Три креста - Григорий Александрович Шепелев Страница 55

мостике. Он держал подзорную трубу так, что Клер с полуюта залюбовалась им. Как красиво он выгнул руку с длинными пальцами, как изящно выставил вперёд ногу в кавалерийском ботфорте! Как романтично, беспомощно и безжалостно треплет ветер перо его мушкетёрской шляпы! Да, это был дворянин до мозга костей, врождённому благородству которого океан служил всего лишь очередным оформлением, как картине служит каждая её новая рама. А вот ван Страттен по своей сути был моряком, и только. Про Эдвардса и Уилсона, полупьяных и редко брившихся, даже это трудно было сказать. А уж на матросов, столпившихся на носу корабля, смотреть не хотелось вовсе, хоть все они, кроме низкорослого боцмана, были видные собой парни. Однажды, находясь в Риме, ван Страттен так впечатлился шедеврами Тициана и Рубенса, что решил никогда не соприкасаться с неблаговидностью. Потому и набрал такую команду.

Ветер донёс до Клер голос де Шонтлена. Француз сказал, передав трубу капитану:

– Здесь кладбище кораблей, господин ван Страттен! Под зарифлённым марселем я смогу подвести ваш корабль к берегу на три кабельтовых, не ближе.

– Вы были там год назад? – уточнил ван Страттен, приставив к глазу трубу.

– Да, сударь. Я лично вводил в залив трёхмачтовую каботажную шхуну. Место опасное. Тут не будет гавани никогда.

К бухте с двух сторон примыкали скалы – почти отвесные, неприступные. Длинные вереницы скал. За отлогим берегом простирались долины и возвышались гряды холмов, весьма живописных. Солнце, всплывая прямо над ними, нежно купало в своих розовых лучах буйную растительность, покрывавшую склоны, и ненасытных её убийц – диких коз, которых ван Страттен также успел заметить. Он дал согласие на проход корабля в залив.

Тогда де Шонтлен, велев поднять брамсели, встал к штурвалу и положил руль под ветер. Корабль быстро пошёл вперед, зарываясь носом в пенные волны прибоя. Клер с замиранием сердца следила за де Шонтленом, который с дьявольским хладнокровием делал то, что кроме него никто не мог сделать. Он должен был, всё время меняя галсы, каким-то образом провести корабль между рядами подводных скал, невидимых глазу. И у него это получилось. Когда до берега оставалось не больше мили, площадь надутого ветром марселя по приказу француза была уменьшена, а все прочие паруса он велел спустить. Так пройдя ещё примерно полмили, де Шонтлен велел убрать марсель и бросить якорь. Далее, по его словам, были непреодолимые рифы.

Теперь, оказавшись невдалеке от острова, все увидели вытекавший из-за холма ручей, который впадал в океан. Это было самое главное. Быстро вынув из трюма дюжины три бочонков, в которых пресной воды совсем не осталось, матросы их погрузили в шлюпки. Те были сразу спущены на воду. Капитан решил участвовать в экспедиции. Вместе с ним на берег отправились все матросы и оба его приятеля. Каждый взял с собой по мушкету, благо что в них недостатка на судне не было, и значительный запас пуль. Пороху закинули в шлюпку целый мешок. Также прихватили два мешка соли и много угля, чтоб прямо на берегу делать из убитых животных запасы вяленой солонины. На корабле остались только лишь де Шонтлен, ответственный за партию груза, боцман Гастон – ответственный за корабль, и Клер, которая вообще ни за что не несла никакой ответственности, включая свои поступки, что капитана и побудило её на берег не брать.

Стоял уже полдень. Клер, перегнувшись через подветренный борт, следила, как шлюпки отчаливают от брига. Было их шесть. Когда капитан, сидевший в передней шлюпке, смотрел на Клер, она ему улыбалась и посылала воздушные поцелуи. Потом ей это занятие надоело. Она решила взглянуть, чем занят Гастон. Сбегала на бак. Там выяснилось, что боцман улёгся спать. Из кубрика доносился его раскатистый храп. Отлично, решила Клер. Пройдясь с носа на корму, она поднялась в рулевую рубку, встала к штурвалу и начала вертеть его вправо – влево, вся преисполнившись важности. Это также быстро наскучило ей, и она спустилась в кают-компанию. На столе стояла уполовиненная бутылка рома. Клер её осушила, и, взяв гитару, отправилась к де Шонтлену.

Француз сидел за столом у себя в каюте и что-то быстро писал на листе бумаги, макая перо в чернильницу. Его шляпа лежала на сундуке, камзол с галунами висел на гвоздике, а испанская шпага в ножнах – на спинке стула. Клер вошла очень тихо, и де Шонтлен её не заметил. Только когда она, присев на диван справа от него, тихо заиграла импровизацию, дворянин на неё взглянул, однако ни слова не произнёс. Судя по всему, он был страшно занят. Это Клер раздосадовало. Её красивые пальцы начали дёргать струны сильнее. Когда и это не помогло, она холодно спросила, не прерывая игру:

– Что это вы пишете, господин де Шонтлен?

– Письмо, – был ответ. Клер не успокоилась.

– А кому?

– Пожалуйста, не мешайте. Через минуту я буду в полнейшем вашем распоряжении.

– Хорошо, – согласилась Клер, – минуту я подожду.

Минута прошла, а за ней – другая. Но Клер решила молчать, даже если пройдёт и третья, а уж затем начать выяснение, никаких отговорок больше не принимая. К счастью для де Шонтлена, его письмо на третьей минуте было окончено. Он размашисто расписался внизу листа, затем помахал им в воздухе, чтоб на нём высохли чернила, и выдвинул верхний ящик стола. Из этого ящика были извлечены конверт и сургуч. Старательно запечатав письмо в конверт, де Шонтлен секунду поколебался, и – протянул его Клер.

– Возьмите, мадемуазель.

Клер от изумления чуть не выронила гитару.

– А это что? – спросила она, отложив её, но не торопясь брать конверт.

– Письмо, – сказал де Шонтлен. Тогда Клер зачем-то конверт взяла и стала его разглядывать с двух сторон. Её удивление возрастало.

– Я ничего не могу понять! Это письмо – мне? Но я не смогу прочитать его! Ведь я не владею грамотой, господин де Шонтлен!

– Нет, это письмо не вам, мадемуазель Клер, – качнул головой француз, – тут дело в другом. Вы – единственный человек на судне, которому я вполне доверяю. Я вас прошу доставить это письмо его адресату, если со мной что-нибудь случится.

Клер помрачнела.

– Вот оно что! – сказала она, – мне это не нравится, сударь. Очень не нравится. Вы опять играете в прятки! Скажите мне, с какой стати с вами должно что-нибудь случиться?

– С любым из нас в любую секунду может случиться всё, что угодно, сударыня, – заявил де Шонтлен с внезапной досадой, – надеюсь, что вы не станете с этим спорить. Я вас прошу доставить это письмо, ни о чём не спрашивая.

– Кому? – с ничуть не меньшей досадой вскричала Клер, – ведь вы ни черта на этом конверте не написали!

– Верно, – чуть помолчав, признал дворянин. Он хотел продолжить, но не