Борис Казанов - Полынья Страница 53

- Спуск простой, по веревке, - сказал Суденко.- Ни медалей на нем, ни почета не заработаешь.

Ильин молчал, потупясь, двигая по палубе носком.

- Говори.

- Товарищ старшина! - Он умоляюще прижал руки к груди. - Мне не хватает погружения, погружения... на первый класс.

Вот оно что! А он-то думал, что так чего-то... Старшина сразу почувствовал облегчение. Теперь он мог сказать, почему решил спускаться сам. Объяснение, мучившее его, было найдено. Он не мог доверить Ильину даже этой последней безнадежной работы, от которой не чаял избавиться сам. Потому что в ней была ответственность. А Юрка работу сделает, а ответственность не возьмет. И тут как инструкцию ни применяй, а все как есть, так и останется.

Старшина сказал:

- Я засчитаю тебе дежурство как погружение.

- Разве можно так?

- Можно, если я сказал.

Видя, что старшина с любопытством его рассматривает, теряясь под его взглядом, который как-то объяснял, Ильин проговорил, глотая слова, запинаясь:

- Ты не думай, что я из-за денег, денег...

- А я не отказываюсь, если платят, - ответил старшина. - И не отказался бы, если б платили в два раза больше.

С верхней палубы спустили беседку, которую Кутузов притопил в воде, из толстых прутьев с поперечным прутом, закладывавшимся за крюк.

Суденко осмотрелся.

Небо сегодня было такое, что не отделить - ни утра от дня, ни дня от вечера. А о том, что время уходило, говорила только вода, которая изменилась, приобрела текучесть. Он видел, как разное тряпье, плававшее вокруг вехи, стронулось с места, увлекая за собой чаек. Вдали, в стене белого воздуха, окружавшей их, постепенно выкруглился горизонт и, заблестев, как бы повернулся на своей невидимой оси. Старшина увидел, что в той стороне, откуда нарастал, ширился блеск, пролетел красный ледовый разведчик, фотографировавший лед. Не выдержав, сказал Кутузову, который, присев на корточки, застегивал на нем нижний брас:

- Валя, Михайлыч! Посмотри...

Кутузов разогнулся, приставив к глазам ладонь:

- Это? Солнечное окно...

13

На том месте, где затонула "Волна", плавала целая куча судовых документов, выброшенных воздухом из отсека. Вода размыла лишь концы бумаг, а слипшиеся листы можно было читать. Юрка переключил телефон на баржу, и был слышен шум от травления воздуха, вырывавшегося из "аппендиксов", горловин, разных мерительных трубок. Теперь он пролетал редкими струями, не закрывая "Волны", которая дотлевала на косе, как головешка. Перевернуло ее так аккуратно, что даже уцелела труба, зарывшись по склону в песок. Открылось днище, по-видимому крепкое, если судить по пузырькам. Они проходили лишь в носовой части, где разошелся скуловой пояс. Сейчас Ветер обваривал заклейки, посвечивая себе электродом. Все лампы у него забрал Ковшеваров, который спускался первым и уплыл. Вокруг Ветра тучей вилась сайка, расклевывая электродные пузырьки. Они для рыбок деликатес, вроде конфетного драже. Суденко не казалось причудой, что Ветер продолжает работу. "Волна" в самом деле выглядела привлекательно. Создавалось впечатление, что именно сейчас она лежит правильно для подъема.

Спустился по буксиру до буйкового троса. Тут, на вертикали к пароходу, была передышка, на которой Гриша оставил лампу, привязав ее на перекрестье схваткой каболки. Лампы ставились по команде Ильина, который расчертил глубину по таблице возвращения. Предполагалось, что они будут спускаться с опережением, чтоб выиграть время для всплытия.

Ковшеваров ушел не очень далеко. Вскоре Суденко вынужден был тормозить - из-за его пролетающего дыхания. Вначале дыхание Гриши пролетало рядом, а потом его начали отводить разные ручейки, которые двигались как горизонтально, так и в глубь моря. Грозовые пузыри тоже откатились с пути и, теряя давление, уменьшаясь в объеме, медленно разрушались. Старшина нагнал Ковшеварова неподалеку от них.

Похоже, Ковшеваров немного освоился в Полынье, поймал свое зрение и сейчас с удивлением обнаружил густую синеву внизу, в которой смутно забрезжило дрожание капель. Наконец-то Гриша сумеет рассмотреть "Шторм"! Однако этого не произошло. Испугавшись притяжения воды, он сильно притормозил, и его втянули водовороты. Чтоб освободиться, поспешно стравил воздух, за что-то зацепился и упал в капли, которые испугали его еще больше. Выпустив трос, Ковшеваров на некоторое время потерял над собой контроль, и дальше его повел по телефону Ильин.

Спускаясь за ним, старшина исследовал то, за что зацепился Гриша. Он зацепился за струю, которая вырвалась из давящей стены воды. Даже не струя, а настоящее течение, проступавшее, как толстый натянутый канат. Течение прямо на глазах росло, окутываясь завесой фосфорических частиц. Приучив себя не отвлекаться ничем посторонним, старшина задержался здесь не из простого любопытства. Надо было представить, что их ожидало на обратном пути.

Заметил, что теченьице вовсе не такое прямое, как показалось вначале. Напротив, оно изогнуто, провисает над каньоном, как коромысло. Это было знакомо, и он, спустившись пониже, понял, что притяжение возникало изнутри каньона, из прорвы этой спокойной с виду воды. Прорвав капли, вихри буравили теченьице, как винтами, размывая в виде полыньи. А в тот момент, когда течение замирало, из него начинал действовать фонтан, достававший до водоворотов, крутившихся, как жернова. Этот миниатюрный фонтанчик вызвал в памяти гигантский всплеск, поднявший когда-то и его, и девушку в шаре. Трудно было сказать в точности, что здесь происходило, что определялось. По-видимому, возвращалась прежняя схема Полыньи, которую он зачертил в голубой папке. А значит, надо торопиться.

Однако старшина все откладывал приземление.

Спустился к каплям, которые разыгрались, как маленький прибой. Осторожно по ним проплыл, стараясь не подставлять под гребешки дыхательный мешок.

Сейчас дно, каким оно виделось с капель, было словно освещено прожекторами. Ничто не мелькало перед глазами. Даже рыбок не было. "Шторм" виделся как на ладони, и он осмотрел корму, круглую, с рядами широких шпангоутов, усиливавших борт. Корма сидела в иле основательно, больше, чем он ожидал.

Как отвести центр тяжести от котельного отделения? Как получить минимальную осадку, чтоб оправдались усилия "Волны"? Надо бы посмотреть, что там.

Юрка напомнил о деле.

Посмотрев вниз, старшина увидел, как Ковшеваров, широко расставив ноги, приземляется на "Шторм". Вернее, на верхушку мачты, вылезшую из пузыря, где был привязан буксир "Волны", под сторожевой бочкой. Отвязывал трос Ковшеваров по всем правилам, прикрепив себя к снасти для страховки. Однако благоразумие сыграло с ним злую шутку. Как только Гриша, забыв про наполненный костюм, отцепился от мачты, его выбросило в море, как резиновый мяч. Задержался в каплях... Как-то не получалось с ним: хватались без толку то за одно, то за другое.

Наконец отдали буксир и второй, буйковый, трос. Сразу стало просторнее. Приняли беседку. Открыли дверь в пароход.

Суденко вошел первым, удержав на этот раз сознание. Ковшеваров тоже устоял на ногах, но его контузило сменой давления. Вместо того, чтоб идти в рулевую, направился прямо по коридору, хватаясь за переборки. Суденко его вернул, чтоб помог приподнять люк, который закрывал вход в служебные помещения. Вода за дверью, почувствовав открытый объем, заволновалась, доплескиваясь до них. Пришлось отправить Гришу на старое место, чтоб он, если понадобится, впустил сферу.

Начал спускаться в люк, набрав в руку кабель-сигнал и выпуская его при движении. Тут было темно, как в безвоздушном пространстве. Впрочем, не весь воздух опал водой. Плавали сгустки нефтяных паров и паров машины. Отравленный пар, чересчур плотный, чтоб подняться, окутывал палубу, и старшина ступил в него, утопая по щиколотки. Странно, что этот пар сохранился. Может, что-то здесь горит? Идти мешал воздух, который он выдыхал. Повисал над головой, как дым, и старшина разгонял его рукой, чтоб лучше видеть. Пожалуй, самое опасное место сейчас было здесь. Если сферы под днищем нет, если в корпусе хоть крошечная щель, любая нитка воды, попав сюда, проткнет металл - не то что человеческое тело.

Луч фонаря высветил коридорчик с номерами кают, раскинутый ветвью у ограждения машины. Открывая каюты, Суденко был поражен, какой здесь порядок. Ничто не указывало на агонию задыхавшихся людей... За сколько секунд смерч вгоняет в глубину пароход? И какое ощущение испываешь при этом? Наверное, не сразу поняли, что случилось, когда их окутал при приземлении газ. Этот газ их спас, смешавшись с воздухом. Создал какую-то глубоководную дыхательную смесь. Но он же и погубил их, отравив сознание. Поднялись в коридор и там остались. Представил их наверху, бродивших в лунатическом забытьи. Кто первый открыл дверь, выбросившись в море? Кому пришла мысль отмерять воздух коридором? Тут люди показывали все, что могли.

В одной комнате, заставленной колбами, научными термосами на полках, внимание привлекло что-то. Берег реки с каменной террасой - красивая фотография. Увидел халат в углу, белый, в пятнах чистой ржавчины. С умывальника капала вода. Перевел взгляд на койку с откинутым одеялом. Выскочила раздетая, со сна. Вдруг увидел облачко, повисшее под потолком. Остолбенел: человеческое дыхание... Как оно сохранилось здесь? Или это дыхание его?