Захар Прилепин - Санькя Страница 57

— Заводи машины, орда! — скомандовал Саша.

Олег побежал к воротам — открывать. Саша подогнал первый «козелок» к выезду. Следом автобус пристроился, Дальнобойщик за рулем, кому же… За автобусом еще «козелок», у Шамана права есть, он любит покуролесить на колесах…

Не глуша мотора, Саша вылез из машины, дал канистру с бензином Олегу:

— Вот, нашел.

Олег кивнул. Побежал к зданию с канистрой.

— Э-эй! — Веня, сидящий на правом сиденье, перегнулся через Сашкины колени и махал рукой мужикам, собранным в собачью клетку. — Спокойной ночи! Не шалите!

Две минуты Олег был внутри здания, вышел, доливая бензин на порог. Достал из кармана спички, зажег, бросил… Махнуло тонким хвостом красное, горячее, торопящееся…

— Позабавься! — смеялся Веня, вывернувший довольную башку, чтоб видеть, как Олег поджигает здание. — Позабавься, Сань! Начальство утром приедет на работу, а тут в вольере целая кобла сидит, ночная смена. И — все сгорело. Один вольер с мужиками на пепелище. А? И этот, с кровавым рылом и прокусанным пластырем, рапортует: «Товарищ полковник, за время вашего отсутствия все на хер сгорело! Не уберегли! Мы его потеряли!»

Олег запрыгнул в салон, хлопнул дверью. Рядом с ним на задних сиденьях лежали трубы гранотомета, мощный пулемет Калашникова, цинки с патронами. Сашка вдарил кулаком по сигналу, дал по газам, — взметнув снег, вылетели на «козелке» за ворота. Следом выкатил, дрожа, автобус. Помчали по дороге, в пустом парке. Веня орал что-то довольно.

— Я подвал поджег, — говорил Олег, протирая пахнущие бензином руки снежком, прихваченным в ладонь по пути к машине. — Сигнализация не сработает, пока в коридор огонь не перекинется, минут пятнадцать у нас есть… Тормозни около моей «Волги».

— Времени мало, — сказал Саша.

— Тормозни, Сань. Встал, вдарив по тормозам.

Олег выскочил, вскрыл «Волгу», вернулся обратно с флагом.

— Такие вещи надо делать красиво, — сказал Олег.

— Все, что делаешь один раз в жизни, надо делать красиво, — повторил он.

Собрал древко, нацепил красно-черное полотнище, раскрыв окно, выставил флаг, закрепив его между дверью и сиденьем. Саша уже давил на газ. Полотнище, живое, тонкое и дрожащее, как глубоководная рыба, развевалось на ледяном ветру, подставляя шумно дышащие бока под хлесткий снег.

Саша ни о чем не думал, ничего не страшился, был стерилен и прозрачен, как шприц.

Промчались по городу, пугая встречные машины, визжа тормозами, встали, чуть не доехав до трехэтажного здания главного Управления внутренних дел города.

Выскочили из «козелка», стремительные, с автоматами — предохранители сняты, патроны досланы.

Автобус с хищником и второй «козелок» остались стоять на улице.

— Веня, ты все понял, — сказал Саша утвердительно.

— Веня все понял, — отвечал тот.

Дверь в фойе управления была открыта. Они вошли втроем.

Напротив парадного входа располагалась дежурная часть — но вдвое больше, чем в здании, что сейчас горело.

В фойе сидел за деревянным столом милиционер. Его автомат лежал на столе.

— Здорово, — бодро сказал ему Олег и подал руку. Милиционер пожал протянутую ладонь, вглядываясь в Олега, но тот уже сразу двинулся к дежурке. Подойдя к толстому стеклу, отделяющему дежурку от фойе, Олег взял телефонную трубку для связи с дежурным — мордастым, усатым, сонным мужиком, с майорскими погонами. За стеклом он смотрелся, как сом в аквариуме.

Сашка тоже поздоровался за руку с милиционером, и прошел вслед за Олегом, а Веня остался стоять.

— Чего у вас за патруль такой? — услышал Саша за спиной недовольный голос милиционера. — Старшего я вроде видел, вас — первый раз. Спецы теперь стажируются по ночам, или что?

Веня молчал.

«Веня, поддерживай разговор!» — мысленно попросил Саша.

— Или что, — ответил Веня весело.

— Слышь, Николаич, — уже тараторил Олег по телефону. — У нас там проблема небольшая. Задержали за драку одного. У него при себе наркота. Он кричит, что брат прокурора, родной брат. По паспорту — вроде совпадает, и фамилия, и отчество. И это не все еще, Николаич…

Выслушал ответ.

— Старший в машине у нас, Николаич. Слушай, давай я зайду, — попросил спокойно Олег. — Что я тут… в трубку дую… Нетелефонный разговор, открывай, давай, — Олег ощерился, изображая улыбку, понял Саша по его голосу.

Дежурный нажал под своим широким столом кнопку, щелкнул замок железной двери, ведущей за стекло аквариума, и, входя туда, Саша еще успел услышать, как милиционер за деревянным столом спрашивает у Вени:

— Служивый, а чего ты автомат за дуло держишь, тебя так учили?

Не оборачиваясь, Саша понял, что Веня, мощно размахнувшись, ударил этим автоматом милиционера по голове, и, наверное, несколько раз… Стол, стул, падающий человек — все это загромыхало вслед.

Вбегая в дежурку, Саша уже видел вскочившего со стула мордастого майора, пытающегося открыть кобуру… из маленькой подсобки выскочил с растаращенными глазами еще один офицер…

Загромыхала очередь — Олег стрелял из автомата в потолок, крича: «На пол всем, суки драные! На пол, сказал!»

Сашка двумя прыжками влетел в другое помещение — расположение комнат в дежурке Олег ему рисовал раньше, он запомнил. Увидел там дежурную, принимающую звонки — ее белая рука лежала на телефонной трубке, словно она хотела только что куда-то позвонить. Рядом с ней, боком к Саше, сидел милиционер, с толстой лычкой старшего сержанта, почему-то в бушлате… Третий, высокий и худой прапорщик, стоял возле стола и, увидев Сашу, одел на голову фуражку — будто готовился доложить.

— Никто не дергается, иначе убью, — сказал Саша внятно. — Вы, за столом, руки на стол. Быстро, сказал! — милиционер в фуфайке нехотя вытащил из-под стола тяжелые, рыхлые, словно разваренные лапы, дежурная судорожно показала вторую руку, даже повертев ей — пустая, пустая.

— Теперь товарищ прапорщик нацепит сержанту наручники. — Сашка вытащил из кармана «браслеты» и бросил на стол. — Сержант, вставай, руки назад. Мне пострелять немного или вы начнете двигаться быстрее?

Прапорщик взял наручники и, кривясь, словно они были горячие, защелкнул их на лапах поднявшегося милиционера в бушлате.

— Давай я им помогу, — предложил шумно вошедший Веня.

Они обезоружили всех, залепили рты им, и женщине тоже, надели «браслеты», усадили на пол.

В «дежурку» ввалились гурьбою, возбужденные, подрагивающие щеками, как псы молодые, «союзники». Ребята и должны были входить в здание только после того, как услышат стрельбу, — раньше у дежурного возникли бы подозрения: что за шобла тут ворвалась, откуда такой патруль взялся, и он не открыл бы Олегу дверь.

«Союзники» водили стволами, еще ожидая опасности, оглядывая штукатурку на полу, обвалившуюся от очереди, данной Олегом, перетаптываясь, не разговаривая.

Олег вглядывался в четыре маленьких экрана наружного наблюдения: двор и площадка перед входом.

— Патрульная машина «пэпсов» подъехала… — сказал спокойно. — Бегите, встречайте… Три человека идут.

Посыпались наперерыв.

— Запускаем и разоружаем, — успел сказать Саша пацанам. — По возможности никого не убивать.

«Союзники» еще спешили к дверям, а навстречу им уже входили трое милиционеров, спокойные, усталые на вид. Автомат был только у одного, висел на плече. Сашка прошел мимо них, не здороваясь, выглядывая, есть ли задвижка на дверях — чтоб никто не полез за вошедшими следом, не помешал. Задвижка была.

— Просьба не сопротивляться! Идут учения! — громко и бодро, как в цирке, объявил вошедшим Веня.

Замешкавшихся милиционеров сшибли с ног — неловко, но быстро и зло. Кому-то, упрямому, успевшему крепко ударить одного «союзника», разнесли голову прикладом — на плитке фойе щедрое кровавое пятно растекалось. Сашке не пришлось вмешиваться — он стоял и смотрел, как его бешеные ребята орудуют, отнимают оружие, щелкают браслетами… бьют ногами кому-то — дурным голосом кричащему- в лицо, в грудь, в зубы…

Из-за стекла дежурки за всем этим наблюдал с ледяным лицом Олег. Зазвонил телефон, он взял трубку, отвечая что-то.

«С кем он там разговаривает?» — подумал Саша.

Трое «союзников» потащили патруль в дежурку, а во входную дверь снова уже колотили. Только сейчас Саша приметил: тот милиционер, что сидел в фойе и был вырублен Веней, лежал здесь же, под своим деревянным столом — из-за стола выглядывали его ноги, и он скоблил каблуками по полу, пытаясь отползти.

Хотел сказать стоящему здесь же Вене: «На хер ты его оставил?!» — но не сказал, недодумал, что делать, — открыл дверь…

— Это что за почетный караул нас встречает? — спросил первый входящий, видя «союзников» в спецназовской форме и еще не различая их потный, взъерошенный вид, глаза прыгающие, как белки в горящем лесу.

Один за другим вошли сразу шесть человек, и когда входил последний, первый уже стоял, как врытый, приметив лежащего на полу, за столом, милиционера, без шапки, с разбитым лицом, в луже крови, с замотанным ртом…