Идеальные - Леони Вебер Страница 52

– Думаю, тут нет правильного решения и правильного развития событий. Могло бы и не помочь. Главное, чтобы ты смогла за себя постоять в других ситуациях.

Кристина вспомнила Дашиного парня, его удар по сестре.

Ну уж нет, такое я бы не стерпела.

– По-моему, нас сейчас уволят, – Кристина повернулась к двери.

– Точно, работа.

Они вернулись в здание.

Новый лист

Кристина зашла в детскую и протянула Даше чашку чая.

– Спасибо. Может, присядешь? Нужно поговорить, – Даша выписалась пять дней назад, но все еще была бледна. Врач сказал ей, что сейчас она здорова, но какими будут последствия отравления такими сильными таблетками, никто не знает.

Кристине было неудобно отказывать, и она села на край кровати.

– Я хотела тебе сказать, чтобы ты не винила себя. Ну, за мой поступок. Только я за него в ответе.

Переиначенные Юлины слова взбесили Кристину. Она вскочила.

– Винить? Ты что, себя пупом земли считаешь? Прости, забыла, что так и есть. С чего это ты взяла, что я думаю о тебе, и виню себя? Ты нафиг мне не сдалась.

– Кристин, успокойся. Я не считаю, что ты обязательно должна себя корить. Но вдруг так, чтобы ты знала, что это полностью моя ответственность.

– Спасибо, блин. Пошла ты.

– Господи, ну почему ты такая?! – сама того не сознавая, Даша повторила любимые слова мамы и тети Тани. Она поняла, что сестра еще сильнее разозлилась и попыталась исправиться. – Такая резкая.

– Ну конечно, я тебя не устраиваю. Так не говори со мной тогда, только ржи и обзывай, ты это умеешь.

– Да перестань! – Даша закричала. – Почему нельзя сесть и просто поговорить? Без моей маски крутости и твоей бунтарской.

Кристина взялась за ручку двери, но передумала и развернулась.

– Знаешь, я удивилась, что семья не обвинила меня в твоем суициде.

– Честно, я тоже, – Даша не знала, как на эти слова отреагирует Кристина, но та, вроде, не обиделась.

– Они не знали о нашем разговоре, поэтому ничего не сказали. А если бы и знали, то не факт, что не выставили бы меня умницей, что тебе отказала. Хотя нет, на такое они не способны. Но мне было бы легче, если бы они обвинили меня.

– Почему?

– Не знаю. Это впервые за всю историю обвинений меня в семья было бы справедливо. И я была бы наказана.

– Я хотела рассказать тебе, как это было. Как я пыталась покончить с собой.

– Ну?

– После нашего разговора я была в отчаянии. Я решила выпить, потому что не могла без этого, мне хотелось умереть от боли без спиртного. Я поклялась себе, что это в последний раз, а потом я буду искать другие варианты. Но все пошло не так. Я напилась, зачем-то пришла домой, поняла, что никого нет, прошлась по квартире, вспомнила все, на меня накатило. Я поняла, что это слишком больно, все, что со мной было: родители, Андрей, универ, опять родители. Я увидела твои таблетки. А потом уже ничего не помню. Не помню, как набрала ванну, не помню, как пила. Очнулась в больнице.

– И все равно выходит, что я тебя подтолкнула.

– Да нет же. Это алкоголь. Поверь, трезвой мне бы и в голову не пришло такое сотворить. Короче, просто знай, что дело не в тебе.

– Ладно, – Кристина покачала головой.

Даша боялась оставаться наедине с родителями, но уйти на улицу не могла, слишком много соблазна в виде спиртного и заведений с ним. Она закрылась в своей комнате, надеясь, что родители сделают то, что делали все дни: не будут с ней разговаривать.

Серьезно, они и словом не обмолвились. Я ждала их в больнице, думала, навестят, но нет. И в день выписки не забрали меня. А теперь игнорируют дома. Это у них такой способ наказания с детства, но во мне и чувства, как в детстве. С трудом сдерживаю себя, чтобы не молить их о прощении, как тогда, хотя ничего такого и не делала плохого.

Закрытые двери не помогли. Мама с папой вошли, как обычно, без стука.

– Даша, пора нарушить эту молчанку, – сказала мама.

– Будто я ее начала.

– Уже и говорит, как Кристина, – прошептал папа.

Они сели рядом с Дашей. Она вспомнила шнур от фена, и стала оглядываться в поиске орудия. Потом поняла, что это не поможет. Родители не дадут ей даже выйти из комнаты и найдут другую вещь, чтобы ее побить.

– Мы просто хотим сказать, что тебе пора выздороветь и выйти в университет. Ты еще можешь начать учиться, чтобы отлично сдать сессию. Мы сделаем тебе справку, что все это время ты серьезно болела. Никто не узнает. Все будет хорошо, милая, – мама фальшиво улыбнулась.

– Нет, я не выйду. Вчера я уже забрала из него документы. Вон они лежат, посмотрите, если не верите, – Даша действительно сходила в универ с Асей, которая проводила ее туда и назад под самый подъезд.

Родители с ужасом глянули на бумаги на столе.

– Даша, ты не имеешь права… – лицо мамы побелело от ярости.

– Имею. Я имею право жить так, как мне надо, а не вам. Вы можете меня побить, лишить ваших денег и подарков, даже вашей любви, но мне все равно. Потому что я смогу себя поставить на ноги, а такая любовь мне не нужна.

– А какая тебе нужна? – закричала мама. – Эти розовые истории о всепринимающей родительской любви? Это бред сивой кобылы. Мы сделали из тебя что-то, сама бы ты не стала такой, как сейчас.

– Сделать из меня что-то можно было бы по-другому. Без побоев, унижений, угроз. Вы разрушили мою жизнь, – Даша тоже заразилась криком от мамы.

– Мы делали все для тебя!

– Вы делали это для себя. В каждой вашей фразе, в каждом наказании вы упоминали себя: «опозорила нас», « нас уничтожишь», «нам должна». Мне не нужна была такая жизнь, она нужна была вам. Вам нужно было иметь идеальную дочь. И я пыталась. Я почти ею стала. Но я больше не хочу.

– Да, мы не смогли бы хорошо относиться к тебе, если бы ты была другой. Как Кристина, например. Я не верю в принятие таким, какой ты есть, это чушь. Такой, какой ты есть, это всегда…

– Плохой, я поняла. Мам, ты сломала мне руку. Ты била меня, унижала, кричала, наказывала, говорила и делала то, чего я не заслуживала. Потому что я не была плохой. Я была обычной маленькой девочкой. Но ты клала меня на диван и избивала до крови, а ты, папа, держал и поддакивал. Это тот фундамент, на котором все держалось. Мое желание заслужить вашу любовь и одновременно дикий страх. Но я так больше не могу. Это неправильно. Это