят без брака жить. У нас, американцев, есть такой дух: приключения, путешествия, свобода. Но для многих мужчин это значит, что они безответственны, они как дети, как русские мужчины. Хотя, — Ким сбивается и запутывается, — русские мужчины тоже как дети. У русских мужчин это еще хуже.

— Так все-таки какой муж лучше, русский или американский?

— Я не знаю… Но все-таки которые любят деньги, хуже тех, которые любят водку, — смеется.

Но Кулагин не смеется:

— Какая водка? Ведь к нам друзья не ходят. Русские, они все пьяницы. Скучно страшно. Вот можешь себе представить, что я всю Библию перечитал, с начала до конца, сижу разбираю. Втянулся так: древнееврейский народ, какие у него проблемы.

— Я так и не понял, тебе тут хорошо или нет? Ты Америку полюбил? спрашиваю художника.

Он от ответа уходит и говорит туманно:

— А я ее вижу? Я ж сижу дома. Языка толком не знаю. Вывернешь скулы, куда ж научиться. Я чужой человек для них… Боюсь куда ходить! Кстати, Кей-Джи-Би ихнее за тобой не следит? Я им почему-то не доверяю… Я их побаиваюсь. Всю жизнь была "холодная война", люди смотрят натянуто. Зайдешь в бар пивка попить, чувствуешь — стоит стена между нами. Ну вот хочется мне пообщаться, зайду в польский бар (тут много этнических поляков), так они смеются, вроде я из недоразвитой страны. Начали со мной спорить… Я там одному спорщику говорю: напиши мне закон Ома, раз ты электрик. Он не знает! Я ему написал формулу, а он смотрит бычьми глазами… Да, а что ж Россия? — спохватывается Кулагин, не бывший на родине шесть лет из экономии. — В экономике есть толчок? Что Невзоров-то говорит? Не будет к старому возврата? Ну тогда, значит, можно успокоиться и заняться своим здоровьем…

Глава 34. Нью-Йорк — пригород Москвы

Картина любой Москвы будет неполной, если на ней не изобразить пригородов. А главный из них, как мне кажется, все-таки Нью-Йорк. С некоторой натяжкой его вполне можно рассматривать как пригород Москвы, езды-то, если не в часы пик, всего полтора часа — разумеется, если нарушать и превышать. Но если серьезно, то без всяких натяжек Нью-Йорк любой признает уж точно за Подмосковье, хотя бы и дальнее.

Кто-то, возможно, не знает, как добраться от Москвы до Нью-Йорка. Говорят, некоторые предпочитают проделывать этот путь на самолете, но такой роскоши себе не позволяет даже первый миллионер Москвы Пол Демут, о котором я уже говорил. Он ездит туда на недорогом "шевроле". Как и я.

А на машине очень просто. Из Москвы, из самого центра, от моссовета, надо взять строго на юг по 435-му хайвэю. И так ехать миль десять. Уж проедете и Делвилл, и все Гулдсборо, включая джентльменский клуб Grandview, известный своим чрезвычайно голым стриптизом, — и тут 435-й кончается, упираясь в 380-й. По нему и надо ехать на восток. Не вздумайте повернуть на запад, потому что вообще неизвестно куда попадете. Я сам туда сроду не ездил и вам не советую. Мне, во всяком случае, не встречались еще люди, которые оттуда возвращались.

По 380-му едете так с полчаса и далее с него сворачиваете на 80-й — тоже на восток. Едете, едете и через какое-то время, сориентировавшись по указателям, сверните направо — на 95-й, и езжайте по нему на юг. Так вам будет ловчее проехать в самое сердце Нью-Йорка — в Бруклин, на Брайтон-Бич, в знаменитую советскую резервацию. Место знаменитое… Не прозевайте только выезд на мост имени Вераззано, там тоже будут везде указатели. На Брайтоне вы сможете перекусить русской едой, проголодавшись в пути. К вашим услугам лучшие советские рестораны "Националь", "Распутин" ("русская дикость с французским акцентом"), а также кафе русской кухни "Арбат", "Париж" и пельменная "Капучино". Селедка, картошка, винегрет, пельмени, "Столичная" — все как положено и в наилучшем виде. В "Национале", если повезет, вы попадете на представление русского юмористического клуба "Канотье", где в должности конферансье время от времени трудится американская афророссиянка Елена Ханга, которая иногда выступает также в роли известной московской журналистки и телеведущей.

Прогуливаясь по Бруклину, не забывайте, что именно тут нашел приют Лев Троцкий, бежавший из России после путча 1905 года.

Еще на Брайтоне вы сможете совершить полезные покупки: антисоветские книги в магазине "Черное море", доподлинные американские права за 90 долларов в русскоязычной фирме, конфеты "Красная шаРочка" (ну, перепутали и взяли букву "П" из американского алфавита) и настоящий билет в Москву (и обратно в Бруклин) за полцены.

Некоторых путешественников в Нью-Йорке интересуют не только русские, но и американские кварталы.

Ну, тогда, подъезжая к городу со стороны Москвы, никуда не сворачивайте, потому что 80-й вас выведет прямо в Манхэттен. В него вы будете въезжать по мосту имени Джорджа Вашингтона. Ну вот, добро пожаловать в знаменитый черный Гарлем! Настоящая Америка! Если вы расслабились от американской езды и вас убаюкала всеобщая чистота, вежливость и корректность, тут вы оттаете и почувствуете себя немножко дома. Вы увидите почти советский мусор на улицах, пыльные витрины подозрительных заведений, а люди, как родные, будут переходить улицу на красный свет, и автомобилисты на проржавевших иномарках будут вас подрезать, как на Садовом… Разумеется, они поворачивают в любую сторону из любого ряда, и это без всякого желания вас обидеть. Точно так же и машина тут может быть припаркована на дороге в любом ряду, будь это даже сам Бродвей. У вас будет странное чувство, будто вокруг русские, просто они шахтеры, которым отключили горячую и иную воду… Чтоб стряхнуть это наваждение, зайдите куда-нибудь в местное заведение. К примеру, в хваленый "Birdland", что на углу Бродвея и 105-й улицы, — там черный джаз (говорят, что лучше и найти трудно) и еда. Или в не менее знаменитый "Snowman's Lounge" на 126-й.

Далее вы бегло осматриваете из окна центр Манхэттена. Ну, Empire State Building вас после роскоши подъема на Останкинскую башню не впечатлит. Статуя Свободы — там такая очередь, что вы с отвычки не выстоите; к тому же это не более чем копия, а оригинал-то хранится у нас! В смысле — в Европе, в Париже точнее. На 42-й тоже нечего делать, там уж почти все злачные заведения позакрывали. Greenwich Village? Так там настолько квартплата поднялась, что художники все посъезжали. Бродвейские театры? Так они не храмы искусства, а на потребу массам, голое развлечение. Кто привык к русскому театру, того Бродвей разочарует.

Но если остановка в центре неизбежна, сделайте ее в мировой литературной достопримечательности — "Русском самоваре" на 52-й улице. Проситесь за столик справа в углу, у задней стены, за которым сиживал нобелевский лауреат Иосиф Бродский, он был совладельцем этого заведения. Если вы там встретите Барышникова, еще одного совладельца, прикиньтесь, что вы его не узнали: он не любит, когда пристают. Особую привлекательность "Русскому самовару" придает то, что летом девяносто седьмого в нем случился страшный пожар — но ресторан снова открыт, кормит и поит, как всегда… Амероремонт встал в полмиллиона, и все вами тут пропитое поможет памятнику русской культуры снова встать на ноги, расплатиться с долгами.

Далее, проскочив забитый машинами суетливый центр, езжайте прямо в Little Ukraine. Это будет в так называемом East Village между 4-й и 14-й улицами, в районе Третьей авеню. Общеизвестный факт: основатель бастиона украинской цивилизации — знаменитый культуртрегер семинарист Агапиус Гончаренко, прибывший в Америку в 1865 году. Эту миссию культуртрегерства после, уже в 1905 году, принял на себя Петро Ярема. А не далее как в 1955-м губернатор штата Нью-Йорк Аверелл Гарриман именно об украинском народе публично сказал, что это "гордый и свободолюбивый народ" (proud and freedom-loving). Более полно ваше любопытство по поводу украино-американской культуры вы сможете удовлетворить в украинском музее, дом 203 по Второй авеню. Скажем только, что в 1936 году в Нью-Йорке была создана украинская киностудия, которая сняла два фильма, разумеется, на украинском языке.