Пантелеймон Романов - Русь (Часть 1) Страница 55

- Вы какой партии?

Митенька оглянулся назад, чтобы узнать, к какой партии еще один человек прибавится, но сидевший рядом с ним Валентин толкнул его и сказал:

- Что же ты?.. тебя спрашивают.

Митенька, покраснев, встал с нелепо забившимся сердцем и невольно оглянулся за помо-щью на Валентина и на других. Но все, точно сделавшись вдруг чужими, спокойно и холодно ждали его ответа.

- Я ни к какой... кажется, - сказал Митенька, покраснев еще больше. И ждал, что сейчас же все на него оглянутся, начнут смеяться.

- Ну, так значит - беспартийный, - сказал совершенно спокойно помощник секретаря и что-то записал у себя.

Митенька растерянно оглянулся на Валентина, так как ему пришла мысль, что, может быть, ему нужно протестовать против занесения его в списки беспартийных.

- Ну и я уж с тобой вместе запишусь, - сказал Валентин.

Разлад наметился не только между двумя основными группами, а и в самих этих группах появившиеся оттенки создали положение, грозившее полной невозможностью какого бы то ни было соглашения даже между членами самих этих групп.

Федюков все время сидел, как и в прошлый раз, в стороне от всех, покачивая носом сапога; он, очевидно, даже боялся, как бы кто-нибудь не подумал, что он относится серьезно к делам этого Общества. И, когда помощник секретаря обратился к нему, как к беспартийному, Федюков обиделся и еще дальше отодвинулся со своим стулом от беспартийных.

- Так вы к какой же партии? - крикнул на него Щербаков.

- Ни в ка-ко-й!.. - медленно и презрительно-раздельно произнес Федюков, не глядя на Щербакова, как бы показывая этим невежливым отношением, насколько различны их убеждения - Щербакова и Федюкова.

- Так, значит, вы беспартийный? - крикнул нетерпеливо помощник секретаря, как чело-век, которого без толку путают.

- Я не принадлежу ни к какой партии, но вовсе не желаю, чтобы меня записывали в стадо беспартийных. Я совершенно иначе, чем они. Ни с кем не сидел и не сяду.

И он еще дальше отодвинулся со своим стулом.

- Так вы поддерживаете кого-нибудь?

- Никого не поддерживаю.

- Да бросьте вы его, задерживает только.

- Черт знает что! - говорили со всех сторон голоса возмущенных задержкой из-за одного человека.

- Будет вам с ними нянчиться, рассаживайте по партиям! - кричали сзади.

- Петруша, садись на ту сторону, - сказал Валентин, - твоя партия там.

Петруша нерешительно-тупо оглянулся на Валентина и пошел было по указанному направлению, но, дойдя до половины, махнул рукой и вернулся на свое старое место к Валентину.

- Что же ты? - сказал Валентин. - Неудобно так, ты там высказал бы что-нибудь.

- Ну ее к черту, - проворчал Петруша, тяжело, как медведь, пролезая в своих сапогах между стульями. - Я думал, хоть пить будут.

- Еще речей не говорили, - сказал Валентин.

- А после речей будут? - живо спросил Владимир. - Тогда едем ко мне на дачу; после такого дела, брат, необходимо.

После перемещений с места на место, двигания стульями помощник секретаря спросил нетерпеливо, обращаясь в сторону купцов и мещан, которые никак не могли понять, чего от них требуют:

- Расселись, что ли, там?

И, когда сзади ответили, что расселись, он попросил разрешения записать кредо отдельных групп.

Но тут посыпалось столько заявлений от желающих высказать свое кредо, независимо от партий, к которым они принадлежали, что Павел Иванович, бесплодно звонивший в колоколь-чик, оглянулся за помощью на Щербакова.

- Прошу не говорить всех разом. К порядку-у, - закричал злобно Щербаков, как пристав на пожаре, принявший команду от полицмейстера.

Но кому-то сзади, очевидно, нравилось производить беспорядок, и, как только начался шум от многих голосов, так оттуда послышалось дружное гуденье и топот ног.

- Ну, вот, черт их возьми! разве можно с таким народом что-нибудь делать? Орава какая-то, а не Общество!

- Звоните сильней в колокольчик-то, что вы там заснули! - кричали на председателя. И в то же время каждый из кричавших тянул руку и просил дать ему слово.

Павел Иванович, нахмурившись, стоял, очевидно, потерявшись, и оглянулся на стоявшего рядом помощника секретаря.

- Да что это их прорва какая, - сказал тот озадаченно, - надо записывать в очередь. Александр Павлович, записывайте вы!

- Сядьте на места! Слово получат только лидеры партий. Сказано вам, что лидеры только получают слово! Вы - лидер? - спрашивал раздраженно помощник секретаря у какого-то маленького дворянина, став перед ним с книжкой и загородив ему дорогу к столу, где Александр Павлович записывал в очередь.

- Я не лидер, но я не доверяю и хочу сам...

- Вот бестолочь-то! - говорили возмущенно со всех сторон.

Авенир от крика и беготни был весь мокрый и даже покрыл голову носовым платочком, смокшимся от поту.

Но что было самое трудное, так это заставить лидеров говорить по существу поставленного вопроса. Каждый пользовался вопросом, как предлогом к тому, чтобы высказать всю исключите-льную новизну и особенность своих убеждений, точно подозревая, что все втайне заинтересова-ны не вопросом, а личностью самого оратора и тем, что он носит в себе.

Когда слово взял Федюков, то разразился опять почти такой же скандал, как и в прошлый раз.

- Я не принадлежу ни к какой партии, - как-то нехотя встав и держась за спинку впереди стоящего стула, сказал Федюков с иронической усмешкой на слове партии. - Я не поддержи-ваю никакой группы, - продолжал он размеренно, с ударением на слове группа. - Я выступаю с критерием, быть может, далекого будущего...

- Поехал!.. слыхали уж десять раз!

- Ближе к делу! - раздались голоса.

- Я могу и хочу говорить только принципиально! - возразил заносчиво Федюков, повер-нувшись в ту сторону, откуда раздались восклицания. - И для меня существует только прин-цип, а это ваше дело для меня - вот... - Он поднял сложенные щепоткой пальцы и дунул на них.

- Что за безобразие! Потрудитесь не оскорблять собрания! - раздались голоса. - Председатель, что же вы смотрите? Призовите к порядку!

- Призываю вас к порядку! - строго сказал Павел Иванович и позвонил в колокольчик.

- Критиканы, вы не дело делать, а только языком трепать сюда забрались! - кричали с тех скамей, где сидели средней руки дворяне консервативного направления.

И что хуже всего, что оратор стал отвечать на отдельные выкрики с мест, и получилась ру-гань с личностями. А сзади, как всегда при всяком переполохе, сейчас же послышалось дружное гуденье. Очевидно, забравшиеся туда молодцы решили весело провести время.

- Короче говорите! - кричали все на ораторов. Но, как только кто-нибудь из кричавших сам добирался до ораторского столика, то тоже никак не мог остановиться. И все кричали уже на него.

Наконец приступили к голосованию по вопросу о цели Общества. И в результате голосова-ния увидели, что никакой общей цели не получилось.

- Что же это такое? - говорили все, разводя руками, с удивлением переглядываясь.

Радикальная партия с Авениром во главе заявила, что она не согласна ни с чем и что, может быть, образует самостоятельное Общество с собственной целью, которую изложит вместе с программой в течении получаса, даже не выходя из зала.

Но тут все как-то невольно посмотрели на часы и закричали на них, чтобы они отстали со своим особым Обществом, что они все горла ободрали по их милости и все-таки толку не добились.

- Ага! - крикнули сзади, из партии Авенира, - не на овечек напали!

Наконец, когда уже все лидеры охрипли или высказались, поднялся князь Николай Алекса-ндрович Левашев, своим тактом и выдержкой умевший сглаживать все острые углы, и, подож-дав несколько секунд, чтобы затихли, сказал:

- Господа!.. Как во всяком новом деле, в особенности при его организации, у нас было много шума. Но это, так сказать, доказывает нашу молодость, нашу свежесть, которая, благодаря своему бескорыстию и истинному желанию общего блага, не может выражать себя спокойно...

- Верно! - крикнул, вскочив, Авенир. - Хоть предводитель, а верно: "не может выра-жать себя спокойно!"

Щербаков погрозил ему выхваченным из рук Павла Ивановича колокольчиком, зажав его в кулак, чтобы он не звонил.

- Я только одного могу пожелать нашему молодому Обществу, - сказал, улыбаясь, пред-водитель, очевидно, перед готовящимся каламбуром, - чтобы вода наших слов претворилась в кипучее вино дела. - И он, поклонившись, сел.

По лицам пробежали улыбки, и все, почувствовав, что на этом можно поставить точку, поднялись со своих мест.

- Выпить бы теперь в самый раз, - сказал тихо Владимир Валентину.

Петруша, что-то давно уже сидевший с низко опущенной головой, при словах Владимира, точно спрыснутый живой водой, приоткрыл правый глаз и мутно осмотрелся, выпрямляясь на стуле.

- Ай, уж кончили? - спросил он у Валентина.

- Кончили, - сказал Валентин.

- Что ж скоро-то так?

Все, расстраивая стулья, вставали из-за стола; некоторые подходили к секретарскому столи-ку и поглядывали на кипу листов протокола, как подходят рабочие к новой машине посмотреть, сколько они, благодаря ей, наработали.