По дороге жизни. Сборник рассказов - Геннадий Михайлович Черкасов Страница 55

обрадовались друг другу, как будто не виделись вечность. Во время налёта Коля также стоял на одной из вышек. Когда началась бомбёжка, вышка зашаталась и начала падать. Не растерявшись, прыгнул, обошлось без травм, потому как попал в небольшое болотце. Хотел бежать, но понял, что потерял винтовку. К счастью, быстро нашёл и пошёл к дороге, где они и встретились. Парни решили посмотреть, что в машине. Оказалось, в грузовике полно штабных документов. Сразу не придали этому значения.

Решили ехать в Смоленск на полуторке. Водить машину Евгений умел, просто у него не было прав, а Николай был профессиональным водителем. Сели, завели, поехали и стали размышлять. Документы штабные, секретные, без сопровождения и охраны, остались на территории, не занятой немцами. Значит, все испугались и попросту драпанули. Женя с Николаем решили не испытывать судьбу. Подогнали машину к комендатуре, но остановились на всякий случай в метрах двухстах от неё. Местонахождение комендатуры они знали. Вышли спокойно из машины. Кстати, ни на машину и тем более на них никто не обратил внимание. Вокруг суета, мат, никто никого не замечает. Погуляли с полчаса, осмотрелись и пошли докладываться коменданту. Он спросил, кто они и откуда. Чётко доложили, предъявив документы. Узнав, что Николай шофер, комендант обратился к капитану, который находился в кабинете: «Оформляй». Капитан с Колей вышли. Больше Евгений Николая не видел.

Далее, просматривая Женины документы, комендант увидел удостоверение «Ворошиловского стрелка». Спросил: «И значок есть?» Женя ответил: «Есть, но я его оставил дома». «В соревнованиях участвовал?» – ответил утвердительно и добавил, что является призёром Москвы среди юношей и взрослых. Комендант попросил выйти из кабинета и подождать. Минут через пять туда зашёл капитан, который выходил вместе с Николаем, а через минуту позвали моего героя. В результате Евгений и попал в разведку. Вот так. Уже не Женя, а Евгений. На войне быстро взрослеют!

Три месяца обучения пролетели как один день. Все зачёты и экзамены сдавал только на отлично. Рвался на фронт. Сначала его хотели определить в снайперы, но Евгений был силён не только в стрельбе, но и в рукопашном бою. Так и решили отправить его в группу спортсменов с заброской в тыл врага, к партизанам. Через неделю после сборов группу забросили в Смоленскую область – Евгений попал в родные края, где хорошо ориентировался на местности. Приземлились все удачно, без травм и, что важно, не повредили рацию. Утром связались с отрядом, а к вечеру были уже в расположении партизанского лагеря. Определили Евгения, конечно, в разведку. Начались партизанские будни, описывать которые не буду. О них сказано много, и в кинофильмах они не забыты. Но один случай, который произошёл с Евгением, заслуживает особого внимания. О нём он рассказал незадолго до своей смерти, а прожил он долгую и достойную жизнь – до восьмидесяти девяти лет.

«Стояло жаркое лето 1942 года. Пошли мы в разведку. Нас трое, я старший группы. Надо было встретиться с полицаем – нашим человеком у немцев, но как-то сразу не заладилось. Напоролись на фашистов. Они стояли на дороге – бронетранспортёр и экипаж мотоциклистов. Раннее утро, сильный туман. Выходим из леса, а они метрах в тридцати-сорока. Я сразу бросил гранату в бронетранспортёр. Попал точно. Ребята дали пару коротких очередей из автоматов, конечно, немецких. Рванули обратно в лес и только минуты через две услышали за собой очередь. Через некоторое время сделали остановку, не для отдыха, а чтобы решить, что делать дальше. Задание очень важное. Информацию необходимо срочно доставить в отряд. Назад пути нет. Я понимал, что у немцев могла быть рация, хотя я гранату бросил точно, но повредил передатчик или нет – это вопрос. Если нет, то они передадут своим о нашей группе. Но задание есть задание, и мы пошли.

Были очень внимательны. Встреча назначена в двадцать два часа на околице села. В это время было уже темно. Встретились, всё прошло гладко, двинулись к себе в отряд. Шли тихо, часто останавливались, прислушивались. Приблизились к дороге, которую надо было пересечь, но в километрах трёх от того места, где напоролись на засаду. Осмотрелись, хотели ее перебежать, и вдруг – длинная очередь. Мы залегли. Где-то через минуту слышим: «Рус партизан, сдавайтесь!» Об этом и речи быть не могло, потому что каждого из нас при сдаче ждала смерть, и не просто смерть, а смерть под пытками. Я принял решение сдаться, чтобы ребята оторвались от преследования. В общем, всё так и получилось. Я отдал свою винтовку товарищам, поднял руки, громко крикнул: «Сдаюсь!» – и вышел на дорогу. Подбежали немцы. Даже не ударили, чему я был удивлён. Обыскали, не связав, посадили в коляску и повезли. Приехали в деревню, здесь мне связали руки сзади и закрыли меня в сарае. Просидел там часа два-три. Зашли полицаи. Развязали руки сзади и завязали спереди. Принесли воду и кусок хлеба. Сказали, что вечером меня передадут в зондер команду. «Там ты быстро заговоришь или замолкнешь навсегда», – и, засмеявшись, ушли. Я понял, что, если меня хотят передать в зондер команду, притом сами даже не отметелили, значит, будут пытать. Надо думать, как оторваться. Верёвка, которой были связаны руки, была обычной. Подумал: «Надо намочить». Вода была – целое ведро. Я опустил руки в ведро и очень долго там держал. Постепенно начал растягивать верёвку, помогал зубами. Постепенно вынул одну руку, вторую вынимать не стал. Плана побега у меня не было. Руки освободил, а что будет, когда выйду, – вопрос. Решил бежать, когда выведут из сарая. Осмотрюсь и рвану. Терять-то нечего. Лучше пуля, чем пытки.

Под вечер вывели меня из сарая. Я огляделся. Стоят немцы, полицаи – не обращают на меня никакого внимания. Подошёл полицай с карабином. Скомандовал: «Вперед!» И мы пошли. Уточню, шёл я босиком, сапоги с меня сняли. Смотрю, в метрах двухстах горят костры, немцы по пояс голые. Я подумал: «Надо рвать. Это, наверное, и есть зондер команда». Полицай шёл сзади с карабином наперевес. Впереди лужа. Я пошёл по воде. Полицай не захотел мочить ноги и стал обходить лужу, и ствол его винтовки оказался у меня чуть с левого бока, а не за спиной. Это всё и решило. Сработал чётко, как учили в разведшколе. Перехватил ствол, подножка, рывок вправо, и полицай лежит. Я его прикладом со всей дури – по голове и рванул в лес. Где-то через полчаса остановился, прислушался. Тишина, за мной никто не гнался. Осмотрел карабин. Обойма полная, в рабочем состоянии, только деревянная часть приклада разбита полностью. Утром пришёл в