Леонид Зуров - Иван-да-марья Страница 6

Тут можно читать бесплатно Леонид Зуров - Иван-да-марья. Жанр: Проза / Русская классическая проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Леонид Зуров - Иван-да-марья читать онлайн бесплатно

Леонид Зуров - Иван-да-марья - читать книгу онлайн бесплатно, автор Леонид Зуров

Все для меня в этот день оказалось неожиданным.

— А куда же я перейду, мама?

— Поселим тебя в Ванюшиной комнате, — ответила мама и, перед тем как подняться с Пришей, рассказала, что мать Киры умерла, оставив трехлетнюю дочь у бабушки на руках, что все детство Кира жила то у бабушки на Днепре, то у деда на берегу Азовского моря. Потом отца перевели в Таганрог, он инженер, вечно в разъездах. Кира лето проводила с отцом у Черного моря. А о том, что сестра привезет Киру, мама с Пришей знали давно.

Книги мои и тетради так и остались в прихожей. Из кухни пахло жареными цыплятами, борщом. Я понимал, что сестра не хочет расставаться с Кирою, а моя комната была рядом с Зоиной. Когда я поднялся по деревянной лестнице, Ириша перестилала постель. Из ящика письменного стола я забрал свои тетрадки, рисунки.

— О, сколько книг, — говорила Кира.

— Нет, ты, Кирочка, посмотри расписание.

— Боже мой! Вставать в семь утра, — читала Кира, — делать гимнастику. Плавать.

— Если бы ты знала, до чего он любит поспать.

Кира смеялась.

Сняв расписание, я набрал много тетрадей и книг.

— Федя, не донесешь, — сказала мне Кира.

От смущения я ничего не ответил, а выйдя на лестничную площадку, столкнулся с Иришей.

— Ай, ты! — воскликнула она.

И вот тетради и книги посыпались по лестнице, а среди них был и дневничок с вложенными в него листками. Стукнувшись о перила, он раскрылся, и вниз полетели листки с начисто переписанными стихами.

— Вот беды-то наделала, — вскрикнула Ириша, а услышав ее возглас, прибежала Зоя и начала листки подбирать.

— Зоя, не трогай, — кричал я, положив книги на ступеньку, — отдай!

— Что это? Кира, это стихи!

— Я тебе запрещаю читать!

Но Зоя превратилась в девчонку.

— Ты невозможна, — сказала ей Кира.

— Послушай, что про тебя Кира говорит!

— До чего ты несносный, — сказала Зоя, отдавая листок.

— Ты не сердишься, Федя, что я заняла твою комнату? — спросила Кира.

— Он счастлив, — ответила за меня сестра, — будет жить в комнате старшего брата.

Комнату брата мама оберегала, в ней все оставила так, как было полтора года назад, перед его отъездом в Москву. В его комнате с высоким потолком было просторно. На деревянных полках стояли книги — о севастопольской, турецкой, японской и балканской войнах, труды по географии, путешествие Пржевальского. Воздух был свежий от чистой листвы, был тогда расцвет травный, обилие листвы и некошеных трав.

— Боже, — сказала, подойдя к открытому окну, Кира, — до чего здесь хорошо, какой у вас сад!

С ее приездом все изменилось. Моя комната наверху была ее счастливой жизнью как бы изменена и согрета, сад, на который она из окна смотрела, — сад с дуплистыми яблонями, в которых было столько гнезд, казался преображенным.

Я слышал надо мной ее шаги и ее голос. Я заснул на походной койке при открытых окнах, и прохлада наполняла мою комнату ночной свежестью трав. Сознание того, что в моей комнате Кира и ее окно открыто в тот же сад, даже во сне наполняло меня ощущением счастья.

Рано утром меня разбудил Кирин голос:

— Федя, чай на столе. Безбожно так долго спать!

Вскочив с постели, я бросился к окну. По волосам моим пробежал утренний холодок, и мне показалось, что не только в саду, но и в доме у нас стало светлее. Кирин голос доносился уже из столовой. Я быстро умылся и выпрыгнул из окна.

— Иди сюда, — закричала мне Зоя, — вот смотри, это настоящее малороссийское платье.

Тут была и круглолицая Ириша, прибежавшая из кухни с мокрыми руками и полотенцем.

— Вот так наряд, — говорила она.

Я увидел у веранды, в солнце, горячую, темноглазую Киру в малороссийском платье.

— Тебе нравится? — спросила она.

— Да, — ответил я ей, забыв о чае.

— Это я упросила ее одеться, — говорила сестра. — Настоящее малороссийское платье!

— Не платье, — смеясь, ответила Кира, — а рубаха — сорочка, как у нас говорят.

— Ох, сорочкой ее у вас называют? — подхватила Ириша.

— А юбку — спидницей, — прибавила Кира.

— Что же это юбки, торговые? — продолжала расспрашивать Ириша.

— Нет!

— А глажены они как?

— Разглаживать у нас все мастерицы. Сидит в хате, смачивает водой, сложит вот так, — показала Кира, — тянет, чтобы были ровные складки, а потом на печку положит, складка в складку, и сушится она на печи, чем-нибудь тяжелым прижатая. Так разгладить в городе никто не сумеет.

— Ай, ты! — с восхищением восклицала Ириша. — Смотри, Зоечка, рубашка вышита крестиком на груди, на плечах и по вороту круглому.

— Они без канвы вышивают, — сказала Кира, — и мережки делают.

— Что такое мережки? — спросил я.

— Погоди, не мешай, — нетерпеливо сказала сестра.

Волосы Кирины были в солнце, а в ее глазах было столько жизни, что сердце мое облилось трепетным горячим теплом. Она стояла, нетерпеливая и веселая, в этой мягкого полотна малороссийской рубашке с красивыми вышивками на рукавах, с ожерельями на шее, и мне казалось, что веселей становился, радуясь и играя, солнечный свет, чище и свежее — зелень нашего старого сада.

— Что же, — спрашивала Ириша, — там у вас и в будни в таких нарядах ходят?

— Ходили, было так, а теперь это праздничное.

— Знаешь, — говорила сестра, — когда ставили в гимназии «Майскую ночь», мы все перерядились, наплели венков из бумажных цветов, надели рождественские синие, золотые, красные бусы. Я маму и Федю пригласила, гимназистки наши парубками переоделись, танцевали, пели, гуляли в серых смушковых шапках, с девчатами обнимались. Тогда все, даже дурнушки, стали красивыми. Сколько мы накупили желтых, синих, белых и красных шелковых лент!

— Ленты, — сказала Кира, — у нас носит невеста.

— Вот как?! — воскликнула Зоя.

— Просватанная? — спросила Ириша.

— Да нет, еще вольная, — ответила Кира. — На базарах веночки цветные в селах бабы продают, но непременно надо двенадцать лент, таких вот широких, — показала она. — Сорочка вышитая, юбка пестрая, а на груди монисты. Больше всего у нас любят кораллы и дукаты. У бабушки была большая серебряная монета китайская и дукаты турецкие.

— А сережки какие? — спросила Ириша.

— Серьги носят кованые, большие. А на голове венок, цветы свежие. Утром в поле пойдет, веселенький веночек сплетет, и сама рада.

— А какие цветы?

— Барвинок.

— Мы и не знаем такого.

— Цвет у него синенький, крестиком, он по земле тянется, вместе с листьями хорошо вплетается. А то из ромашек и васильков венок сплетет, в поле нарвет, вплетет туда и пшеничный колосок, и любисток. До чего я Полтавщину, Черниговщину и Днепр люблю! Народ веселый, хороший. Вечером, возвращаясь с поля, хохлушки затянут песню и не умолкают, а там и парубки где-то поют. С поля придут, поужинать собирают, а потом сойдутся у хаты — одна затянет, другие к ней подстают. Ах, если бы вы видели, как по вечерам они иногда разыграются. За словом в карман не полезут. Пляшут и гуляют, поют.

— А казачки как одеваются? — спросил тут я, вспомнив рассказы Киры за ужином.

— Ах, и бедовые донские казачки, они в Новочеркасске здоровые и рослые, но наряд свой давно потеряли.

— А под Таганрогом?

— Там уже все перемешалось, одеваются просто.

— Везде побывала Кира, — сказала Зоя.

— Феденька! — услышал я мамин голос. — Я смотрю, а его и след простыл.

— Тут он, барыня, тут, — сказала Ириша, — слушает, как о нарядах говорим.

— Даже чаю не попил, — сказала мама.

— Выпрыгнул в окно, прибежал, — сказала Зоя. — А мы собрались в город.

— Я сейчас, подождите, — попросил я, бросившись на веранду.

— Мы тебя подождем, — сказала Кира.

— Пей чай, но побыстрей, — пригрозила мне Зоя, — а то и без тебя отправимся.

— Нет уж, — закричал я, — Кира мне обещала.

Я съел бутерброд, выпил стакан чаю и, найдя валявшуюся со вчерашнего дня в прихожей фуражку, бросился в сад.

— Наконец-то, — сказала Зоя.

Мы пошли берегом. Утро было с легкими облаками. Заглянули в гимназию. Двери были открыты, и в коридоре висели списки перешедших в следующий класс.

— Федор Косицкий, — прочла Кира.

— Как он сияет.

На гимназическом опустелом дворе прыгали воробьи.

— Федя, почему ты так затягиваешь пояс? — говорила Кира, когда мы шли к набережной.

— Кому-то он подражает, — сказала Зоя.

Она была худенькая, остроносенькая, зеленоглазая, с очень светлыми волосами. А я за зиму вытянулся, стал с сестрой почти одного роста.

Кира смотрела на меня, насмешливо блестели глаза, и я чувствовал, что она меня отлично понимает — такая же веселая, вольная. Если бы не сестра, я увел бы ее из города в дикие места, на мысок, в устье, а то и за реку.

А Кира все хотела видеть. В это утро мы показали ей наш бульвар, главную улицу и городской сад с летним театром — место утренних и вечерних гимназических встреч, Анастасьевский сквер, ботанический сад, деревянный дом, в котором останавливался Пушкин.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.